– Есть интересный вариант, хочу посмотреть его вместе с тобой. Прямо сейчас.

Настойчивость стала ее второй натурой, едва она поняла, что нужно трезво оценивать свои потребности. Маргерита была бережливой и легко сводила концы с концами, являя собой пример того, как довольствоваться насущным без излишней жертвенности. Муж поддерживал ее в этом. Снимать квартиру в семьдесят квадратов с крошечной ванной ради ежемесячной скидки в триста евро в виде компенсации за такое неудобство. Планировать отпуск на год вперед и без конца мониторить рейсы, чтобы найти прямой перелет по приличной цене. Готовить еду из того, что осталось в холодильнике.

Оставив за спиной корсо Буэнос-Айрес и ненавистные районы Милана с вереницей магазинов, Маргерита свернула на виа Спонтини – ее агентство располагалось как раз посередине. Открыв свое дело три года назад, Маргерита взяла на работу Габриэле и Изабеллу. Несмотря на прошлогодний финансовый кризис в Америке, дела шли недурно. Оказавшись в офисе, Маргерита отметила, что Изабелла поехала на осмотр двух объектов, а Габриэле говорит по телефону. Он протянул ей ключи, Маргерита улыбнулась и сразу же вышла, направившись в сторону вьяле Монте Неро, – через двадцать минут она будет на месте, если не подведет нога.

Апартаменты на корсо Конкордия располагались на последнем этаже в доме без лифта, Маргерите пришлось долго обхаживать хозяйку, чтобы их заполучить. Восемь месяцев они вместе ходили на пилатес, идея будущей сделки родилась в раздевалке – если, конечно, у хозяйки хватит духу перебраться на Майорку к жениху. Когда Маргерита попала в квартиру – ее пригласили на чашку чая для неофициального просмотра, – ее поразил свет. На все остальное – две просторные спальни, гостиную, кухню-студию и два балкона – она даже не обратила внимания. Хозяйка призналась, что за сто семнадцать метров общей площади с учетом района и состояния жилья она надеется получить пятьсот пятьдесят тысяч евро. Хозяйка угостила Маргериту чаем, который на деле оказался фруктовым отваром, и норвежским песочным печеньем. Она призналась, что всем женщинам после пятидесяти перемены в жизни только на пользу: в ее случае речь шла о переезде к любимому, который помог ей пережить развод. Маргерита кивала, пила чай и муссировала проблему с лифтом: все-таки четыре этажа и такое количество ступенек отпугнут многих покупателей. Затем она поведала о своей малогабаритной ванной на два квадрата, в которой ей приходилось мыться каждый день, обрисовав в картинках все трудности одновременного пользования душем и шампунем. Маргерита улыбалась, даже смеялась, понимая, что выставляет себя в невыгодном свете – владелица перспективного агентства недвижимости живет черт знает где. Такая откровенность быстро растопила лед и дала толчок доверительным признаниям: хозяйка поделилась с Маргеритой, что у ее испанского друга проблемы похлеще, чем малогабаритная ванная. После продажи квартиры они бы зажили на Майорке припеваючи. После того как Маргерита повредила сухожилие, они больше не встречались, а обменивались вежливыми сообщениями до тех пор, пока хозяйка не сообщила, что, руководствуясь исключительно своим чутьем, выбрала именно ее для продажи квартиры.

Пришло время показать квартиру и Карло, хотя он заявил, что полмиллиона для них – заоблачная цифра. Маргерита ответила, что цену можно и сбить, нужно только придерживаться плана. Они обсудили это едва ли не в шутку, а затем случай в университете затуманил их перспективы на будущее, хотя Маргерита ни на минуту не переставала мечтать об этой квартире. Воображение рисовало ей солнечный свет в гостиной, огромный книжный шкаф, возможность принимать больше двух гостей за один раз, то, как она попивает вино на балконе и нежится в ванной. Подойдя к дому номер восемь, Маргерита была вне себя от возбуждения. Она зашла в подъезд, поздоровалась с консьержкой и присела на ступеньке лестницы А. Ощупала ногу, вспомнила об Андреа, достала книгу Немировски и, зарывшись в нее с головой, с улыбкой прошептала: «Дорогая Ирен, ты бы так долго не вытерпела». Это подняло ей настроение.

