Ночь, руины древнего замка, повсюду мертвые и раненые, вспышки заклятий сверкают грозовыми молниями…

— Хе-ель…

— Подожди! — девушка с заплетенными в длинную косу черными волосами смотрит в волшебное зеркало, затаив дыхание.

Герой в отчаянии, злодей почти одержал верх, драматизм набирает обороты, страшные багровые глаза вспыхивают тлеющими углями…

— Хе-е-ель!

— Отстань! — девушка, нервно кусающая длинные ядовито-зеленые ногти, нетерпеливо отмахивается.

Дуэль, герой против злодея, добро против зла, кульминация и…

— Хель-Хель-Хель!!! — назойливый голос над ухом начинает бесить.

— Ну что тебе?! — она неохотно ставит кино на паузу и сверлит сердитым взглядом мелкое недоразумение, мешающее наслаждаться эпичным зрелищем.

«Недоразумение» — девочка-подросток в длинной футболке с ярким принтом, с выбритыми висками и короткими интенсивно-розовыми волосами, торчащими во все стороны — недовольно морщит веснушчатый нос.

— Ску-у-учно!

— Офигела? — искренне изумляется Хель. — Заговоры, смертельные испытания, встреча со злейшим врагом! Такой сюжет!

— Ску-у-у-у-учна-а-а! — округлив глаза, лениво тянет девчонка и скрещивает покрытые татуировками руки на груди. — Герои, злодеи, пророчества… дурацкий у тебя сюжет! Никаких эмоций! Никаких любовных переживаний! Одни только бесконечные убийства!

Хель мученически закатывает глаза.

— Ну, конечно, бестолковое ты создание! Я же — смерть!

— Вот я и говорю — ску-ко-та, — девчонка притворно зевает.

— Нет, а ты чего хотела? — возмущается Хель. — Чтобы герой и злодей влюбились друг в друга без памяти и ускакали в закат на единорогах?

В розовых — под цвет волос — глазах неожиданно зажигаются озорные искры.

— А это мысль…

— Что? — Хель недоуменно смотрит на небольшой мешочек с серебристой пыльцой, появившийся в ее руках, а потом до нее доходит. — Нет, не смей!

Она бросается на девчонку, пытаясь перехватить ее руку, но та с веселым хохотом уворачивается и бежит к зеркалу.

— Амара! — сквозь зубы шипит Хель, путаясь в собственном черном балахоне. — А ну стой, зараза!

Она почти догоняет ее у зеркала, но в последний момент спотыкается и, падая, инстинктивно хватает девчонку за ногу. Та от неожиданности теряет равновесие и нелепо взмахивает руками.

Мешочек выскальзывает из ее пальцев, описывает в воздухе красивую дугу, переворачивается и…

— Апчхи! — Хель оглушительно чихает и с ужасом смотрит на целиком обсыпанное пыльцой зеркало.

— Упс, — Амара хихикает и тут же закрывает рот ладошкой под зверским взглядом черных глаз.

— Что ты наделала?! Ты все испортила!

— Сама виновата! Зачем ты меня за ногу схватила?

— Потому что это мое кино! Страшное, темное и драматичное! И там не должно было быть никакой глупой любви!

— А-а, то есть, по-твоему, я глупая? — обижается Амара, поднимаясь на ноги и отряхивая футболку.

— Я не это сказала! — Хель смотрит на нее снизу вверх.

— Нет, именно это! Значит, вот что ты обо мне думаешь! А еще сестра называется!

— Да что ж вы так орете-то, а? — раздался сбоку сонный голос, и в комнату вползает отчаянно зевающий парень.

Босой, в одних светлых штанах, с коротким ежиком седых волос и крошечными циферблатами в радужках глаз.

— Она испортила мое кино! — тут же сдала сестру Хель.

— Ничего я не портила! — завопила Амара, аж подпрыгнув от возмущения. — Я хотела помочь! А она меня схватила!

— А я тебя просила помогать? Тебя сюда вообще никто не звал!

— А меня не зовут, я сама прихожу!

Девушки скрестили гневные взгляды, а потом синхронно обернулись к парню.

— Темпус! — хором.

Парень поморщился и, засунув мизинец в ухо, потряс.

— Какие ж вы… громкие, — страдальчески констатировал он и глянул на серебрящееся пыльцой зеркало. — Было б из-за чего шум разводить. Ща все поправим…

И он направился к зеркалу, попутно снимая с шеи длинный шнурок с небольшими песочными часами на нем.

— Нет! Не трогай! — хором завопили сестры.

