Карло пинал ногой кусок брусчатки, из университета выходили студенты и шли им навстречу. Ему захотелось присесть, он присмотрел ограждение около тротуара. Сел и уставился на концы своих «оксфордов».

– Профессор, мне пора.

Он так и не поднял головы, догадавшись по звуку шагов и хлопнувшей двери, что она ушла.

Андреа провел с отцом в киоске остаток дня, мама отправилась домой пораньше на метро. Вечером Андреа попросил ключи от машины, припаркованной рядом. Когда он включил зажигание, отец забарабанил в стекло:

– Ты там поаккуратнее.

– Скажи маме, что запишешься на прием.

– Я же сказал, хватит об этом.

– Ты все-таки ей скажи, – и помахал рукой на прощание. – Машину верну вечером.

Контрактуры, от которых ему удалось избавить отца, все еще ощущались на кончиках пальцев. Потерев руки, Андреа не спеша вел машину: минут за двадцать пять он наверняка покроет восемь километров, отделявших его от собаки. За рулем он ни о чем не думал, представлял, как направляется к южному выезду из Милана, или в Пьяченцу, или в Парму, или в Тоскану – он никогда еще не ездил дальше Флоренции.

По дороге ему не пришлось сбрасывать скорость. Кое-где туман еще стоял плотной стеной, и дом был едва виден. Припарковавшись у обочины, он открыл калитку и трижды постучал в дверь. Открывшая дверь девушка говорила по телефону, она пригласила его внутрь и сделала знак помолчать. Он очутился на кухне, из телевизора доносилась реклама, пахло сигаретами и лаком для ногтей, по коридору он прошел к двери, выходившей на задний двор. Дверь была приоткрыта, Андреа распахнул ее настежь и услышал собачий лай. Собака, становясь на задние лапы, так и норовила сорваться с цепи.

– Эй, Цезарь, тихо, не балуй!

Но дог не унимался.

– Тихо, я сказал!

– Он весь день не в себе. – Девушка вышла на порог с сигаретой в руках, ее ногти алели свежим маникюром.

– Это из-за тумана.

– Подойди к нему.

– Не стоит.

Андреа присел на корточки, пес успокоился и подошел. Тот его погладил.

– Кажется, ему занесли инфекцию, – сказала девушка и зашла в дом.

Андреа осмотрел лапу дога: след от укуса еще не затянулся. Однако его больше встревожила припухлость на левом боку. Он провел по ней рукой, затем положил ладонь и слегка надавил:

– Тихо, Цезарь, тихо.

Пес его послушался, и Андреа смог обследовать его мышцы и кости. Он знал, что животные прячут свои хвори лучше, чем люди. Тихое поведение – вот что его настораживало. Рассказывая о том, как прошел его день, – полдня, проведенных с отцом, который прогулял прием к врачу, чтобы сходить в парк, совсем как Цезарь, – он внимательно осмотрел лапы пса. Ты в парк хочешь, Цезарь? Хочешь, а? Завтра сходим. А сейчас будь хорошим мальчиком и лежи смирно, он погладил его до самого хвоста – обрубленной запятой, – коснулся брюха, и тут пес отскочил, Андреа подозвал его и продолжил аккуратно ощупывать. Поднял больную лапу, затем поставил ее на землю – она плохо держала вес. Возможно, все кончено, и от Цезаря отстанут. Перед тем как еще раз осмотреть лапу, он поднял голову и увидел, что туман окутал их со всех сторон.

– Не бойся, иди сюда.

Пес беспокойно завертелся – двор наполнялся людьми.

– Как он? – спросили у Андреа.

Не глядя на них, Андреа ответил:

– Он не готов. Цезарь не сможет больше драться.

– Что значит не готов?

– У него тендинит, воспаление.

– А что значит «не сможет больше драться»?

– Проблемы с лапой.

– Вы слышали, что сказал господин врач?

– Джулио, перестань, – девушка обернулась к своему брату, тридцатилетнему типу с гладковыбритыми щеками и зализанными волосами, под клетчатой рубашкой которого виднелись покатые плечи.

Андреа все это время гладил пса.

– Вы же говорили, что сегодня привезете другую собаку.

– Да есть одна – там, в машине. Овчарка, но так – стремная.

