– Ты с ума сошла.

– Нет. Если я почувствую, что могу выиграть, никто не помешает мне грохнуться с последнего прыжка. Не переживай. Это вполне контролируемый процесс. Соглашайся, солнышко, хорошая идея…

На чемпионате Европы мне вдруг снова захотелось поразвлечься. А заодно проверить одну идейку. В конце концов, это мой последний чемпионат Европы. Больше такая возможность не представится. На гала и банкете я попробовала держаться поближе к Хави, стрелять в него глазами и кокетничать. Помешать мне, к счастью, было некому. Честно говоря, такой реакции я совершенно не ожидала. Все-таки все привыкли, что Фернандес – рубаха-парень, добрейшей души человек, весь из себя замечательный. Так вот эта самая добрейшая душа смотрела на меня подозрительным и жестким взглядом человека, который не верит никому. Честно говоря, под его взглядом мне стало не по себе. Когда мы оказались рядом совсем одни, с его лица сползли остатки доброжелательности, и он прямо спросил, чего я добиваюсь. Я пожала плечами и просто отошла подальше. Значит, я была права в своих предположениях. Ханю дико ревнует своего Хаби, и настроил против меня, потому что считает опасной. Ну что ж, мне это льстит. Жаль, что Нэйтан налажал в короткой программе. Не видать бы тогда Ханю золота, а Фернандесу – даже пьедестала.

***

Проиграв в Корее в этот раз, я улыбалась совершенно искренне. Этери смотрела на меня с подозрением, и под ее взглядом я старалась сиять хоть немного поменьше. Но это было сложно. Теперь мне были не нужны никакие призовые, контракты и шоу. Разумеется, я не буду от них отказываться, но того, что я выиграла, хватит мне на долгие годы. Алиночка, зайка моя, спасибо, ты меня не подвела. В таком замечательном настроении мне не составило ни малейшего труда быть с ней милой и заботливой на обеих церемониях награждения и на показательных выступлениях. Да я ее расцеловать была готова от счастья. Ко мне снова вернулся вкус жизни. Все-таки плакать лучше в джипе, а не в маршрутке. Зато Ханю смотрел на меня зло и подозрительно. Видимо, Фернандес ему нажаловался на мое поведение на чемпионате Европы. Я с трудом удерживалась, чтобы не заржать, представляя себе этот эпичный разговор. «– Юзу, эта нехорошая Женя Медведева ко мне приставала на чемпионате Европы. – А я тебе говорил, что женщины коварны и очень опасны, любовь моя. – Да я с ними вроде раньше встречался, ничего опасного… – Так, кто из нас главный? Я сказал, опасны, значит, опасны. Держись от них подальше». Мне, правда, пришло в голову, что он может сделать так, чтобы меня не пригласили летом на шоу в Японию. Но потом поняла, что он не рискнет. Он там хоть и главная звезда, но ему все-таки придется объяснять организаторам, почему он хочет, чтобы не приглашали медалистку олимпийских игр.

Разговоры о том, что мой проигрыш несправедлив, все равно начались, вне зависимости от моего поведения. Но на любые вопросы о проигрыше я говорила, что обсуждать тут нечего. Все правильно и справедливо. Я была безупречна, и прозвище «человеческий гений» закрепилось за мной уже без малейшей иронии, на полном серьезе. Вспоминая, сколько я получила благодаря своему поражению, я счастливо улыбалась и затыкала своим счастливым видом всех желающих мне посочувствовать. Я была уверена, что моя сообщница не посмеет меня обмануть, и была права. Напуганная точным исполнением моего прогноза, она дожидалась моего возвращения из Кореи уже в Москве, приехала по первому звонку и привезла деньги, а я на ее глазах порезала в лапшу долговую расписку. Я знала, что она не посмеет никогда никому ничего рассказать. Мы ведь теперь соучастницы в преступлении. Как там это называется? Мошенничество в особо крупных размерах? Когда она выходила из моего дома, мне пришла в голову еще одна идея, и я ей позвонила. Абонент был недоступен. Я даже засмеялась от радости, что так точно угадала. Она избавилась от старого номера телефона, как только вышла в подъезд. Она меня боялась. Умница, оправдала мои ожидания. Не знаю, с чем это было связано, но я стала очень легко и точно предугадывать слова и поступки людей.

