Парковка встретила его изморозью, покрывшей хрустящей коркой дорожки, таблички с интерфейсами доступа и даже окна некоторых автомашин, хозяева которых, как видно, экономили на внутреннем обогреве во время простоя, пусть обогрев и потреблял абсолютно незначительную часть энергии.

Действительно, было довольно прохладно. За рулём некоторых машин сонно кивали носом водители, ожидая родственников или возможности заработать. За несвоевременную починку транспорта полагалось наказание, вплоть до смертной казни, поэтому завсегда можно было обогатиться на транспортировке чьего-либо металлопластикового симбионта до ремонтной мастерской.

Машин оказалось не так много. Те, чьи обладатели, не покидали застенок дома призрения, доживали свой век в подземных гаражах. Из присутствующих же преобладали тяжёлые прожорливые «Хорьки» с задним приводом и внушительными колёсами, способными довезти хозяина даже до шахт по бездорожью с метровыми сугробами. В меньшей степени наблюдались «Ладочки», выдававшиеся при рождении девочкам из небогатых семей, чьи родители не смогли скопить на усовершенствование до более удобных и современных аналогов.

У самого Данко была приписная «Ладочка», но благодаря участию в играх, ему достаточно быстро удалось получить дополнительные усовершенствования в виде изящной и быстрой «Лисы» и незаметной, но крайне экономной и укомплектованной по самую крышу всевозможными точками доступа и инструментами, «Совы». Сейчас как раз «Сова» поджидала своего хозяина – приземистая, с широким массивным бампером, на котором лениво растянулся очередной горностай – символ «Лады». Говорили, что раньше у компании была другая эмблема, но Данко ничего об этом не знал, да и не интересовался.

В салоне Данко сразу проверил запас энергии, воды и состояние основных блоков схемы питания. «Лада» делала на совесть, но вот качество воды, предлагаемой на станциях техобслуживания, оставляло желать лучшего. Из-за сторонних примесей в виде марганца, свинца и минеральных отложений постоянно выходили из строя накопительные стержни. Далеко не дефицит, но при попытке заменить их самому где-то в глуши, можно было отравиться вплоть до летального исхода и даже привести в негодность всю сложную конструкцию солнечного преобразователя.

Убедившись, что запасы питания в норме, а состояние оборудования находится на достойном уровне, Данко лёгким движением настроил интерлинк на приборную панель и выехал с парковки, прислушиваясь к прямому эфиру горячих обсуждений пользователями прошедших и грядущих игр. Он миновал несколько автоклавов и уже при самом выезде заметил полицейскую «Гадюку». Машина была припаркована наспех у обочины, и возле неё сновал молодой парень в форме, пытаясь растормошить прислонённого к капоту напарника. Судя по безвольно повисшим рукам и склонившейся набок голове, тот был мёртв. Может быть от старости, но скорее всего от бесконечного холода, в котором сутками приходится торчать стражам порядка, находясь на двенадцатичасовом посту. Случайность ли, но правительственные «Гадюки», в отличие от корпоративных ладовских, не комплектовались нормальными обогревателями салона. Внутри них температура колебалась от девяти до двенадцати градусов, как объяснялось, чтобы порох в патронах не размокал от жары. Из взломанных датафайлов Данко знал, что Правительственный Комитет несколько раз рассматривал возможности перевода вооружения силовых структур с огнестрела на электромагнитные излучатели, но всякий раз дело по той или иной причине откладывалось.

Полицейский, заметив проезжающего мимо него Данко, махнул рукой, но Данко не стал останавливаться. Во-первых, участок дороги не предусматривал остановки, а во-вторых, Данко вовсе не хотелось, чтобы полиция лишний раз интересовалась его передвижениями. Если стражу порядка так надо пообщаться с уставшим игроком, пусть садится в свою «Гадюку» и принуждает к остановке соответствующими сигналами, бросив тело товарища на съедение крысами.

