— Подождите, то есть она считала, что в Хогвартсе с ее дочерью что-то сделали, а потом заставили забыть обо всем?

Амелия вздохнула и затушила сигарету в пепельнице.

— В общих чертах — да. Как вы понимаете, на Обливиэйты девочку никто не проверял. Никому просто в голову не пришло заподозрить что-то подобное. Да и я, честно говоря, поначалу решила, что все эти рассказы лишь плод ее воспаленного болезнью воображения. Согласитесь, слова умирающего, бредящего ребенка, да еще в пересказе сходящей с ума от отчаяния матери — недостаточный аргумент для обвинений кого бы то ни было.

— Но достаточный, чтобы задуматься, — мрачно заметил Люпин.

— Вы правы, — Боунс слегка подвинула вперед лежащую на столе папку и откинулась на спинку стула. — Я и задумалась. А потом решила проверить некоторые свои догадки. Я начала с того самого мальчика, якобы пропавшего однокурсника, о котором упоминала дочь моей знакомой. И действительно, выяснилось, что за полгода до начала всей этой истории он не вернулся в школу после зимних каникул.

— И что с ним случилось? — Люпин положил ладонь на обложку папки и придвинул к себе.

— Абсолютно ничего криминального. Мальчик был магглорожденный, на каникулах поехал вместе с родителями за город, попал в аварию и погиб. Скользкая дорога, нетрезвый водитель грузовика — банальное ДТП. Печально, но объяснимо, и точно никак не связано с Хогвартсом в целом и его директором в частности. Единственное, что меня насторожило — машина этой семьи сильно пострадала, мальчик, если верить маггловским отчетам, погиб мгновенно, а вот его родители отделались лишь синяками, да царапинами…

— Такое случается, — медленно сказал Люпин, не сводя с Амелии пристального взгляда.

— Конечно, — спокойно отозвалась та. — Поэтому я не стала заострять внимания на этом, так, отложила в воображаемую копилку на всякий случай. Но все-таки решила копнуть чуть глубже… Откройте папку. Верхний лист видите?

— Что это? — Ремус нахмурился, скользнув взглядом по длинному списку имен и фамилий.

Амелия подалась вперед, снова оперевшись локтями о столешницу.

— Это студенты Хогвартса, трагически погибшие или пропавшие без вести за последние десять лет. В общей сложности — тридцать семь человек. Каждый случай в отдельности — не вызывает никаких вопросов. Несчастный случай, самоубийство, неизлечимая болезнь… Эти дети учились на разных факультетах, в разное время, почти никак не пересекались друг с другом. Единственное, что их объединяет — происхождение. Все до единого либо магглорожденные, либо сироты. Ни одного чистокровного или полукровки из благополучной семьи среди них нет.

— Группа риска… — отстраненно заметил Люпин, изучая бумаги. — А это что? — он указал на фамилии, выделенные красными чернилами.

— А это волшебники, в разное время попадавшие в Мунго с различными магическими проблемами. Конечно, не с такими тяжелыми случаями, как у дочери моей знакомой, но… Несколько человек стали сквибами, внезапно утратив магические способности, у других наоборот наблюдался необъяснимый рост потенциала, третьи жаловались на серьезные проблемы с контролем… Опять же, связать эти случаи между собой не представляется возможным, и по отдельности они не вызывают подозрений, но если взглянуть на картину в целом… — Амелия внимательно посмотрела на Люпина. — Понимаете, почему я решила копать дальше?

— Понимаю, — тот снова взглянул на списки. — И догадываюсь, что это еще не все…

— Правильно догадываетесь, — Боунс протянула руку и вытащила из папки еще несколько листов. — Десятки похожих случаев за последние полвека. Абсолютное большинство из них остались незамеченными, но несколько раз у пострадавших находились родственники или знакомые, обращавшиеся в аврорат. Все — с претензиями к руководству школы. В начале шестидесятых отцу одного из загадочно погибших мальчиков удалось поднять такой скандал, что министерство было вынуждено отправить в Хогвартс специальную комиссию с проверкой…

— И что? — цепко спросил Люпин.

Боунс тяжело вздохнула.

