— Ко, — даже не думал вырываться здоровый цветастый петух, подставляя голову с роскошным гребнем под руку Карпова.
— Хорошая птичка. Кто завтра сделает, как нужно дяде доктору? Да, именно ты, птичка. Будь мужиком!
С петухом тоже пришлось изрядно повозиться. Как закончил, Дмитрий прислушался к ощущениям. В доме все спали. Значит, время ещё оставалось.
— Итак, кто тут у нас ещё есть? Козлик! Иди сюда, мой хороший. Иди к дяде доктору…
Утро Карпов встретил на высокой прочной сосне в лежанке, сооруженной среди ветвей. Дерево росло неподалеку от участка Степана, с него открывался прекрасный вид на двор. Зато из двора заметить среди зелёных ветвей человека почти невозможно, да и не станет никто из деревенских разглядывать лес, который они и так каждый день видят.
С петушиными выкриками начали просыпаться жители деревни. В свой двор выполз сонный Степан. Запахнув тёплую куртку, он поплелся с бидоном к собачьей конуре.
Пока он наливал свежую воду и накладывал в миску еду, не замечал, что пёс пристраивается к правой ноге и задирает лапу. В последний момент он обернулся и посмотрел вниз.
— Шарик, бля, нет!
Журчание и теплая, стекающая с ноги жидкость говорили, что Шарик “да”, уже…
— Бля, Шарик! — разозлился и взбодрился Степан. Сонливость как рукой сняло.
Он попытался пнуть пса, но в ответ Шарик грозно зарычал и оскалил зубы.
По двору разносился громкий мат в адрес собаки.
— Шарик, ты совсем сбрендил?
Степан отступил от собаки и поплелся к дому.
Помыв ногу и переодев штаны и носки, обув другие сапоги, Степан направился к амбару. Открыв дверь, он на мгновение замер. Что-то было странное, но что?
Он медленно закрыл дверь и снова открыл.
— Не скрипит… Странно.
Пожав плечами и подхватив ведро с комбикормом, он зашёл в амбар. Пока мужчина наклонился над куриной кормушкой, сзади разбег брал козёл. Услышав топот, Степан обернулся, но было поздно. Рога козла повстречались с его мягким местом.
— Сука-а-а!
А козёл тем временем брал новый разгон.
— Боря, стой! Борис… Ай, бля!
Мужчина выскочил из амбара и побежал от взбесившегося козла. Рогатый гнался за ним и грозно блеял.
Развернувшись, Степан попытался ударом ноги остановить козла, но был повален в снег.
Встав на ноги, мужчина успел схватить готового нанести новый удар козла за рога.
— Стой!
Козёл пятился назад, выставив перед собой рога. Степан побежал, животное за ним вдогонку. Резко обернувшись, мужчина остановил животное ударом ноги в голову, но сам вновь упал на снег.
— Да стой ты! Всё! Всё, заебал!
Степан крепко схватился за рога козла и пытался удержать его на месте. Животное сопротивлялось, то опуская голову и пятясь назад, то поднимая её и двигаясь вперёд, подобно паровозу таща с собой хозяина туда-сюда. И вроде бы козёл замер, успокоился. Обманувшись видимым спокойствием, Степан отпустил рога, но животное тут же наклонило голову и попятилось назад.
— Да отстань, ты, Борька! — козёл взял разбег, а Степан попятился. — Да ты охуел, что ли? Борис. Борис, кончай!
Во время очередной потасовки мужчина оказался повален спиной на землю, а козёл всё продолжал наскакивать на него.
— Блять! — не на шутку испуганный Степан ногами отбросил козла. — Борис, кончай! Борис! — снова он отбросил животное обеими ногами. — Иди на хуй! Сука, Борис, на мясо пущу!
А Борису было всё нипочём. Казалось, будто в козла вселились бесы. Он медленно пятился назад, беря большой разгон.
— Да это пиздец какой-то, — поднялся на ноги Степан. Его штаны и куртка местами были порваны и все в снегу.
И вновь проверенной тактикой ногой в лоб встретил животное усталый Степан. У него сбилось дыхание, пот заливал глаза.
— Да ебанный… Глаза повыдираю, животное!
И вновь козёл налетел на него, сбивая в большой сугроб.
— Охуеть! — от боли у мужчины из глаз брызнули слёзы. — Да что с тобой не так? Боря… Борис… Боречка! Успокойся.
А Боря продолжал брать очередной разбег.
