– Так как насчёт того, чтобы получить с них расчёт? – глядя на Мишу немигающим взглядом, низким голосом спросил его Илия.

– Я не держу на неё зла. – С дрожью в голосе ответил Миша.

– Но заплатить она должна. – Сказал Илия.

– Как? – сам не ожидая, и может показаться, что не в тему, спросил Миша. Но Илия всё как надо понял. – Если тебя не замечают, и не важно по каким причинам, то ты в итоге становишься тряпкой половой, об которую все будут вытирать ноги. Так что тебе в первую очередь нужно, чтобы ты осознал свою значимость, и это в последствии уж точно проявится не в качестве тряпки, об которую будут вытирать для начала руки. – Илия сделал паузу и добавил: А ей это нужно и подавно.

– Что я должен сделать? – вспотев от волнения, спросил Миша.

– Не особенно много, взять меня завтра с собой. – Бросив взгляд в сторону фургона, сказал Илия.

– Я думаю, это не составит особых сложностей. – Сказал Миша.

– Ну, тогда по рукам. – Усмехнулся Илия, протягивая руку Мише для рукопожатия. Миша жмёт в ответ руку и спрашивает. – Вы, надеюсь, найдёте, как найти нашу службу доставки?

– Можешь не беспокоиться, отыщу. – Отпуская руку, говорит Илия. После чего он вынимает из кармана пачку сигарет и к испугу Миши прикуривает сигарету. И только он пустил дым в воздух, как тут же выясняется, почему Миша так напрягся – из дверей здания появился крепко сколоченный человек в строгом костюме и с ничего не выражающим кроме упорства лицом, решительным шагом направился в их сторону. Илия же делает ещё одну затяжку и со словами: «Тогда до встречи», разворачивается и вроде как не спеша, но в тоже время широким шагом, начинает удаляться вверх по улице. Направляющийся по его душу охранник, как уже можно было из всего этого понять, решает не останавливаться на достигнутом, а вернее недостигнутом, и ускорив свой шаг, пытается нагнать удаляющего Илию.

И Мише, наблюдающему за всей этой гонкой уже из фургона, куда он забрался от греха подальше и пребывал в готовности нажать на газ и дать дёру, казалось, что Илия сумеет уйти от погони – вон он уже достиг поворота и ему осталось сделать пару шагов, чтобы скрыться за поворотом и тем самым удовлетворить амбиции охранника (он прогнал с подведомственной ему территории нарушителя).

Но видимо охранник был крайне амбициозным человеком, который любое дело, а особенно служебного характера, старается довести до своего логического конца, и он полумерами никогда не ограничивается, раз он не повернул обратно, а прибавив шаг, чтобы не потерять скрывшего за зданием беглеца, бросился вдогонку. И вот когда охранник, как и Илия вскоре скрылся за углом здания, то Миша было решил, что на этом всё и можно трогать с места, – он даже отвернул лицо, посмотрел на панель фургона, и последний раз взглянул в зеркало заднего вида, – как вдруг, к его потрясению, из-за того знакового угла здания вылетает тот самый охранник и прямиком головой впечатывается в мостовую. Ну а если учесть больше среднего габариты охранника, то можно предположить какой переполох в уме Миши и тех содрогнувшихся прохожих, кто всё это видел, вызвало это его падение. И тут в здравом уме и не сообразить, как может быть такое и что послужило такому происшествию. Разве что только можно догадаться, как Миша, который решил, что лучше здесь не оставаться, когда начнут разыскивать тех, кто что-нибудь знает о том типе, кто с удара вывернул челюсть охраннику Дмитрию.

И Миша в момент заводит свой фургон и покидает это место, теперь совершенно и не зная, что ему ожидать от завтрашней встречи со своим новым и очень опасным знакомым.

– Может сказаться больным и не выйти на работу. – Размыслил Миша и тут же отверг этот трусливый вариант, исходящий от своего малодушия. – Тем более большого смысла нет, этот тип, сдаётся мне, если захочет, то хоть из-под земли, а меня отыщет. Так что придётся завтра точно не болеть. – Миша хоть и не таким простым способом, со своим трусливыми отступлениями, решил-таки, хоть начать быть смелым.

