Лицо Любови Михайловны выразило крайнее изумление, когда ладони, несмотря на все её старания, не желали разъединяться.

- Что такое… - прошептала она с удивлением.

- А теперь мы живём так. Сейчас я коснусь пальцем вашего лба, и полюса магнитов поменяются. Руки отлепятся друг от друга и упадут на колени полностью расслабленными… у вас в голове не останется ни одной мысли, а только мой голос… раз, два, три. – С последним счётом я коснулся её лба.

Пальцы учительницы разжимаются, и освободившиеся руки гирями валятся на колени, утягивая за собой остальное тело, ставшее ватным. Мне пришлось держать голову бывшей класснухи, чтобы она не стукнулась о стол.

- Вы спите. Вы расслаблены, вы полностью расслаблены… поднимите голову и сядьте ровно…

Любовь Михайловна, пошатываясь, приняла более-менее устойчивое положение. Глаза её были прикрыты, дыхание неслышным. Я убрал руку ото лба – сидела, не падала. Котёнок моей души вырос, побелел и превратился в барса: рычал, сотрясая нутро, комфорта не добавляя.

- Отвечайте честно, предельно искренне… - дверь кухни вдруг приоткрылась…

- Любовь Михайловна, - спросила мама, с любопытством выглядывая из-за косяка. – Может, вы кушать хотите? У меня великолепное рагу есть, могу разогреть…

Моё сердце упало в пятки и с грохотом разлетелось кровавыми ошмётками по полу… Если промолчит или скажет, что голодна, то мама зайдёт на кухню, увидит глубоко спящее лицо женщины, сидящей сейчас к ней спиной…

- Да, я голодна… - произнесла учительница механическим голосом.

- Хорошо, - обрадовалась мама, вплывая в тесное помещение. – Я сейчас, быстро. А то вы после работы, а я только чай предложила…

Я решил форсировать события. Была – не была!

- Ой, Любовь Михайловна, вы что, спите? – спросил, трогая учительницу за плечо. Женщина пошатнулась, с трудом удержавшись на табурете, и ответила тем же механическим голосом:

- Да, я сплю…

- Мам, да её уложить надо, а не кормить! Совсем загоняла себя на работе, бедная. Только что мне жаловалась и вдруг…

- Как спит?! – мама смешно, по-бабьи взмахнула руками. – А что делать?! Водой брызгать?! Да она больная, наверное!

- Потащили её на диван, потом разберёмся. – Я под левое плечо подхватил, мама под правое. Повели еле ковыляющую Любовь Михайловну в зал.

Внутри меня билась истерика: ну зачем я поддался, почему не потерпел? Захотелось дураку на завтра, на субботу, договориться, подарок себе на день рождения преподнести, который в воскресенье… чем я думаю? Мозги полностью в нижнюю голову стекли…

- Любовь Михайловна, вы меня слышите? – спросила мама у женщины, подкладывая под голову учительницы подушку. – Петя, надо скорую вызывать, странно она спит…

- Слышу, - в этот момент ответила Любовь Михайловна.

- Вот! Петя, разве так бывает?! Звони быстрее… как бы не инфекция какая-нибудь… - повернувшись ко мне, уточнила. – Вы просто сидели, разговаривали и… как будто сознание потеряла?

- Мама, послушай меня, упокойся. Вдохни – выдохни, - мама рефлекторно послушалась, но снова встрепенулась.

– А вдруг у неё инсульт, а?

- Вот, смотри, звоню уже, - сказал я, вынимая из кармана трико телефон. – Ты главное сама успокойся, не волнуйся так, всё будет хорошо… - говорил, заглядывая маме в глаза. Взял её за плечи и мягко повёл к Катришкиной кровати спиной вперёд.

Она отступала, бормоча:

- Не дай бог, что-то серьёзное… что делать, сынок? Звони, не тяни…

– Присядь. Сделай глубокий вдох, медленный выдох, вдох… выдох…

Мама выполняла команды, не отводя от моих глаз своего взгляда, сначала взволнованного, беспокойного, но постепенно становящегося умиротворённым,

- …три, спать! – и я поддержал маму, медленно заваливающуюся на кровать. Закинул ей ноги, поправил халатик и сам буквально рухнул в кресло.

