Волхв обернулся. В комнате ничего не изменилось. Перед ним всё так же с вытянутыми перед собой руками, в тщетной попытке защититься, стояла обледенелая ведьма без головы. Снорре осмотрелся. Самой головы нигде не было. Труп Яробуда неподвижно лежал рядом с телом ведуницы. Он заметил, как в вечерней летней духоте наколдованная стужа потихоньку начала спадать, и под ногами у замороженной Квельмы уже образовалась лужа. Тогда он сделал два шага и со всей силы двинул ногой ведьме в живот. Окоченевшее тело ещё в полёте разбилось надвое, а потом, ударившись о пол, и вовсе разлетелось на мелкие куски, обнажая выбившиеся изо льда куски материи.

   И тут он услышал смешок. Тихий, сдавленный. Смех исходил из тёмного и широкого горнила печи. На время изба снова обрела тишину. Снорре пристально всматривался в тьму печи. Он чувствовал пульсацию силы, исходящую оттуда. "Твою ж мать..." - тихо сказал он, увидев, как в печи начали появляться две небольшие щёлки открывающихся глаз. Медленно, ужасно медленно эти щёлки росли, наливались огненной желтизной, пока не образовали два огромных как блюдца жёлтых глаза с вытянутыми кошачьими зрачками. В печи что-то зашуршало, будто несколько мышей забегали внутри, но это были не мыши. Это были пальцы. Пальцы появились сразу с четырех сторон - две пятерни сверху горнила, две снизу. Четыре руки вылезли до локтей. Ухватившиеся за края печи руки потянули из тьмы то, чем стала ведьма.

   - Т-т-ты разбудил мою внуч-ч-кууу, - зашипело нечеловеческое создание.

   Снорре не успел опомниться, как из противоположной комнаты на него бросилось нечто. Маленького роста, когтистая, лохматая тварь с такими же огромными оранжевыми глазами, как у ведьмы. Она как обезьяна прыгнула на волхва и попыталась защёлкнуть у него на шее свою на удивление широкую пасть, оснащенную рядом острых зубов, но Снорре вовремя отскочил и махнул мечом, норовя разрубить существо. Он промахнулся. То, что было внучкой, покатилось по полу и тут же встало на четыре ноги, поползло по столу, а потом и по стене, как будто не замечая законы притяжения. Снорре держал меч на вытянутой руке. Тварь прыгнула на него, похоже, не особо заботясь о себе. Она лапами взялась за выставленное вперёд лезвие и потянула вперёд и вбок. Кровь не брызнула, но потекла ручьём по лезвию на рукав Снорре. От неожиданности колдун не удержал клинок, ведьмино отродье вырвало его из рук и повалило волхва на пол, клацая зубами прямо перед носом.

   Снорре успел выставить правую руку, удерживая тварь за шею на расстоянии. Теперь он видел перед собой только её огромные зубы, чувствовал зловонное дыхание и брызги слюны на лице. Внучка работала когтями обеих лап, как мельница, молотя по груди и плечам волхва и стараясь разорвать кожаный нагрудник. Нагрудник выдержал, а вот плечи попали под рассекающие воздух и плоть когти.

   - Одане таааар! - завопил Снорре, собирая ману в левой руке. Он решил, что надо рисковать, даже путём заморозки собственных конечностей.

   Волхв мог направлять сильный удар обледенения, только когда льду было обо что опереться. Другими словами, чародей должен был найти вектор, на который лёд мог бы нарасти. Бить мощной и почти неконтролируемой "Волной Стужи" было невозможно - не было ни времени её наработать, ни сил. И поэтому он решил, что только заклинание "Обледенения" даст ему шанс. Начиная с локтя, его рука начала стремительно покрываться коркой льда. Он знал, что через секунду-другую не почувствует руку, поэтому не медлил. Широким замахом он всадил пятерню в грудь навалившейся на него твари, и это было бы совершенно безболезненно, если бы не волна обледенения, которая за секунду прокатилась от локтя до его пальцев. На пальцах, впившихся в грудь, мгновенно выросли острейшие сосульки-ножи. Их скорость роста была настолько стремительной, что они с хрустом впились на несколько дюймов в костлявую грудь существа.

   Зубастая бестия взвизгнула, попыталась соскочить с ледяных ножей и уже было завертелась-закрутилась на руке, стараясь отгрызть или расцарапать кисть. Но вся рука выше локтя была уже настолько во льду, что когти существа лишь царапали толстую корку. И хоть Снорре испытывал неимоверную боль в месте, где начиналось обледенение, он продолжил.

   - Сдохни, сука! - заорал он и ударил новой волной, - Одане таааар!

   Мгновение и обледенелость на руке стала утолщаться, увеличиваться. Сквозь слой льда уже не было видно человеческой плоти. Лёд стал глубоко-синим. Красивым, как цвет океана перед бурей... Из ладони выбился сначала фонтан осколков льда, а потом и заострённый ледяной кол. Он как лезвие прошил грудь твари и с хрустом вышел из спины. От силы удара тело "внучки" взлетело вверх. Ледяной кол был скользким, поэтому подброшенное вверх тело соскочило с него, шмякнулось о потолок и уже потом тяжёлым мешком рухнуло на пол.

   - Иии, - пискнула напоследок лохматая бестия и изо рта её потекла тёмная жидкость. Зубы пару раз рефлекторно клацнули о пол и замерли.

   Снорре крутанулся и с криком расколол наросший на руку ледяной кол о ближайшую стену. Надо было срочно отогревать руку, иначе с нею можно было распрощаться.

   Он огляделся, растирая пока бесчувственную левую руку.

   Ведьма была достаточно трусливой, чтобы выбраться из своего укрытия. Огромные глаза внутри горнила печи держались на четырёх руках. Всё остальное - тьма. Последние несколько свечей были повалены после боя с "внучкой". Снорре еле замечал очертания предметов.

   Тишина. Только дыхание из печи. Ровное. Древнее.

   - И что теперь? - произнёс Снорре и тут же понял, насколько глупо это прозвучало. Странный вопрос, но он действительно не знал, как подступиться к ведьме. Она была слишком далеко. Силы его были на исходе. Втайне он надеялся на то, что вернётся Ратко, и они что-нибудь придумают сообща, но на дворе было тихо, и только кваканье лягушек, вдруг прорвалось из окна в избу, наполненную страхом и напряжением.

   Снорре не уходил и не атаковал. С его плохим зрением было слишком рискованно идти вперед во тьму.

   Ведьма не вылезала из печи. Выжидала. Она не знала, чего ждать от волхва. В свою очередь и она чувствовала, что от колдуна исходит нешуточная опасность. Сила внутри него хоть и ослабла, но она видела пульсирующие потоки маны, которые он набирал и готов был снова применить.

   В тишине что-то зашипело.

   Снорре увидел, как в углу печи начала набухать и разгораться большая головешка: то ли от угля, то ли от полена. Карминовые и жёлтые прожилки наливались жаром и осветили часть утробы печи, озарив нечетким, пульсирующим светом безобразное существо - ведьму, все еще держащуюся четырьмя руками за верхний и нижний край горнила. Налитая огнем глыба снова зашипела и вдруг вылетела из печи прямо в сторону Снорре. Только в последний момент он успел отскочить, сильно ударившись о пол плечом.