– Я не могу так.

– Почему?

– Это их обидит.

– Чушь! Не может быть, чтобы тебе нравилась вся эта сентиментальная ерунда.

– Ну, может быть, и нет… но… – Сара замолчала. С непонятным чувством вины она поняла, что с нетерпением ждала празднования Рождества. Все в нем ей нравилось, но она стыдилась признаться в этом Дезмонду. Наслаждаться жизнью и Рождеством было немодно. И на мгновение она пожалела, что Дезмонд приехал именно в Рождество. Более того, ей вдруг захотелось, чтобы он вообще здесь не появлялся. С ним было гораздо приятнее в Лондоне, чем дома.

А мальчики с Бриджет в это время возвращались с озера, серьезно обсуждая на ходу вопросы катания на коньках. Вокруг кружились снежинки, и один взгляд на небо давал понять, что вот-вот начнется сильный снегопад.

– Снег будет идти всю ночь, – сказал Колин. – Спорим, что рождественским утром здесь окажется пара футов[13] снега?

Такая перспектива радовала.

– А давайте слепим снеговика, – предложил Майкл.

– Боже, – заметил Колин, – я не лепил снеговиков… с четырех лет.

– Не думаю, что это так просто, – подала голос Бриджет. – То есть я хочу сказать, что надо знать, как.

– Мы сделаем его похожим на месье Пуаро, – размышлял вслух Колин. – Прилепим большие черные усы. Я видел такие в гардеробной.

– А я вот не возьму в толк, – задумчиво сказал Майкл, – как месье Пуаро мог быть детективом. Не представляю, как он маскировался…

– Я тебя понимаю, – согласилась Бриджет. – И невозможно представить его бегающим с лупой, разыскивающим улики или измеряющим следы.

– Идея! – воскликнул Колин. – А давайте устроим для него шоу!

– Что значит – шоу? – заинтересовалась Бриджет.

– Ну, организуем для него убийство.

– Классная идея, – поддержала его Бриджет. – Ты ведь говоришь о чем-то вроде тела в снегу, да?

– Ну да. Это ведь наверняка будет ему приятно, правда?

Бриджет хихикнула.

– Никогда не думала, что дойду до такого.

– Если будет идти снег, – сказал Колин, – то у нас получится идеальная сцена: тело и следы. Это надо тщательно продумать. Стащить один из дедушкиных кинжалов и приготовить кровь.

Они остановились и, забыв о снегопаде, принялись оживленно обсуждать задуманное.

– В старой классной комнате есть коробка с красками. Можем сделать из них кровь. Думаю, лучше всего подойдет кармазин.

– Кармазин, на мой взгляд, слишком розовый, – не согласилась Бриджет. – Кровь немного коричневее.

– А кто будет трупом? – спросил Майкл.

– Я, – быстро ответила Бриджет.

– Минуточку, – вмешался Колин, – идея-то моя!

– Нет, нет и нет, – сказала Бриджет. – Это должна быть я. Это должна быть девушка. Так волнительнее. Красивая бездыханная девушка в снегу…

– Красивая девушка… Ну-ну. – В голосе Майкла слышалась насмешка.

– И у меня черные волосы, – добавила Бриджет.

– А это здесь при чем?

– Они будут здорово смотреться на белом. А еще я надену свою красную пижаму.

– Если так, то кровь на ней будет незаметна. – Майкл был реалистом.

– Но она будет классно смотреться на снегу, – не сдавалась Бриджет. – И потом, на ней есть белая отделка, так что на ней кровь будет видна. Здорово, правда? Как вы думаете, он действительно на это клюнет?

– Клюнет, если мы сделаем всё, как надо, – сказал Майкл. – На снегу будут только твои следы и следы еще одного человека, который подойдет к телу и отойдет от него. Естественно, следы будут мужские. Нарушать их он не захочет, так что не догадается, что ты не мертва. А вы не думаете… – Майкл остановился, пораженный внезапно пришедшей в голову идеей; остальные воззрились на него. – А вы не думаете, что он может разозлиться?

– Не думаю, – ответила Бриджет, как всегда полная оптимизма. – Уверена, что он поймет, что мы просто хотели развеселить его.

