Авель запахнулся снятым со стены полотенцем и решительно подошёл к двери. В гальюне, оглушительно взревев, сработал всасывающий механизм.

– Открыть дверь, – приказал Авель.

Он шагнул в открывшийся проём навстречу человеку, ожидавшему его в коридоре, но в голове снова зашумело, и вместо уверенного шага он нелепо согнулся, припадая на одно колено. Волосы выбились из-за ушей и сползли на глаза, немного мешая просмотру.

Человек перед ним не шевельнулся. Он стоял и смотрел, молча и даже как-то безучастно. Худой, со впалыми глазами и опущенными книзу уголками плотных тонких губ. Такие же выжженные, как и у Авеля, тонкие редкие волосы были схвачены пряжками возле висков. На человеке был серый комбинезон с бронепластинами – Авель учёл этот факт на всякий случай – заканчивающийся плотными ботинками, оснащёнными механизмом, похожим на гидроусилители. В руках человек держал трубку, направленную прямо на выпавшего из процедурной каюты Авеля.

Трубка хлопнула, и Авель закрыл глаза.

– С пробуждением, – грустно сказал человек.

Авель узнал этот голос. Отряхиваясь от мусорного разноцветного конфетти, он поднялся на обе ноги и вздохнул с облегчением.

– Рад тебя видеть, Каин.

Они обнялись, стоя посреди коридора и похлопывая друг друга по спине.

***

– Спешу уведомить, что Старшая сестра закончила уборку коридора от мусора, – ядом, содержащимся в голосе искусственного интеллекта, можно было удобрить и без того острую подливу, которую Авель старательно выдавливал на брикетик горячего мяса перед собой.

Они с Каином сидели в обеденном зале, находящимся в капсуле общего пользования. Авель старательно поглощал пищу, состоящую в основном из химконцентратов и пастообразных смесей, предназначенных больше для приведения в порядок внутренностей, нежели для питания. Каин же не спешил с разговорами. Он подозрительно много вздыхал, рассматривал носки ботинок и поджимал губы, покачивая головой.

До этого он помог Авелю принять душ, как следует пропарив кожу и промассировав мышцы. Обильно смазал регенерирующим кремом – мерзким, пахнущим тухлятиной, как и коридоры в служебных капсулах. Видимо, инженеры-проектировщики, сконструировавшие корабль, не учли каких-то деталей. Однако, судя по затхлости, сквозящей почти из всех коридоров, корабль гниёт изнутри.

Каин, по-видимому, не так давно был бородат. Сейчас его щёки и подбородок пылали синевой, как бывает у людей, не привыкших бриться. Во время совместных операций Каин зачастую позволял себе отрастить густую пышную бороду, придающую ему грозный вид разбойника. Это позволяло напарникам без помех внедряться в сомнительные синдикаты, ставящие под угрозу княжество или жизнь граждан на родной планете Авеля. После успешного завершения задачи, он всегда брился. И всегда щеголял подобными синеватыми брылами.

Память Авеля возвращалась к нему, но весьма избирательно. Каина он вспомнил, но не мог вспомнить ни его родителей, ни имена князей, руководящих на их родной планете. Даже название планеты никак не всплывало в мозгу. Вот образ Земли другое дело. Великолепная, огромная, с белесыми прожилками облаков и темнеющей окалиной океанов. На ретроспективах были изображены города – совсем другие, не такие, как те, к которым привык с детства Авель.

Каин сидел, сложив руки перед собой на стол, и отстранённо наблюдал за жующим товарищем. Изредка кончик его подбородка касался острого кадыка и тогда уголки губ опускались ещё ниже. Его явно одолевали не самые радужные мысли.

– Давно ты проснулся? – непринуждённо спросил Авель, выдавливая на тарелочку перед собой консервированную птичью кровь.

– Да-а… – протянул Каин и неожиданно отобрал у Авеля тарелочку с кровью. – Это тебе пока вредно, прости. Я здесь уже восемь лет. Даже больше. Разбудил бы тебя раньше, но уровень моего допуска не позволял деактивировать саркофаги.

– А остальные? – Авель ни единой мышцей не выдал своей озабоченности.

Каин пожевал губами и упёрся взглядом в глянцевую поверхность стола.

– Тут только я. Один. Когда я проснулся, никого не было. Компьютер сказал, что в пути были аварийные остановки, но детали я восстановить не смог.

– Видеозаписи с бортового компьютера?