У меня почти не осталось ярких и страстных желаний, но проснулось жгучее любопытство к жизни и информации. Хотелось экспериментировать и узнавать тайны. Я решила поехать на чемпионат мира в Милан. Мне было до невозможности интересно, что из этого получится. Я получу золото? А Алина опять будет на пятом месте? Или даже на шестом? Или в моем присутствии откатает лучше? Будет вторая или первая? Мне было трудно. Очень. Этого чемпионата не было в первоначальной версии событий. Когда я прилетела в Милан, мне стало страшно и неуютно. Чтобы успокоиться, я все время напевала про себя «А в солнечной Италии большие гениталии». Я выиграла этот чемпионат. Алина стала пятой, потеснив Каролину Костнер. Какая все-таки большая инерция у основной линии реальности. Прости, Кэйтлин, не судьба тебе стать чемпионкой мира.

***

Я была уверена, что моя «вторая мама» совершенно не заинтересована во мне как в действующей спортсменке. Все эти смс из первой реальности с требованиями составить план дальнейшей работы – розовые сказочки для дураков. У нее подрастают новые звезды. Но это тоже требовалось проверить. Когда я пришла к Этери в конце апреля и сказала, что хочу обсудить новые программы, Этери замялась и явно была недовольна. Я щебетала о том, что собираюсь работать дальше, и участвовать в следующей олимпиаде, а сама очень внимательно следила за выражением ее лица. Я впервые видела ее по-настоящему смущенной. Она долго молча меня слушала, но все-таки не выдержала и сказала, что до следующей олимпиады далеко, здоровья у меня не прибавится, и вообще уходить лучше на пике карьеры. Что и следовало доказать. Я помолчала и сказала, что она права, и мне следует заняться подготовкой к карьере тренера. Я попросила замолвить за меня словечко перед начальством школы и устроить ассистентом в ее группу, чтобы мне можно было набраться опыта. Этери ничего не поняла и просияла, обрадовавшись, что я так легко с ней согласилась. Мы договорились, что я оформлюсь на работу после возвращения с Fantasy on Ice. После этого я официально объявила об окончании карьеры. Не стала тянуть кота за хвост, как Аделина. Это еще сильнее добавило мне популярности и восторженных отзывов.

Пока я была на шоу, мне пришла в голову еще одна идея, и начало работы я немного отложила. Вернувшись в Москву, я сначала пошла к стоматологу, чтобы выровнять улыбку, и к пластическому хирургу – поправить носик. Деньги у меня были, спешить некуда. Мне хотелось сделать хоть что-то для себя, а не для того шутника, который перебрасывал меня из реальности в реальность. Результат превзошел все ожидания. Пластинка на зубах – это, конечно, надолго, почти на год. Но носик получился просто изумительным. Мне так нравились изменения в моей внешности, что первые два месяца, работая под руководством Этери, я была по-настоящему счастлива. Но когда эйфория схлынула, поняла, что обманула сама себя. Мне было плохо рядом с ней, я все время помнила о том, что она меня предала. Сдала с потрохами федерации и собственным амбициям. И она все время была рядом. Я начала ее ненавидеть. А кого еще? Не себя же…

Скрывать это становилось все тяжелее и тяжелее. И я решила не насиловать себя. Я продолжала работать с малышней и наблюдала за Розановым. Я знала, какую роль он сыграет в разгроме школы Этери, и внутренне смеялась. Глейхенгауз, однако, совсем в людях не разбирается. Привел друга поработать. Я видела, что делает Сергей. Он старательно внедрял в головы малышей и их родителей свой образ как единственного тренера, которому они не безразличны. Создавал полное ощущение, что Этери, Дудаков и Глейхенгауз – небожители, которые обратят внимание на ребенка, только когда он начнет делать успехи, и не будут тратить время на тех, у кого будет даже временный спад. Не сказала бы, что это очень умная стратегия, но ведь подействовало. У меня не слишком хорошо получалось работать с детьми. Мне было вообще пофиг, и я не особенно старалась. На все замечания Этери, которая делала их, разумеется, наедине, я только соглашалась, усмехаясь, и смотрела на нее с ненавистью. Мне было очень интересно, сколько она выдержит в таком режиме. Она продержалась восемь месяцев, до конца сезона, и вызвала меня на разговор.