И наконец пришел мой звездный час – Skate Canada 2019. На падение и скольжение аж до бортика я, конечно, не рассчитывала. Кто всерьез будет такое над собой проделывать? Но физиономию я после этого изобразила насколько возможно грозную. Пусть теперь и Брайан тоже меня боится. А вот мое поведение на гала – целиком и полностью спланированная акция. Я троллила и своих хейтеров, и дурака Ханю, который все никак не мог понять, чего это я так активизировалась после долгого затишья. Я строила из себя главную звезду с занятого пятого места, я залезла на руки Диме Козловскому, чтобы спародировать дебильное поведение Ханю на всех гала, я как в старые добрые времена старалась подъехать поближе к нему, чем спровоцировала еще одного дурака, Пулкинена, на то, чтобы он кинулся грудью прикрывать кумира от приставучей Жени. Все комментарии, которые я прочитала после этого – сплошной кайф, я рыдала от смеха, икала, у меня болел живот, я уже не могла смеяться. Купились, еще как купились, ни хрена не поняли. А спустя две недели я рассказала, что буду кататься до 38 лет – и это тоже восприняли всерьез. Люди добрые, ну что же вы такие идиоты? Это же бред. Не бывает таких дур, просто не бывает.

По сравнению с этим спектаклем сломанный на чемпионате России ботинок – просто глупый утренник в детском саду, хотя тоже было очень смешно. Началась пандемия, чемпионат мира отменили. Для меня это мало что изменило. Потом перенесли на 2021 год Олимпийские Игры в Токио, и я немного развлеклась, читая комментарии о том, что если за что-то берется Женя Медведева, обязательно все идет через жопу. Я поехала в Японию, якобы для шоу, хотя понятно было, что его отменят. Но мне хотелось побесить фанаток Ханю и почитать о том, как я опять его преследую по всему земному шару в условиях пандемии. Попутно поддержала Риппона, чтобы все в очередной раз построили предположения, не собираюсь ли я сменить гражданство. Завела инстаграм для рисунков, предсказуемо получила серьезную дискуссию об их художественной ценности. И постепенно стала уставать. Троллить идиотов – изумительное развлечение. Но, увы, мне его хватило меньше чем на год. Вчера я сообщила, что по окончании карьеры напишу автобиографию, в которой расскажу «все, что происходило на льду и вне льда». Народ ожидаемо подорвался и весь изошёл дерьмом. Скука… Ничего нового я уже не прочитаю. И мне все надоело. Я в тупике. Я больше не хочу кататься, не хочу ни в чем участвовать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Уехать в другую страну, начать новую жизнь… Одной, без всех… Все, что происходило после проигрыша на Олимпийских играх, было очень глупо и бездарно. Если бы я могла послать в пешее эротическое путешествие всех советчиков, я бы все исправила. Жаль, что это невозможно…

========== Глава 2 ==========

Мне опять приснилось, что я проиграла. Зачем сейчас, когда я уже успокоилась и все пережила? Я плакала в полудреме и чувствовала, как слезы стекают на подушку. Этот сон приснился мне в ночь перед произвольной программой. И я сорвалась от страха, начала делать глупости одну за другой. Зачем он мне снова приснился? Я начала просыпаться и насторожилась. Ощущения тела были другие. Запахи, звуки, темнота. Кровать, на которой я лежала. Я не могла заставить себя открыть глаза. Внутри разгоралась паника. Я уже все поняла, но не могла поверить в то, что произошло. Я узнала это место. И это время тоже узнала. Пятнадцать минут. Именно столько мне понадобилось для того, чтобы задавить страх и открыть глаза. Почему-то я сразу поняла, что это не продолжение сна. Какой-то шутник решил выполнить мое желание. Хотя я его даже не высказала.

***

Все дальнейшее я проделала на автомате. Моя кровать была дальше от окна, чем у моей соседки. Я встала с кровати и подошла к окну, попутно убедившись, что соседка – Катюха. Я ее и в темноте узнаю. Внимательно посмотрела в окно, убедилась, что нахожусь в Олимпийской деревне в Пхенчхане, попробовала на глаз оценить, на каком я этаже. Оказалось очень высоко, последний этаж или один из последних. Странно. Ситуация не повторялась в точности. Изменения уже начались. Что это могло означать? Что я смогу изменить то, что уже произошло? Выиграть? А может, получить бронзу или вообще пролететь мимо пьедестала? Ни во что хорошее я уже не верила. Такие подарочки очень напоминают кусок сыра в мышеловке.