Темпус от неожиданности вздрогнул и выронил часы. Те, упав на пол, разлетелись вдребезги, а высыпавшийся из них золотой песок поднялся в воздух и, изогнувшись причудливой струйкой, устремился к зеркалу.

Несколько мгновений все трое в полной тишине наблюдали, как песок впитывается в стекло, а потом Хель, обреченно застонав, уронила голову на руки.

— Ну что, доволен? — Амара уперла руки в бока, укоризненно уставившись на парня. — Посмотри, что ты натворил!

— Эй, а я при чем? — Темпус рассеянно взъерошил волосы. — Я, между прочим, из-за вас часы разбил!

— Ой, тоже мне потеря! — скривилась Амара. — У тебя таких целый шкаф! А что теперь с ними будет? — она обвиняюще ткнула пальцем в зеркало, в котором под слоем серебряной и золотой крошки уже с трудом можно было разглядеть изображение черноволосого паренька.

Темпус флегматично пожал плечами.

— Да какая разница? Это всего лишь смертные… — начал было он, но внезапно напоролся на взгляд медленно поднявшей голову Хель.

Недобрый взгляд.

— Э, э, — он попятился, поднимая руки, — только не заводись! Ну, подумаешь, накосячили слегка, это же кино…

А в следующую секунду он уже вынужден был уворачиваться от полетевшей ему в голову подушки.

— Это! Было! МОЕ! Кино! — заорала взбешенная Хель, сопровождая каждое слово новым предметом.

ДЗЫНЬ! Хрустальная ваза пролетела в дюйме от его головы и врезалась в стену.

БАХ! Деревянная шкатулка разлетелась в щепки.

ЦВАНГ! Железная статуэтка отскочила от железной же рамы зеркала.

— Хе-е-ель, прекрати! — Амара высунулась из-за дивана, где успешно пережидала эту ипровизированную бомбардировку. — Смотри, ты чуть зеркало не разбила! — она покосилась на внушительную вмятину на раме. — Мы же так никогда не узнаем, что из этого выйдет!

— Выйдет! — взвыла Хель, хватая тяжелое пресс-папье. — Да что хорошего теперь может выйти из этой мешанины смерти, любви и времени?! Эх, такой сюжет угробили…

— Ну, погоди, не расстраивайся, — Амара тихой сапой подползла к ней и, погладив по плечу, осторожно забрала очередной снаряд. — Мы сейчас что-нибудь придумаем… О, есть идея!

И она умчалась куда-то, а через минуту вернулась с прозрачным пузырьком, в котором плескалась какая-то перламутровая жидкость.

— Это еще что такое? — Темпус посмотрел на пузырек с недоверием.

— Как что! — сияющая Амара потрясла пузырьком. — Концентрированная настойка хэппи-энда! То, что нам нужно!

— Ты издеваешься? — Хель мрачно глянула на нее исподлобья.

— Вовсе нет! Ты же сама сказала — не выйдет ничего хорошего! А пара капель этой настойки — гарантирует нам… ну, то есть им, — она указала на зеркало, — счастливый финал!

Хель молча выслушала ее пассаж и обернулась к Темпусу.

— Нет, ты видишь? Она издевается. У меня там была война! Все должны были умереть! Какой, к чертям, хэппи-энд?!

Амара закатила глаза.

— Вот ты зануда…

— Нет, ну правда, — неожиданно поддержал ее Темпус. — Что веселого в том, что все умрут?

— А мне весело! — отрезала Хель.

— Это понятно, — Темпус посмотрел на нее добрым взглядом психиатра и ненавязчиво взял под локоть. — Но раз уж так вышло, и исправить это нельзя, может, все-таки посмотрим, что получилось? Вдруг тебе понравится?

— Понравятся розовые сопли, намотанные на хаотичные временные петли?

— Ну почему обязательно петли? Мы еще не знаем, каким именно образом золотые пески подействовали на ту реальность…

— Ага. Зато про полкило любовной пыльцы все предельно понятно! У меня до сих пор в носу свербит! Пчхи!

— А что любовь? Любовь, знаешь ли, редко заканчивается хорошо. Ты только вспомни, сколько раз в истории влюбленные травились, вешались, топились — романтика!

Хель подозрительно прищурилась, глядя на его мечтательную физиономию.

— Ладно, — протянула она наконец. — Но, чур! Никаких хэппи-эндов!

— А? — Амара, как раз в этот момент щедро поливавшая зеркало настойкой, быстро спрятала пузырек за спину и забормотала: — Да не вопрос, как скажешь, я же просто предложила…