«Стремная» для них означало, что собака, скорее всего, трусовата. Даже Андреа научился это определять: растопыренные лапы, умоляющий взгляд, визг после первого укуса, попытки накинуться на хозяина по дороге на ринг.

В общем, так вели себя животные, подпорченные безоблачным прошлым.

– Сейчас проверим, – брат девушки зашел в дом, вышел с деревянной палкой и помахал перед догом. Вцепившись в палку, пес принялся ее вырывать, ему мешала цепь, но он и не думал ослаблять хватку.

– Эй, эй! Спокойно, спокойно!

– Да готов он, готов, – отозвались остальные.

Уставившись на девушку, Андреа поднялся на ноги. Он узнал о собачьих боях год назад, когда она попросила у брата разрешения привести и его: так майским вечером он впервые попал в Кьяравалле. Дог против дога, один из хозяев прервал бой – его псу сильно повредили лапу, собак растащили, деньги потерял не только хозяин, но и кое-кто из зрителей. На ринге остались три кровавые дорожки. Андреа почувствовал изнеможение. Израненная плоть, насилие – вернувшись домой, он лег в кровать и так и не смог уснуть.

– Цезарь не будет драться. Его нужно лечить, так он скорее придет в форму.

Андреа повернулся к девушке.

– После боя, – ответили ему.

Когда они познакомились – на вечеринке «Prozac+» в «Магнолии», – у нее уже был Цезарь. Дога принес домой ее брат.

Он был послушным щенком, потом все внезапно изменилось: его стало опасно держать не только дома, но и во дворе. На девушку Цезарь бросился только раз, злобно зарычав, когда та сделала резкое движение, повернувшись перед его мордой; к счастью, он был на цепи. Бросался Цезарь и на брата. Они держали его в старом доме, кормили по очереди; когда получалось, за ним присматривал и Андреа. Он догадался, что пес так реагирует на резкие движения и занесенную над мордой палку. Девушка говорила, что любит Цезаря и таким; кстати, таким она любила и Андреа. Это только все осложняло.

Андреа подошел к Цезарю и схватился за конец палки, торчавшей из собачьей пасти.

– Ну же, брось ее. – И вытащил палку. – Не трогайте его.

– Пусть попробует в последний раз, – сказала девушка. – Слышишь, Андреа, в последний.

– Что это еще за новости? Какой последний раз? – встрял ее брат.

– В последний раз, – повторила она. – Если он ни на что не годится, сам же будешь ныть, что выбросил деньги на ветер.

– Ладно, – согласился брат и дал знак спустить пса с цепи. – Сегодня увидим.

Андреа выпустил палку из рук, отошел в сторону и стал ждать, пока брат девушки наденет на собаку поводок, – однако у него ничего не вышло. Девушка присела на корточки и попыталась успокоить пса.

– Андреа, – позвала она, – попробуй ты.

Но он лишь отошел на несколько шагов.

– Ну, шевели задницей, – прикрикнул брат. – Давай уже.

Андреа зашел в дом, прошел на кухню и сел на диван. Потертые подушки, запах старья, продавленный диван – здесь он признался девушке, что ему довольно и ласки, на большее он не способен ни с ней, ни с другой. Уткнулся затылком в углубление спинки.

Когда она вошла, Андреа уставился в потолок.

– Цезарь там с ума сходит. Можешь подойти?

Он покачал головой, и девушка застыла как вкопанная – фигура, сотканная из нитей, с распущенными по плечам волосами.

– Мой брат, конечно, сволочь, но он хорошо к тебе относится.

– Он опять его избил, у него весь бок вспух.

– Это было давно.

– Он опять его избил, – он взглянул на нее, затем прикрыл глаза. Как же он устал.

Девушка присела рядом и провела рукой по его ноге, затем ущипнула и улыбнулась:

– Получим деньги и съездим на море дня на три. Только ты и я.

– На что?

– На море! Это же классно.

– Значит, будем продолжать? – Андреа встал с дивана, прошел по коридору и открыл дверь на задний двор. Увидел, что остальные, сбившись в кучу, курят в углу. Подошел к собаке, цепь позвякивала, как колокольчик. – Цезарь, иди сюда.

Дог залаял и не сдвинулся с места, залаял снова и, как только Андреа приблизился, резко дернулся.

– Спокойно, это же я.