Глава 5

Где происходят разного рода, старые так и новые встречи, в результате чего делаются некоторые выводы и подводятся свои итоги.

Утро вечера, говорит народная мудрость, очевидно всегда мудреней, а особенно, если вечер был проведён так затейливо и необычно для себя, что о нём лучше и вовсе не вспоминать. Правда, Константин, проснувшись утром у себя дома и в своей постели, ничем подобным не мог похвастаться, хотя и не без того, что вчерашний вечер им был проведён не так обычно, как в последнее время, – он себя чувствовал как-то по особенному беззаботно и ему всё удавалось в этот вечер: Лилиан, скрученная от хохота, в который её вогнал такой весёлый, сама душка Константин, и времени не нашла для мыслей о заботах.

А вот как только он проснулся и окинул взглядом спальню, где особо остановился на мирно посапывающей Лилиан, то вот для него утро и стало по-особому мудреней. – А ведь мне, пожалуй, нравится вот так утром беззаботно просыпаться. – И только Константин так с удовольствием рассудил, как в его голове нашлась одна проблемная мысль, которая на время ушла в тень, дав Константину возможность напоследок(?) насладиться радостью семейной жизни, когда её не тревожит, скажем так, упадок душевных сил, как следствие разности взглядов, выливающихся в итоге в конфликты интересов. А что это была мысль, то разве не ясно – это мысль о тех вчерашних, до чего же странных встречах, которые, как понимается Константином, вскоре о себе ему напомнят.

И как только Константин обо всём этом вспомнил и подвёл себя под такой обязательный итог, как о нём в тот же момент и вспомнили. Ну а как вспомнили, то тут без особых вариантов, путём всё того же телефона, который для того и рядом с головой кладётся, чтобы быть всегда найденным и включённым в информационные реалии современной жизни. И при этом тот, кто сейчас Константину звонил, к этому своему звонящему делу так ловко подошёл, что у Константина не было ни единого шанса на то, чтобы не ответить на этот звонок, если он конечно, не хочет разбудить свою так мирно посапывающую супругу.

А Лилиан, Константин не раз был этому свидетелем, обязательно разбудится, если он не ответит на звонок, а захочет, к примеру, его выключить. И только Константин нажмёт на кнопку умолчания телефона, как Лилиан тут как тут и уже интересуется: «А чего ты там от меня скрываешь?». И поди ей потом объясни, что он ради её сонного спокойствия решил заткнуть микрофон этому голосистому телефону. Ни за что не поверит и обязательно будет настаивать на том, что он от неё что-то, а вернее, кого-то скрывает.

А Константин, как не доказывай ей обратное, – да хочешь наберу при тебе этот телефон, и сама услышишь по мужскому голосу, что это не баба, – всё бесполезно и у Лилиан на всё это есть свои аргументы. – Ты меня что, вообще за дуру считаешь. Знаю я, как вы там между собой шифруетесь, записывая в телефонном справочнике своих любовниц мужским именем, каким-нибудь Леонардом Антоновичем. А позвони ты сейчас своей лапусе, так она и ответит голосом этого Леонарда Антоновича. – И хотелось Константину поинтересоваться у Лилиан по поводу такой её информативности, – никак по себе, стерва, знаешь, – да выкрутится она, и Константин, считает за лучшее промолчать (и пока Лилиан там разоряется, он может повспоминать все свои телефонные контакты, среди которых как уже можно было догадаться, не было людей с женскими именами). А иначе бы возникли свои вопросы, а затем вечные напоминания, – а своей Алладинне Натольевне, не забыл сегодня о себе напомнить? – и поэтому Константин всегда молчал.

Так что выбора у Константина особого нет, как только приглушённым голосом ответить на этот звонок. А там в трубке, вчерашним голосом интересуются, надумал ли он. А что может сказать Константин в ответ, что мол ещё нет и он с утра плохо соображает. На что, как он отлично понимает, возникнет недоверие к его словам и начнут задавать много лишних вопросов, которые обязательно приведут к тому, что Лилиан проснётся, а затем уже ей объясняй, почему он при ней не продолжил разговор, а всё сделал для того, чтобы сразу закончить этот разговор.