– Но мне кажется, что в само Рождество делать этого не стоит, – задумчиво произнес Колин. – Не думаю, чтобы это понравилось дедушке.

– Тогда в День подарков[14], – предложила Бриджет.

– То, что надо, – согласился Майкл.

– Это даст нам больше времени на подготовку, – добавила Бриджет. – Ведь надо много чего продумать. Пошли, осмотрим реквизит.

И они заторопились в дом.

Вечер выдался напряженным. В дом принесли падуб и омелу, а в углу столовой установили елку. Все украшали ее, втыкали ветки падуба за рамы картин и развешивали омелу в самых удобных местах холла.

– Я и подумать не мог, что кто-то еще занимается такой архаикой, – с ухмылкой прошептал Дезмонд на ухо Саре.

– Мы всегда так делали, – ответила та, пытаясь защититься.

– Вот это, я понимаю, причина!

– Дезмонд, не будь занудой. Мне кажется, что это очень весело.

– Сара, сладкая моя, этого не может быть.

– Ну, может быть, и не совсем… но мне это нравится.

– Кто не испугается снега и пойдет на полуночную мессу? – спросила миссис Лэйси без двадцати двенадцать.

– Только не я, – ответил Дезмонд. – Пойдем, Сара.

Взяв ее за руку, он привел ее в библиотеку и, подведя к ящику с пластинками, сказал:

– Существуют же какие-то границы, милая. Полуночная месса, подумать только!..

– Да, конечно.

Большинство же решили идти. Все это сопровождалось взрывами хохота, перепутанными пальто и несколькими отдавленными ногами. Мальчики, Бриджет, Дэвид и Диана отправились сквозь падающий снег в церковь, до которой было десять минут ходьбы. Вскоре их смех стих вдали.

– Полуночная месса! – фыркнул полковник Лэйси. – В наши дни никто не ходил к полуночной мессе. Месса, как же!.. Все это выдумки папистов…[15] О, прошу прощения, месье Пуаро!

– Всё в порядке. – Детектив махнул рукой. – Не обращайте на меня внимания.

– По мне, так заутрени вполне достаточно, – продолжил полковник. – Нормальной утренней воскресной службы. «Слушайте, ангелы-вестники поют» и другие старые добрые гимны. А потом – домой, на рождественский обед. Согласна, Эм?

– Конечно, милый, – согласилась миссис Лэйси. – Так мы и сделаем. Но молодежи нравится полуночная месса. И очень мило, что они хотят посетить ее.

– Но Сара с этим типом не захотели.

– А вот здесь, милый, мне кажется, ты ошибаешься. Сара, знаешь ли, хотела пойти, но не решилась сказать об этом.

– Не могу понять, почему ее так волнует мнение этого типа.

– Она очень молода, – безмятежно заметила миссис Лэйси. – Вы спать, месье Пуаро? Спокойной вам ночи. Надеюсь, вы хорошо выспитесь.

– А вы, мадам? Тоже собираетесь в постель?

– Пока нет, – ответила миссис Лэйси. – Не забывайте, на мне еще носки. Знаю, что дети уже выросли, но они им нравятся… Мы кладем в них всякую ерунду. Но это так весело!

– Вы очень много делаете для того, чтобы на Рождество в доме было счастье, – сказал Пуаро. – Я преклоняюсь перед вами.

Он церемонным движением поднес к губам ее руку.

– Гм, – проворчал полковник Лэйси, когда маленький бельгиец вышел из комнаты, – цветистая речь. Но ты ему нравишься.

На щеках миссис Лэйси появились ямочки.

– А ты заметил, Гораций, что я стою прямо под омелой?[16] – спросила она, смутившись, как девятнадцатилетняя девушка.

Эркюль Пуаро вошел в свою спальню. Это была большая комната с достаточным количеством радиаторов. Подходя к широкой кровати с пологом на четырех столбиках, он заметил конверт, лежащий на подушке. Открыв, вытащил из него листок бумаги. Дрожащая рука вывела на нем заглавными буквами следующее:

Детектив уставился на послание. Его брови поползли вверх.