– Как по заказу… – отметила Робин[2].
– …в районе Хизер-Грин. Что же касается Айрин Булл, она нынче миссис Айрин Хиксон, вдова владельца успешной строительной фирмы. Живет в Гринвиче, на Серкус-стрит.
– Ты с ними созвонился?
– Решил сначала написать, – ответил Страйк. – Обе уже немолоды, живут в одиночку… Я рассказал, кто мы такие и по чьему заказу работаем: пусть проверят, убедятся в нашей безупречной репутации, а возможно, даже свяжутся с Анной.
– Все предусмотрел, – сказала Робин.
– И собираюсь также подкатить к Уне Кеннеди, которая в тот вечер ожидала Марго в пабе; надо только удостовериться, что это она самая. Анна упоминала ее место жительства – Вулвергемптон, но та, которую я нашел, живет в Эйнсвике. Возраст подходящий, сейчас она не у дел, а раньше была, пардон, викарием.
Робин усмехнулась при виде его неприязненно-настороженного лица:
– Тебя чем-то не устраивают викарии?
– Нет-нет, – ответил Страйк и после паузы добавил: – В общем и целом. Викарий викарию рознь. Но Уна в семидесятых работала официанткой в клубе «Плейбой». Стоит рядом с Марго на одном из газетных снимков и в подписях названа по имени. Тебя не смущает столь резкий скачок: из полуголых зайчиков – да в викарии?
– Да, любопытная траектория жизни, – согласилась она, – но ведь и ты сейчас ведешь беседу с бывшей временной секретаршей, которая выбилась в сыщики. И кстати, об Уне. – Робин достала из сумки книгу «Демон Райского парка» и открыла на нужной странице. – Хотела тебе показать небольшой отрывок. Вот смотри. – Она протянула ему книгу. – Карандашом отчеркнуто.
– Я эту книгу прочел от корки до корки, – сказал Страйк. – Что еще за отрывок?…
– Сделай одолжение, – не отступалась Робин, – прочти то, что у меня отмечено.
Страйк вытер пальцы бумажной салфеткой, взял книгу и стал читать абзацы, обведенные жирной карандашной линией.
Незадолго до своего исчезновения Марго Бамборо записалась в ислингтонский лечебно-реабилитационный центр на Брайд-стрит, частное медицинское учреждение, которое в 1974 году предлагало аборты с соблюдением конфиденциальности.
Оно закрылось в 1978 году; архивы, которые могли бы показать, что Бамборо подверглась этой операции, утрачены. Однако автор книги «Что же случилось с Марго Бамборо?» высказывает предположение, что она позволила кому-нибудь из знакомых воспользоваться ее именем, и отмечает, что ирландка по происхождению и подруга по работе в клубе «Плейбой», та самая, которая в тот роковой вечер якобы должна была встретиться с Бамборо в пабе, имела веские основания поддерживать легенду о назначенной встрече даже после смерти Бамборо.
Медицинский центр находился в восьми минутах ходьбы от подвального жилища Денниса Крида на Ливерпуль-роуд. Логично предположить, что Марго Бамборо в тот день вообще не собиралась идти в паб: она могла солгать знакомым, чтобы выгородить себя или другую женщину, и была похищена не с тротуара в Кларкенуэлле, а ближе к съемному подвалу Крида у Парадиз-парка.
– Что за… – начал Страйк, словно пораженный молнией. – В моей книге такого нет. У тебя на три абзаца больше!
– Я сразу подумала, что ты этого не читал. – Робин осталась довольна. – У тебя наверняка более позднее издание. А у меня – самое первое. Убедись. – Не забирая книгу из рук Страйка, Робин открыла страницу в конце со списком литературы. – Видишь? «К. Б. Оукден. „Что же случилось с Марго Бамборо?“ Тысяча девятьсот восемьдесят пять». Однако в указанном году книга не вышла в свет, – продолжала она. – Тираж пошел под нож. Автору «Демона», по всей вероятности, достался сигнальный экземпляр. Я копнула поглубже. Эта история произошла, естественно, в доинтернетовскую эпоху, но я обнаружила пару ссылок на юридические статьи, где показано, как иск за клевету может предотвратить выход печатного издания. Если вкратце: Рой Фиппс и Уна Кеннеди подали совместный иск против Оукдена и выиграли дело. Тираж оукденовской книги уничтожили, после чего «Демона» спешно перепечатали без оскорбительного пассажа.