— Да это пиздец какой-то! Боря, кончай! Боря! Боря, бля-а-а…
Степан побежал так, что пятками вздымал снег. Он никогда столь быстро не бегал. Мечась из стороны в сторону, он уходил от ударов рогами, но не всегда удачно. Минуты три хозяин убегал от своего взбешенного козла, пока не заманил зверюгу в ловушку. Забежав в сарай, он дождался, пока туда забежит козёл, после чего пулей выметнулся оттуда и закрыл дверь.
Бах!
Громкий грохот сотряс дверь сарая. Трясущимися руками Степан сооружал баррикаду, подпирая хлипкую дверь.
Бах! Бах! Бах!
— Ружье! — встрепенулся Степан. — Нужно взять ружьё. Я убью эту сволочь!
Хромая, он поплелся в хату. Сзади на штанах болтался оторванный лоскут, открывая вид на семейные труселя.
Вскоре мокрый и взбешенный Степан, даже не удосужившись переодеться, вышел во двор с ружьём наперевес. Он шел к сараю, откуда доносились гулкие удары.
БАХ! Хрясь! Треньк!
Козел во время очередной попытки пробил гнилые доски. Из дыры зловеще показалась рогатая голова с налитыми кровью глазами.
От этого вида, так сильно напоминающего сцену из фильма ужасов, когда маньяк топором разбивает дверь и просовывает туда голову, Степана пробрала крупная дрожь. От страха он вскинул ружье и выстрелил раз, еще один… Он продолжал давить на спусковой крючок, но в ответ раздавались лишь глухие щелчки. Двустволка же — там всего два патрона.
— Всё, что ли? — замер Степан, с недоверием рассматривая то, что осталось от козла после попадания крупной дробью с короткого расстояния. — Фух, всё! Ох, Борис…
— Ко-о…
— Что?
Степан нервно обернулся назад. К нему медленно приближался нахохлившийся петух. Этот взгляд хозяину был знаком: именно так петух смотрел на кур перед тем, как начать их топтать.
— Так, Петя, спокойно, тихо…
Степан переломил ружьё. Эжектор выбросил использованные гильзы, а мужчина суетно принялся копаться в кармане, пытаясь нащупать патроны. Один он зарядил, второй.
Тут петух резко замахал крыльями и взлетел. Он перемахнул через голову хозяина и…
— А-а-а! Нет, бля! Отвали от моей жопы!
Степан отбивался от петуха изо всех сил, но у того был опыт. Каждый день приходится топтать несколько десятков строптивых кур. Птица вцепилась клювом в куртку и шпорами в мягкое место и пыталась пристроиться для… К-хм… Для оплодотворения.
— Петя, сука! Пидарас пернатый! Отстань от моей жопы! В суп пущу… Блять, нет, Петя! Нет, бля-а-а…
Кое-как Степану удалось сбить петуха со спины прикладом ружья. Гневно раздувая ноздри, он направил на птицу ружьё.
— С-с-ука-а ты, Петя!
Петух поднялся на лапы и так недобро наклонил голову, что Стёпа понял — будет топтать!
— Бах!
Крупная дробь не оставила от петуха ничего съедобного. Лишь перья и кровавые ошметки разметало по снегу.
С облегчением выдохнув, Степан враскоряку поплелся к амбару. Внутрь он заходил с опаской, выставив перед собой дуло ружья.
— Что за день такой? Бешенство, что ли, у этих тварей?
— Хру!
Степан с опаской покосился на борова.
— И ты, Хрюндель? Хрюндель… Хрюндель, нет! А-А-А!!! Моя задница!
В очередной раз за утро во дворе Степана раздался выстрел. Он выходил из амбара, держась за окровавленную заднюю точку, на который можно было различить отчётливый укус на месте драных или, скорее, откушенных труселей.
На пороге, уперев руки в бока, стояла его супруга.
— Стёпа, ты свихнулся? — обвела взглядом она двор. — Ты что творишь? Зачем зверей стреляешь? Соседи милицию сейчас вызовут!
— Маш, да они взбесились!
— Угу… — со скепсисом протянула она. — Конечно… Поэтому ты расстрелял сарай и размазал фаршем по всему двору петуха.
— Мне ещё свинью подстрелить пришлось, — виновато опустил голову мужчина. — Но она меня укусила. Вот! — продемонстрировал он филейную часть.
— Ох, ё моё! Иди в дом, я обработаю рану.
