Я сделал себе бутерброды – батон тоже был куплен Веркой, - Катришка налегла на сладкое. Мы болтали о разном, не сговариваясь, обходя тему главного дела. Сестра вскоре включила телик, висящий на стене над столом, а я стал пытаться скользнуть в игровую реальность, используя Ян, которая у меня, как у мужика, всегда немножко имелась.
Скольжение – не наговор, в который можно бросить силу из самой своей сути, после, разумеется, расплачиваясь слабостью и депрессией, доходящей до желания покончить с собой; сместиться в иной мир и проще, и сложнее одновременно... в конце концов получилось. Надо было просто поверить и мысленно дать себе пенделя. Помимо обычных мантр из аутотренинга, типа, спокоен, расслаблен и бла-бла-бла. Не наврал котяра о примеси божественной крови в моих жилах, могу, ежели упрусь.
Кот соткался сам, звать его не пришлось.
- Давай покороче, - предупредил он, - не хочу, чтобы тебе взгрустнулось.
Катришка зверя не замечала.
- Бусы точно помогут? – я взял быка за рога и сразу выразил сомнение. Сказать, что живая старуха меня беспокоила, сильно продешевить против истины. Она меня не просто пугала, она внушала ужас. Но и убить хладнокровно я готов не был. Да и полезна она была, если…
Кот криво, почти по-человечески усмехнулся.
- Лада готовила их для Афродиты и была тогда не до конца погружённой в человечью сущность, только опускалась. На полноценную богиню да, они не подействовали, но разозлиться заставили – потрясли всё-таки. Не беспокойся, Ладу в теле Насти угомонят; лучше любой тюрьмы станут, за много вчера высосут её напрочь, не переживай. Условия ты знаешь, повторять не стану… - и исчез, не договаривая.
Я вышел из мира сказаний, куда погружался, как обычно, не полностью, наполовину оставаясь в обычной, кондовой реальности. Ухудшения настроения, хвала луне и солнцу, не заметил. Для пополнения силы я бы не постеснялся сестры и пошёл бы в ванну заняться банальным самоудовлетворением, но чисто по-мужски был слаб и чувствовал, что как ни старался бы, возбудиться не выйдет – элементарно не встанет. Осталось надеяться на время и бутерброды с чаем, которые помогут созреть физически.
- А? Ты про бусы спросил? – вдруг очнулась Катришка. – Да, надо достать.
После этих слов она вытащила из рюкзачка знакомую до боли шкатулку, открыть которую я так и не удосужился, простучала по крышке код и откинула крышку.
- М-да, невзрачненькие, - сказала, поднимая на пальце бусы из мелкого, мутного, бугристого жемчуга. – Я бы такие ни за что не надела. Фу, бомжиха побрезгует…
- А Лада должна принять, - напомнил я.
- Помню, - протянула неуверенно, - но…
- Никаких «но», Катриша! Иначе… сама понимаешь. Ты готова? – спросил с нажимом.
Сестра грустно промолчала. Ответила нехотя.
- Что ж… надо, так надо. Согласится, думаю…
Ведьма сломалась только утром. Несмотря на вой, на унизительные мольбы «хотя бы потрогать», от бус отказывалась упрямо. Я и маме позвонил, отпросил нас с Катришкой якобы к Мишке, мол, я за сестрой прослежу; поспал немного; дважды передёрнул в ванной, чем слегка наполнил накопитель силой Ян – от мастурбации, хоть от мужской, хоть от женской, энергия выделяется значительно меньше, чем при сексе, - посмотрел телик. И вот на «Добром утре» меня позвала сестрёнка.
- Петруша! Наша принцесса согласна, иди, послушай.
Выспавшаяся сестрёнка… как только нервов у неё хватило спать! Причём, перед тем как лечь, не поленилась рот пленнице заткнуть, чтобы не мешала. И помогло, надо же. В общем, выспавшаяся сестрёнка выглядела страшно довольной. Она стояла на коленях перед лицом Лады-Насти, которое выглядело затравленно, как в подвале гестапо. В одной руке сестрёнка держала бусы, а другую при моём появлении протянула к груди ведьмы и стала теребить ей сосок.
- Смотри, - шепнула мне. – Сосок костяной прямо…
Ведьма шумно задышала и поглядела на Катришку с такой жалобной надеждой, с какой не каждый щенок на вожделенное печенье смотрит – вкусное, недоступное и запретное.
- Прими от меня в дар эти бусы в знак моей любви и признательности, - произнесла Катришка нужную формулировку, и сразу послышался ответ.
- С радостью приму этот подарок от тебя, - натужно, скороговоркой прохрипела сорвавшая голос ведьма.