Я вернулась в кровать. Нет смысла вставать так рано. Сейчас два часа ночи. Надо успокоиться и подумать. Я попробовала оценить свое умственное состояние. Физическое я чувствовала хорошо и оценила очень близким к тому, что было 23 февраля 2018 года. Я откуда-то знала, что здесь, в этой реальности, в которую я попала, короткую программу мы уже откатали, и результаты в точности такие, какие были изначально. Я отстаю. На 1,31 балла. Но сама я была другой. Я была Женей Медведевой образца августа 2020 года. Я прекрасно помнила (или знала наперед?), что происходило после моего проигрыша. Да я вообще прекрасно помнила все эти два с половиной года после олимпиады. Черт возьми, кажется, мне действительно предоставили возможность все переиграть. Но у меня снова началась паника. Я не знала, что мне делать и как. У меня не было плана. Я никогда не обдумывала всерьез, что бы я изменила, если бы смогла вернуться назад, потому что знала, что это невозможно. И я не помню всех событий в точности, с датами и деталями. Я снова попыталась успокоиться. Мне и не нужно их помнить. Я буду решать проблемы по мере поступления.

Для начала я проверила дату на телефоне. Все правильно, 23 февраля 2018 года. Сейчас мне нужно решить только то, что относится к сегодняшнему дню. Больше ничего. Итак. Первая ошибка, за которую меня гнобили страшно, и которую я сама считаю ошибкой – это инцидент с Алиной на разминке. Там идет видеозапись. Моя попытка травмировать Алину обязательно всплывет. И в случае победы, и в случае поражения. И в случае победы все будет еще страшнее. Меня будут сравнивать с этой, как ее… Тоней Хардинг. Могут дисквалифицировать, опозорить, отнять уже полученную золотую медаль. Это будет даже хуже поражения. Нельзя к Алине приближаться, ни в коем случае. Лучше даже не смотреть в ее сторону. Я по-прежнему хочу победить, но еще больше – отомстить предателям и подлецам. А это можно сделать даже после поражения.

Еще меня обвиняли в том, что я разрыдалась после выступления, чтобы пробить судей на жалость. Это не так, конечно, но выглядело и правда не очень. Я расплакалась, потому что поняла, что проиграла. Мы, фигуристы, всегда примерно можем оценить, какие оценки получим. Я не смогла сдержаться, мне было очень плохо, поэтому я наговорила ерунды под камерами, Дудакову пришлось меня прикрывать. И все это тоже всплыло, как говно в проруби. Плакать нельзя, ни в коем случае. К тому же мои слезы спровоцировали визги Татьяны Анатольевны о несправедливости спорта. Заткнуть ее не в моих силах, но я хотя бы не должна усугублять ситуацию своими рыданиями. Если я буду спокойна, она будет сдержаннее, не станет причитать по мне, как по покойнице. Я должна быть не просто спокойна, я должна улыбаться и выглядеть победительницей. Если я выиграю, это будет уместно. Если проиграю и опять получу свое серебро, смогу сказать в интервью, что радовалась безошибочному прокату после травмы. Если откатаюсь плохо и не попаду на пьедестал, буду выглядеть смирившейся с неизбежным.

***

Не смотреть на Алину на разминке оказалось довольно сложно. Прежний вариант событий как будто тянул меня за собой, не выпускал из своего вязкого болота. Но я справилась, и после этого стало легче. Алина снова ошиблась на первом каскаде. Я не верила своим глазам. Значит, от того, что я сунулась ей тогда под ноги, действительно ничего не зависело. Она откаталась в точности так, как я помнила по первому разу. И оценки были те же. Я их, конечно же, помню наизусть. 156,65. За произвольную у нас с ней была общая оценка. Судьба поиздевалась надо мной очень изысканно. К сожалению, и я тоже откаталась так же, как в первый раз. Но у меня получилось не заплакать и ничего не сказать Этери. Я улыбалась отстраненной улыбкой и ждала оценок. Молчала. Упорно молчала и после того, как их объявили. Фотографировалась с ней и Алиной, молча ждала церемонии награждения. Этери почувствовала, что мое поведение не совсем нормально. Слезы были бы более естественными, наверное. Но я молчала. Больше у меня ни на что не было сил. Я поняла, что мое поражение было выбито в граните. И в моей судьбе, и в судьбе Алины. Но все последующее я могла изменить. Я это знала.