— Спасибо большое, — киваю, ожидая что же будет дальше.

— Нет, серьезно, Варь. Цвет лица шикарный, волосы блестят. Беременность тебе на пользу.

— Что, прости? — смотрю на собеседницу, теряя дар речи. — Откуда ты знаешь?

— Это секрет? Твоя мама вчера ведь приходила к боссу…

Боже мой. Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Никак не могу поверить, что это правда случилось. Все здание в курсе, что меня обрюхатил босс, и что моя мама приходила с ним ругаться! Боже, ну и позорище.

— Ты чего так разволновалась-то, Варь? Я же не обидеть тебя хотела… Наоборот, рада за тебя. Захомутать босса, ну кто о таком не мечтает?

Смотрю на Веронику, не понимая, издевается или всерьез так считает. Нет, вроде бы совершенно серьезно говорит.

— Я никого не хомутала. Знаешь, мне не особо приятен этот разговор… Мама, конечно, у меня… Ладно, ничего говорить не буду, родителей не выбирают.

— Слушай, да тебе завидуют же все, дурочка. Если кто и осудит, так только для вида. Он же такой красивый… Ох, а харизма! Так и прет! Да тут поголовно все о нем мечтают. А он тебя выбрал. Бросил из-за тебя эту противную Солнцеву…

— Крылова, ты почему опаздываешь? — от Вероники меня спасает раздраженный голос Зорянской. — Я заглядывала десять минут назад, искала тебя. Почему я должна за тобой бегать, а? Или ты решила, что стала особенной?

— Извините, я если и задержалась, то внизу, там с лифтом что-то было, — бормочу смущенно. Неприятно, когда тебя так строго отчитывают, чувствую, как начинает жечь лицо.

— Тебя вызывает к себе Борис Андреевич, срочно.

Вероника за спиной начальницы делает круглые глаза. У меня по спине пробегает неприятный холодок. Что от меня нужно Бармалею? Ни разу с той истории в туалете он не вызывал меня. Наоборот, избегал всячески. Я решила, что Абрамов провел с ним воспитательную работу. Перед Даниилом Игнатов всегда лебезил и заискивал. Так что теперь ему от меня понадобилось?

— Ладно, я ухожу, потом договорим, Варюш, — кивает Вероника.

— Это вам не комната для посиделок, девочки, — Зорянская сегодня явно настроена по-боевому. — Давай уже, Крылова, не сиди как статуя. Пошли, не стоит раздражать начальство.

***

Сделав глубокий вдох, стучу в дверь кабинета Бармалея. Толкаю, она распахивается с легким скрипом.

— Здравствуйте, Борис Андреевич. Вы сказали мне зайти.

Игнатов вальяжно раскинулся в офисном кресле своего нового кабинета. Здесь не так много пространства, как в прежнем, который занял Даниил. Но тоже весьма комфортно.

— Да. Проходи, Крылова. Нам есть что обсудить.

Даже не представляю что, но не произношу это вслух, прохожу и сажусь на скромный жесткий стул напротив большого рабочего стола. Бармалей впивается взглядом в мое лицо, теребит ручку в толстых пальцах. Неожиданно встает с кресла, направляется к двери. С недоумением поворачиваюсь, наблюдая за его действиями. Игнатов запирает кабинет изнутри!

— Что… Что вы делаете? Что вы себе позволяете?! — вскакиваю со стула, меня охватывает паника.

— Сядь, — резко приказывает Игнатов. — Что возомнила о себе, что приставать к тебе буду? Нужна ты мне сто лет, успокойся на этот счет уже. Эта страница закрыта, Крылова, и ты свой шанс упустила.

Он возвращается на свое место. Меня колотит от нервной дрожи, хочется выскочить отсюда. Но ключ Игнатов положил в карман. Оглядываю помещение в поисках предметов, которыми, если что, можно будет защищаться.

- Разговор у нас пойдет о другом, Крылова. И поверь, в конце ты будешь мечтать о том, чтобы я пристал к тебе. Потому что все гораздо хуже для тебя, нежели сексуальный интерес.

— Я вас вообще не понимаю, Борис Андреевич. Может хватит уже меня запугивать? Почему вы заперли дверь? Вы…

— Ты в курсе, что вчера в офисе раскрыта крупная мошенническая схема? — ошеломляет меня Игнатов.

— Нет… Вчера у меня был выходной.

— Как это удобно.