– Этот роман тебя доконает.

Подняв голову и заметив приближающегося мужа, Маргерита встала.

– Я тебя заждалась.

– Я пришел, как только смог, – и поцеловал жену. – Значит, это здесь, – Карло поправил капюшон куртки, завернувшийся вовнутрь.

– Хозяйка передала ключи раньше, чем я планировала.

– А если мне понравится?

– Даже думать об этом не хочу.

Маргерита сделала ему знак идти следом.

– Тогда будем и дальше снимать жилье.

– Тогда дуй на работу.

– Да ладно тебе, я же пошутил, – и схватил ее за руку. Они попали во внутренний дворик. – Где вход?

Дом находился прямо перед ними, посреди двора. Отстранившись от мужа, Маргерита достала ключи и открыла железную дверь подъезда. Перед ними замаячила лестница. В подъезде стоял запах штукатурки, они поднимались друг за другом, делая передышку на каждой лестничной клетке.

– Тяжело без лифта, – Маргерита держалась за перила, на четвертом этаже ее нога нещадно заныла.

– Постой тут, пока я подниму жалюзи.

– Я тебе помогу.

– Жди здесь.

Она исчезла внутри и скоро появилась.

– Теперь заходи.

Карло, в котором было метр девяносто росту, вошел чуть ли не на цыпочках, он походил на обнюхивающую все собаку, сначала скользил по мебели взглядом, а затем рукой: тронул раму у зеркала в одной из комнат и скол на спинке кровати, застыл у абажура, а затем снова принялся бродить – его медлительность говорила одновременно и о маниакальном внимании, и о внезапной рассеянности. В гостиной стояли стол, восемь плетеных стульев, диван, на котором лежало покрывало с тремя декоративными слонами. Карло посмотрел на нее:

– Ужас.

– Давай сначала все осмотрим.

– Ужас.

– Думаешь?

– Просто ужас.

Маргерита смотрела на мужа, стоявшего у окна в лучах солнечного света. Ее поражала естественность, с которой он подчинял себе ее инстинкты. Как и муж Немировски, Михаил, который почти силой увез Ирен в деревню под Парижем, после того как однажды утром она прошептала: «Мне приснились синие полевые цветы и сирень. Там не было войны».

Маргерита приблизилась, остановилась, он все еще стоял у окна. Преодолев нерешительность, обняла его сзади. Она претендовала на это тело – великолепное и робкое – со дня их знакомства, ведь оно помогло ей переступить через собственную стыдливость. Они переспали через неделю – она сама пригласила его зайти после дневной прогулки с мороженым, – ей казалось странным разрушать своими руками некое препятствие: будто со стороны слышать собственные стоны и ловко управлять мышцами, приноравливаясь к незнакомому телу. Разбухшая головка члена, напряженный, удерживающий ее рот, раскрывшиеся ноги и пульсация в предвкушении наслаждения. Она осознала, что это и есть он, по тому, как покорилась ему. Это было очевидно практически сразу. С того дня им удавалось поддерживать взаимное влечение: они занимались сексом в необычных местах и в неподходящее время, разжигая друг в друге обоюдный интерес. Ей хотелось, чтобы это случилось и сейчас: в лучах невероятного света, в этой слишком дорогой для них квартире. Животная страсть перечеркнула бы все недоразумения: заняться бы сексом прямо на этом столе и дождаться, когда муж вытеснит в ее голове образ физиотерапевта. Ей хотелось переспать с ним, ей так этого хотелось; однако он, скорее всего, переспал с Софией Казадеи. Эта мысль выматывала ее даже сейчас, когда она обвивала его грудь, не позволяя себе спуститься ниже: а вдруг девчонка делала то же самое? Отстранившись от мужа, она пробормотала, что эта квартира никогда не станет их домом.

Он обернулся:

– Ну и где мы найдем такой свет?

– А где мы найдем пятьсот пятьдесят тысяч?

– Ты же сказала, что можно сбить цену.

– Максимум на пятьдесят тысяч.

– 2009 год на дворе, везде кризис.

– Ну и что?

– Тут нет лифта.

– Ну и что?

– Ну так у нас же есть план?