– Нет доступа… Слушай, по поводу нашей миссии…

Авель внутренне сконцентрировался. Тон Каина еле уловимо изменился. Сейчас стоит быть настороже – близкий товарищ, что бы они не пережили вместе ранее, сейчас мог представлять опасность. Пережил ли его профессионализм испытание временем. Восемь лет – это срок, и срок несладкий.

– Я очень тебя ждал! – голос Каина дрогнул. – Когда проснулся, а вокруг никого, я думал, с ума сойду. Схватил в оружейной пенетратор с импульсными зарядами, обнюхал каждый уголок на корабле, каждый отсек, каждую капсулу. Обнаружил отсутствующие челноки и всё понял. Это всё Йозеф. У него был доступ и к аварийным шлюзам, и к саркофагам. Он поднял остальных: Мену, Илая, Гопалу – всех. Докторов, геологов, пилотов. Оставил только нас с тобой. Вроде как, зачем им те, кто может пойти против, тем более профессиональные боевые единицы. Возможно, я не скрою, это только мои предположения, но я думаю, что Йозеф подговорил остальных вернуться. Они рассчитали траекторию, договорились с «Малахимом», захватили челноки и отправились на «Малахиме» домой. А нас оставили блуждать в открытом космосе в поисках этой самой Земли.

– А что случилось дома? – Авель решил придерживаться прямых и чётких вопросов.

– Не помнишь? – печальный Каин не удивился. – Мы с великой планеты, созданной по образу и подобию райской проспекции Земли древними поселенцами. Планеты, социальная структура, уровень жизни и гегемония которой были безупречны. Наши предки потеряли связь с Землёй спустя двенадцать лет после вылета. С тех пор судьба старого дома была неизвестна. Вы с Йозефом уговорили верховного князя – на тот момент царствовал Иероним Шестой – выделить четыре корабля-транспортника ультимативной планировки для полёта в галактику Млечного Пути. Своего рода блажь… ты уж прости, но ты моё мнение знаешь. Вы так мечтали увидеть Землю, на которой никогда не бывали.

Каин горестно вздохнул.

– Учитывая предательство Йозефа, долетели мы только вдвоём. Мне тяжело это говорить, тем более тебе, но старого дома больше нет. Живущее на нём человечество истребило его. Я смог засечь только пояс астероидов, бывших, возможно, некогда планетой Земля. К сожалению, моих прав недостаточно, чтобы активировать аварийное завершение миссии и направить корабль домой, на нашу родную Сэл-о.

Сэл-о. Каин произнёс слово с ударением на второй слог. Память Авеля как будто скривилась от упоминания родной планеты. Ну а как же сон? Это были обрывки воспоминаний или просто иллюзия?

– Я видел сон, – решился Авель. – Там люди сгорали в огне. И какая-то женщина просила привезти им жизнь. Тебе это о чём-нибудь говорит?

Каин быстро и с ненавистью, как показалось Авелю, взглянул ему в глаза и тут же опустил взгляд. Он поднялся и повернулся спиной.

– Нет. Я думаю, тебе стоит поспать. Серьёзно. Тут всё истлевает, а нам ещё предстоит обратный путь. Так что я продолжу латать дыры во внутренней обшивке, а ты, как почувствуешь себя в норме, отправляйся в капитанский отсек и снимай корабль с орбиты. Пора бы уже отправиться домой.

***

Авель завернулся в мягкое приятное одеяльце и прилёг на кровати в каюте.

Известие о гибели старого дома опечалило. Но мозг уцепился за фразу «снимай с орбиты». Какая может быть орбита у того, чего нет? Или Каин просто оговорился, имея в виду орбиту звезды местного скопления. В любом случае, слишком много лжи было сказано сегодня. От понимания этого становилось грустно. Не для того они летели более ста лет через миллиарды созвездий и космических потоков, чтобы из-за неведомой блажи возвратиться с пустыми руками.

Желудок приятно ныл, ласкаемый поглощённой пищей. А комочек кожи внизу живота наконец-то расправился. Авель почувствовал, что ему хочется женщину.

Он открыл глаза и уставился в мясную стену, багровую с синеватыми прожилками. Мельтешащие по ней существа оказались двумерными капельками с ладонь величиной. Их предназначение угадывалось слабо – может быть, какие-то терминалы или регуляторы внутренней атмосферы. Но тут одна из капелек подплыла к лицу Авеля и заговорила.