— Не понимаю, что вы имеете в виду. Если Даниил Андреевич дал мне выходной по состоянию здоровья…

— Говорю о том, что сегодня, разбирая бумаги, кстати, по поручению твоего Абрамова, я нашел доказательства твоей причастности к этой схеме мошенничества.

— Что? Этого не может быть! Вы с ума сошли! — вскакиваю со стула и почти кричу, возмущенная до глубины души. — Я понятия не имею, о чем вы говорите, но точно не имею к этому никакого отношения! Никакого абсолютно, вы слышите?

— Слышу. Ты же орешь как резанная. Сядь, Крылова. Разговор будет долгим.

— Тут не о чем говорить, я хочу уйти. Пожалуйста, можете копать под меня дальше. Я точно за себя знаю, что ничем противозаконным не занималась! Работала секретаршей, и только!

— Вот именно. Имела доступ к базе, к печатям босса.

— Хорошо, вызывайте тогда полицию! Или кого угодно вызывайте. Я буду отвечать перед своим боссом, не перед вами.

— Твой босс улетел спасать то, что спасти вряд ли возможно. И я не думаю, что после всего что ему придется разгрести он захочет тебя видеть. Конечно, ты решила, что залетев отрыла главный козырь, гарантирующий тебе неприкосновенность. Но ты зарвалась, дорогуша. Такого мужчины не прощают. Ты же его дураком выставила круглым. Использовала, как одноразовый тампон. Да он тебя сгноит! Неужели думаешь, что после этого будете за ручки держаться и животик гладить? Он отнимет у тебя ребенка, и ты его никогда не увидишь!

Игнатов продолжает говорить, не останавливаясь, в какой-то момент у меня начинает так сильно шуметь в ушах, что я уже не слышу его слов. Но какие-то из них, увы, намертво отпечатываются в мозгу. Меня колотит от озноба, тошнит, кажется, даже поднимается температура.

— Мне нехорошо, Борис Андреевич, откройте дверь, или меня вывернет прямо здесь, на ваш ковер, говорю слабым голосом.

— Ничего, вывернет — уберешь. Я не закончил.

— Я все поняла.

— Что ты поняла?

— Меня подставили. Я ничего не делала противозаконного, у меня и в мыслях не было.

— Бедная девочка. Когда выйдешь отсюда, проверишь свой банковский счет. На нем приличная сумма, переведена как раз на днях.

— Зачем вам это? — восклицаю с мукой в голосе. — Неужели это стоит того, чтобы отмстить за то, что вам не дали в туалете?!

— Ох ты борзая какая. Думаешь, я мщу? Да нужна ты мне триста лет. Так, слушай сюда, Крылова. Хочешь от всего этого отмазаться? Значит собирай пожитки и вали из города. Пошли.

Игнатов встает, подходит ко мне, хватает за локоть, заставляя встать. У него звонит мобильный, это избавляет меня от необходимости вырываться. Снова падаю на стул. Все это невозможно, это какой-то сон… Или сном было все остальное? Хорошая работа, красавчик босс, добрый и понимающий… Неужели мне все приснилось, а реальность сейчас внезапно открылась передо мной? Я ведь знала, что никому нельзя доверять, что люди зачастую опаснее зверей. Как же я это допустила? Где проглядела?

Хватаю бумаги, пока Игнатов что-то пишет в телефоне. Но буквы и цифры расползаются перед глазами, слезы мешают разглядеть. Скомкав бумагу, сую в карман.

— Пошли, Крылова.

— Куда?

— Ну, ты же готова сдаться властям, так? Вот, пошли, за тобой приехали. Выйдем тихо, не хочу будоражить сотрудников.

Я даже ответить ничего не могу, во рту Сахара, сглотнуть получается с третьей попытки. Двигаясь как сомнамбула, следую за Игнатовым.

***

Забираю сумочку и пальто из приемной, идем к лифту. В голове полный сумбур, я так ошеломлена, что в голову не приходит набрать боссу. Да и что я ему скажу? Прости, не верь, я не виновата, меня подставили? Безумие… Вокруг творится полное безумие, а я ничего не могу сделать. Столько мыслей… Меня посадят? Неужели Даниил не поверит мне? Ясно же как день, что Игнатов имел на меня зуб… Какая же он сволочь, подонок! Меня трясет от злости, от ненависти и бессилия одновременно.

Выходим из здания никого не заинтересовав, все снуют мимо, занятые своими делами. Вокруг абсолютная повседневность, а моя жизнь при этом похожа на боевик. Нас и правда ждет машина.