— Ничего. Они ничего не нашли. Загвоздка в том, что все эти смерти, исчезновения и прочие инциденты в абсолютном большинстве случаев происходили вне Хогвартса. И предъявлять претензии директору за то, что происходит с учениками за стенами школы, не было никаких оснований. И нет до сих пор, хотя количество… жертв… если можно так выразиться, растет год от года.

— Бред какой-то, — Люпин отложил бумаги и с силой провел ладонями по лицу, а затем посмотрел на Амелию. — Вы сообщали об этом кому-нибудь? Почему министерство до сих пор ничего не предприняло?

Боунс криво усмехнулась.

— Ремус, вы не понимаете. Все это, — она постучала по обложке папки, — лишь печальная статистика несчастных случаев и мои смутные догадки. А Альбус Дамблдор — Верховный чародей Визенгамота, президент МКМ, победитель Гриндевальда и Темного Лорда. Никто в министерстве меня даже слушать не станет. По крайней мере, до тех пор, пока не появятся реальные доказательства его причастности хотя бы к одному из подобных дел.

Люпин прикрыл глаза.

— То есть… вы потратили три года, чтобы собрать все это, — он посмотрел на бумаги, — и остановились? И даже не поделились ни с кем своими догадками?

Амелия помрачнела.

— В том-то и дело, что поделилась. Как раз после тех нападений, которыми вы интересовались в прошлый раз. Видите ли, у меня были веские основания подозревать, что за ними стоит вовсе не мифически воскресший Волдеморт, а наш многоуважаемый директор.

Люпин вскинул на нее взгляд.

— Какие основания? Зачем ему это?

— Вероятно, чтобы решить некоторые разногласия, возникшие у него с Поттерами, — Амелия прищурилась. — Ремус, вы были их близким другом, скажите, у них ведь была какая-то тайна, да? Что-то, о чем они поклялись не рассказывать посторонним?

— И не они одни, — Люпин выразительно посмотрел на нее.

Боунс удовлетворенно кивнула.

— Я так и думала. Не знала наверняка, но… Знаете, Лили ведь приходила ко мне. Буквально за несколько дней до нападений.

— Приходила к вам? — удивился Ремус. — Зачем?

— Ей нужен был совет, — Амелия снова откинулась на спинку стула. — Она говорила, что запуталась, что не знает, как поступить. Ее явно мучила совесть, но она не была уверена в том, что приняла правильное решение. Насколько я поняла, муж это ее решение не поддерживал, и более того, она точно знала, что оно не понравится Дамблдору. Как вы понимаете, она не могла ничего рассказать мне напрямую, в основном это был абстрактный разговор о добре и зле, морали и прочем… Но теперь я думаю, что если именно это ее решение заставило Дамблдора пойти на крайние меры? Что если настоящей целью нападавших была именно она, а налеты на семьи Лонгботтомов и моего брата были лишь отвлекающим маневром?

— Маневром, — эхом повторил Люпин, задумавшись о чем-то.

Боунс слегка приподняла брови.

— Однако, вы не выглядите шокированным или даже удивленным…

Ремус перевел на нее взгляд.

— Это потому, что вы не первая, от кого я слышу подобные предположения.

— Вот как? И кто же мой единомышленник, если, конечно, это не секрет?

— Да какие уж тут секреты, — протянул Люпин, бросив мрачный взгляд на папку. — Регулус Блэк, младший брат Сириуса, тоже считает, что за нападениями стоит Дамблдор. Честно говоря, до сегодняшней нашей встречи у меня не было оснований верить ему, но теперь… — он вдруг замолчал. — Но вы сказали, что тоже поделились своими подозрениями с кем-то?

— Поделилась, — взгляд Амелии стал тяжелым. — Я рассказала о них и обо всем этом, — она кивнула на бумаги, — одному хорошему человеку, который искренне хотел разобраться в том, что произошло с Поттерами.

— Кому?

— Кингсли Шеклболту.

— Кингсли? — недоверчиво переспросил Люпин. — Мне казалось, он всегда поддерживал Дамблдора, разве нет?

— К сожалению, да, — Боунс поморщилась. — И выдвини подобные обвинения кто-то другой, он, скорее всего, послал бы этого человека далеко и надолго. Но у нас с ним в последние годы сложились довольно теплые отношения, и, к тому же, он знал, что я не стану обвинять кого бы то ни было голословно.