От дома призрения Данко поднялся по надземной магистрали до центрального транспортного канала. Был разгар рабочего дня, и повсюду, несмотря на широкие транспортные развязки, шныряли автомашины. Какие-то везли людей на работу, какие-то с работы, а какие-то по работе. Небо сегодня благоволило к жителям Старого Дома: не было дождя, как намедни, или снега. Асфальт был мокрым, но внутренний коммунальный обогрев не позволял образоваться опасной для дороги наледи.

Данко проехал полтора километра по прямой, посмеиваясь над недалёкими выводами и теориями игроков, рассуждающих про игровые механики, а потом, свернув на ведущую к его скромной обители подземную дорогу, всю уклеенную рекламными баннерами, набрал номер.

Ждать пришлось долго.

– Аллоу, – мягко протянул женский голосок, – это ктоу?

– Есть дома что пожрать? – устало спросил Данко.

– Ой, Дянька, привет. А мы тут уже заскучали без тебя. И замёрзли. У нас ещё осталось место под одеялком, приезжай поскорее.

– Так, а заказать еды надо или не очень? – ещё раз уточнил Данко.

– А еды-ы… – обладательница нежного голоса, видимо, пошла на кухню, – еды прям нет, Дянька. Зато есть много пасты. Ну прям очень много. И нас тут о-очень много. Можешь приехать, если не веришь, и пересчитать… пальчиком…

– Паста не еда. Ясно, закажу пиццу и салаты.

– Закажи, мурзичек.

Потом раздался какой-то грохот и связь оборвалась. Похоже, что негодяйка своротила своим седалищем стол с микро-интеркомом.

Их было двенадцать. Игра в месяцы, поначалу забавлявшая Данко, вскоре ему наскучила, но по привычке подружки так и продолжали импровизировать на тему годового круга. Забавные. Сейчас он разговаривал с самой старшей Юноной. Старшей Юнона была не только по возрасту, она также была самой ответственной и обязательно среди прочих миньонов. Ей можно было позвонить когда угодно, пребывая в уверенности, что она не спит в беспамятстве, объевшись пасты, и не нацепила наушники, зависнув в одной из многочисленных мультиплеерных вселенных.

Спустя полчаса – соперничающие друг с другом пиццерии старались щегольнуть скоростью обслуживания – Данко подъехал к дому. Все дома в Старом Доме были стары, но Данко купил себе квартиру в одном из довольно приличных кварталов. Здесь, во всяком случае, не было перебоев с коммунальными услугами, отсутствовало такое понятие, как комендантский час, и, самое главное, дом обеспечивался максимально хорошей связью с сетями.

На парковке Данко поджидала Гуля.

Подруга детства, с которой вместе он долгое время работал в компании по обеспечению сетевого трафика. Данко уволился много лет назад, Гуля же работала там до сих пор, даже дослужившись до чина администратора.

У неё была короткая причёска, скрытая под меховой кепочкой, постоянно улыбающиеся глаза и крохотные ручки, над которыми Гуля постоянно теряла контроль, начиная гладить ими собеседника, что-нибудь теребить или трогать себя за нос и щёки. Сегодня она оделась в непромокаемый дождевик и ботинки на огромной резиновой платформе. Она, будто волнуясь, слегка покусывала нижнюю губу и приветливо махала ручкой.

– Госпожа Гульнара! – воскликнул Данко, выйдя из машины и подходя ближе. Гуля сделала шаг к нему, слегка разведя руки.

– Ой, как официально, – шутливо возмутилась девушка, быстро обняв его и отойдя на пару шагов. – Наблюдала за игрой. Ты молодец!

– Зачем ты их смотришь? – спросил Данко. – Это же бессмысленная жестокость, быстрый заработок для отчаявшихся. Я-то там зарабатываю на жизнь свою скромную. А твоему ясному рассудку подобные зрелища должны быть противопоказаны.

– Потому что, Даня, если с тобой что-то приключится, я бы одной из первых хотела быть в курсе. Играть или не играть – сугубо твоё личное дело, но не надо запрещать мне интересоваться успехами своего друга.

Гуля принялась нетерпеливо притопывать ножкой и теребить подвязку на дождевике. Данко поймал её пальцы и легонько сжал их, отчего Гуля смущённо покраснела. Её взгляд опустился к его пальцам, а на губы скользнула улыбка.