Сестра быстро, пока не было сказано ещё что-либо, повязала бусы вокруг шеи Лады и ахнула от неожиданности – узелок слился в единую неразъёмную нить. Я тоже подобного не ожидал, но был более сдержан. Я догадался глянуть на амулет глубинным взором и обомлел: от него вглубь тела разбегалась паутина нитей, оплетая всё, и исчезая. Хорошо, что успел глянуть, потому что буквально через десяток секунд бусы стали обычным украшением, лишь слегка подсвеченными серым цветом силы.
- Она стала не опасней котёнка, - мы вздрогнули и повернулись в сторону материализовавшегося кота, который возлежал на животе, положив на скрещённые лапы крупную голову. – Которому когти спилили и зубки вырвали. Не бойтесь её, дети. А ты, девочка, повяжи на запястье нить, которую вместе с бусами из шкатулки вынула, и ведьма будет полностью в твоей власти, и вся её сила к тебе стекаться начнёт. – Сказав это, кот исчез.
- Госпожа… - подала голос измученная Лада-Настька. – Позволь мне кончить, пожалуйста… ну что тебе стоит… умоляю…
Катришка хмыкнула на обращение «госпожа», и я не понял, осуждающе это прозвучало или как похвальба. Вытащила из кармана джинсов толстую шерстяную нить неопределённого цвета, обвязала ей левое запястье, помогая зубами, и нисколько не удивилась, когда узелок исчез.
- Вон, - сказала, осматривая свой новый амулет. – К своему бывшему с этим вопросом обращайся, - имелся в виду, конечно же, я, - а у меня на тебя не стоит. – И хлопнула меня по плечу. – Давай, Петруш, отдувайся, а я в ванну пошла. Волосы грязные, чёрт, не люблю. И да, называть я тебя буду Настькой. Пусть как в паспорте останется.
На мой взгляд, волосы у неё были в порядке, но ломаться и спорить не стал. Не девочка, в конце концов, и накопитель заполнять надо. Однако, возникла неожиданная проблема. Несмотря на вполне сексуальную позу, на молодое тело фигурой не хуже, чем у художественной гимнастки или танцовщицы, на красивое личико, которое не портило выражение изнурённости и позорной собачьей преданности, несмотря на распахнутый халатик, сбитый как специально в самых заманчивых местах, помимо воли мне виделась не юная девушка, исходящая соком, соития буквально жаждущая, а та мумифицированная старуха, которую я лично хоронил, и внутренним взором лицезрел которую совсем недавно. Короче, у меня не стоял. Даже сильнее, пожалуй, чем у Катришки. Я не геронтофил и тем более не некрофил. Но надо.
Я расстегнул штаны, вытащил обмякший член и сел практически на задницу, потому что голова Настьки была опущена низко – Катришка не догадалась сдвинуть дурёхе руки, а я без неё в этом плане был бессилен.
- Соси, сука, - скомандовал я, - поднимай, а то обслужить не смогу…
С какой жадностью она набросилась, не описать. Умело, ловко, с желанием. Я со своей стороны для поднятия собственного тонуса принялся мять её упругие, тёплые груди, обращая особое внимание на соски, которые действительно оказались деревянной твёрдости; относительно длинные и, по сравнение с остальным телом, на удивление прохладные. Физиология взяла своё и вскоре у меня встал. Тем более, что я старался не закрывать глаза, чтобы старуха перед внутренним взором не маячила. Пристроился сзади и вошёл в хлюпающее от переизбытка жидкости лоно. Настька хрипло, в такт толчкам, застонала и стала меня благодарить.
- Спасибо, Митр… Петя, спасибо… ох, как хорошо… продолжай, пожалуйста, не останавливайся, молю…
Но мне было некомфортно. В юном теле, уверен, влагалище было что надо, упругости соответствующей, но слишком давно она была возбуждена – растянулась. Я со злости, чувствуя, что иначе не кончу, перебрался выше, к плотному анусу. Сразу войти не смог, пришлось плевать и добавлять смазку из лона, и тогда пошло как по маслу. Я быстро созрел до концовуи и вскоре с замиранием сердца, с наслаждением излился. А буквально через несколько секунд разрядилась она, причём, понял я это только по ритмичному сжатию мышц промежности – ни дыхание, ни стоны ведьмы не изменились. Лишь в самом финале она замерла, перестав шевелиться совсем, и медленно, расслабляясь, сползла с ещё до конца не опавшего члена. Несколько раз шумно вздохнула и… распластавшись на животе, банально уснула. Заранее перейдя на глубинное зрение, я заметил и ощутил, как в меня, в накопитель, хлынуло море силы Ян; увидел, как сила Инь широким потоком отправилась в ванную, где возлежала Катришка. Попробовал перехватить часть и, к моему удивлению, получилось! Будто невидимой рукой подчерпнул и ладонью струю разделил, толику перенаправив на себя. Невидимый плечевой браслет впитывал энергию с жадностью пересушенной на жаркой печи губки.