Глубинный барс вырос до размеров тигра, вибрации от его рёва трясли тело, казалось, физически. В голове в такт пульсу больно стучала кровь. Мыслей не было никаких. Вымотался, будто кросс пробежал с мешком цемента на плечах. Вдруг щелчок в мозгах: Катришка! С ней ещё, не дай бог, разбираться, сил нет никаких. А если с подругой припрётся? Или с двумя…

- Ты где? – поинтересовался я, едва только она взяла трубку. Там, в помещении, шумела музыка.

- Девяти ещё нет, ты чего?! – сразу полезла в штыки. – Детское время не для меня, ясно?

- Понял, не дурак, гуляй дальше… через сколько примерно домой собираешься? – я облегчённо вздохнул – не на пороге и ладно.

- В десять буду как штык, как правильная девочка, так маме и передай, - подумала, что по поручению мамы звоню и это хорошо. – Пусть там о стену головой не бьётся… да, к тебе же Доска глазастая должна была прийти, была?

- Была, - вздохнул я, бросив взгляд на мирно спящую женщину. Узел на её голове распустился, волосы раскинулись по подушке. – Придёшь, расскажу. Всё, мне некогда, пока. Не вздумай припереться раньше!

- И не надейся!

Я практически успокоился – одной проблемой меньше. Подождал минут пять, пока дрожь в конечностях не угомонилась и, так и не выстроив чёткого плана, подтащил кресло к дивану, украшенному учительницей.

- Любовь Михайловна, вы меня слышите?

- Да, слышу…

- Где вы живёте и с кем.

- Старогорская двадцать два дробь два квартира семнадцать, одна…

- Какие у вас планы на завтра.

- Завтра суббота, - начала рассуждать, - на работе окно. С одиннадцать до часу магазин, потом буду готовить ужин, а вечером, часов в шесть, должен прийти Боря… мы ещё созвонимся…

- Кто этот Боря?! – меня уколола ревность. Впервые в жизни кольнула. Мне не понравилось.

- Он женат, двое детей, уходить из семьи не хочет, но всегда врёт, что уйдёт. Мы встречаемся уже пять лет, я его люблю… - произнесла как обычно безэмоционально, как безразличное утверждение.

- Как так? Женат, а в выходной у любовницы ночует. Объясните.

- Он посменно работает. Жене говорит, что попросили подменить…

- Значит, так. Любовь Михайловна, слушайте установку, которую исполните обязательно. Позвоните Боре и отмените завтрашнее свидание. Придумайте всё, что угодно, но чтобы Борей завтра у вас в квартире не пахло. Так же как планировали, сходите в магазин и приготовите ужин, для меня. Наденьте сексуальное бельё, накиньте халатик и ждите. Я приду ориентировочно часа в… три . – Я хотел бы прибежать к Любови Михайловне утром, но сдержался – идея с ужином мне понравилась, пусть приготовит. – Всё. Остальное завтра. Теперь вы легко будете входить в состояние гипноза, стоит мне только вглядеться в ваши глаза…

Я мысленно прислушался к своему быстро восставшему мужскому достоинству и решил пошалить:

- Сегодня перед сном вы подр… помастурбируете, думая обо мне и кончите так сильно, глубоко и сладко, как никогда и ни с кем до этого. На счёт три вы проснётесь в хорошем настроении, полностью отдохнувшей и даже не поймёте, что спали. Вас ничто не удивит. Мы обменяемся телефонами и вы спокойно пойдёте домой, будучи совершенно уверенной, что исполнили всё, что хотели.

Я провёл женщину на кухню и там разбудил.

В прихожей она долго собирала причёску, не удивляясь и не задаваясь вопросом, где могла растрепаться.

Маме внушил только одно: чтобы завтра отпустила меня с ночёвкой к Мише Бакланову и ни за что ему не звонила, как и Любови Михайловне, которая приходила пригласить меня в гости к старому другу. Ну и традиционно, чтобы легко на гипноз соглашалась. Во второй и последующие разы впадение в транс происходит гораздо быстрее, за несколько секунд буквально – я узнал это точно. Из старухиного бреда вычислил, когда она над моими потугами с Верой издевалась.

Итог получился лучше, чем я планировал. Спасибо маме за любопытство.

Тигр давно свернулся в ласкового котёнка, а возбуждение держалось. Я ворочался в кровати, но руки не распускал. Нет, я не ханжа. Всё естественное грехом не считаю и напускной брезгливостью не страдаю, но… хотелось настоящего первого раза, в полном объёме…