– К. Б. Оукден? – повторил Страйк. – Не он ли…
– Сын секретаря-машинистки Дороти. Он самый. Полное имя: Карл Брайс Оукден. Последний адрес, который я нашла, – в Уолтэмстоу, но оттуда он переехал, а куда – пока не выяснила.
Перечитав отрывок насчет абортария, Страйк заключил:
– Если Фиппс и Кеннеди добились запрета на выпуск этой книги, значит они сумели убедить судью, что данная информация частично или полностью недостоверна.
– Какая подлая ложь, да? – сказала Робин. – Скажи он, что Марго сделала аборт, – это само по себе было бы гнусно, а он еще намекает, что это была Уна и что она скрыла, где в тот вечер находилась Марго…
– Странно, что издательские юристы пропустили этот эпизод… – задумался Страйк.
– Оукден принес свою рукопись в небольшое издательство, – объяснила Робин. – Я проверяла. Вскоре после того, как его книга пошла под нож, оно закрылось. Скорее всего, там вообще юристов не спрашивали.
– И очень глупо, – сказал Страйк, – но если в издательстве сидят не отъявленные самоубийцы, вряд ли они станут публиковать совсем уж беспочвенный вымысел. Должна быть какая-то основа. А этот субъект, – Страйк поднял книгу над головой, – был асом журналистских расследований. Он не стал бы строить такие гипотезы на пустом месте.
– А мы можем его прощупать или он?…
– Умер, – сказал Страйк и, задумчиво помолчав, продолжил: – Запись в медицинский центр была, скорее всего, сделана от имени Марго. Остается вопрос: она старалась для себя или же кто-то другой без разрешения воспользовался ее именем? – Он еще раз перечитал самое начало. – И точная дата не указана: «Незадолго до своего исчезновения»… скользкая формулировка. Если прием был назначен на день исчезновения, автор мог прямо так и сказать. Вот это стало бы настоящим откровением, какие полиция не оставляет без внимания. А «незадолго до своего исчезновения» можно толковать сколь угодно широко.
– Но совпадение довольно странное, правда? – заметила Робин. – Почему она выбрала стационар, ближайший к дому Крида?
– Н-да… – сказал Страйк, но после недолгого размышления добавил: – Впрочем, не знаю. Это семьдесят четвертый год – много ли абортариев было тогда в Лондоне? – Вернув книгу Робин, он продолжал: – Возможно, этим и объясняется, почему Рой Фиппс так задергался, когда его дочь надумала поговорить с Уной Кеннеди. Он боялся, как бы девочка-подросток не узнала, что мать лишила ее брата или сестренки.
– Мне приходило в голову то же самое, – сказала Робин. – Услышать такое – это страшный удар. Особенно если учесть, что девочка всю сознательную жизнь пыталась выяснить, действительно ли мать ее бросила.
– Надо попытаться раздобыть еще один экземпляр этого издания, – сказал Страйк. – Коль скоро тираж успели отпечатать, вряд ли от него уцелела одна-единственная книжка. Автор мог знакомым раздарить. Послать рецензентам, да мало ли кому.
– Я уже над этим работаю, – сообщила Робин. – Оставила заказы у нескольких букинистов. – Она не в первый раз делала для агентства нечто такое, после чего хочется вымыть руки. – Когда пропала Марго, Карлу Оукдену было всего четырнадцать лет. Написать о ней целую книгу, вытянуть откуда-то связи, заявить, что Марго дружила с его матерью…
– Угу, прохвост еще тот, – согласился Страйк. – А когда он уехал из Уолтэмстоу?
– Пять лет назад.
– По социальным сетям его пробила?
– Да. Только ничего не нашла.
У Страйка в кармане завибрировал мобильный. Робин заметила, как по лицу ее напарника пробежала тень тревоги, и решила, что он подумал о Джоан.
– Что-то неладно?
При взгляде на дисплей он еще больше помрачнел.
Сообщение начиналось так:
Бро, можно с тобой потолковать с глазу на глаз? Рекламная кампания и новый альбом очень много значат для папы. Мы просим о сущей…
– Нет, все хорошо, – ответил он, не дочитав до конца и возвращая мобильный в карман. – Итак, ты хотела посетить…
