— Мой… — тихий шепот в тонкие губы.

«Действительно. Теперь твой», — одним взглядом отвечает Кромешник. Склонившись и коротко лизнув правое плечо, словно в извинение за расцветающий красным укус, плавно выходит из Джека. Но не дает ему свести ноги вместе, удерживая руки на влажных бедрах.

— Даже не смей вырываться. Я не отпущу тебя, Снежный... — вновь с ухмылкой на лице, но сказано смотря прямо в грифельный взгляд. Хотя так хочется перевести взгляд на плоский живот мальчишки, где на мраморной коже остались жемчужно-белые разводы спермы, и нагло, смотря в эти глаза, провести языком по коже, слизывая абсолютно всё. Вылизывая Джека, как маленького котенка, причем везде. Может, такая возможность еще представится Кромешнику в эту ночь, и он вновь ухмыляется, только теперь мысленно.

Почти болезненный поцелуй, и теперь не ясно, кто хочет взять лидерство. Джек вновь поддается, позволяя себя трогать, ласкать и целовать. Он нетерпеливо всхлипывает, пытаясь вновь поддастся ближе. Однако в следующую секунду не понимает, как меняется пространство, ибо комната и так темная, расплывается перед глазами. Парнишка вскрикивает, но Питч закрывает ему рот ладонью, и ловко переворачивает на живот, укладывая грудью на прогретый камень, так, чтоб Джек мог свободно опираться ногами на пол, но при этом выглядеть безупречно пошло и очень доступно. Горячие ладони проходятся по спине, очерчивают острые лопатки, ведут ниже — на поясницу, слегка задевая нежную кожу отросшими вновь когтями, перемещаются на ягодицы и нетерпеливо их мнут.

По всему телу Снежного проходится крупная дрожь предвкушения от того, что его ждет через несколько минут. Фрост на мгновение замирает, и после послушно — приглашающее прогибается в пояснице, раздвигая ноги шире и пряча лицо в сложенных руках. Всё же, лицо у него начинает гореть и он не знает от желания или стыда.

— Снежный… — хриплый голос заставляет повторно вздрогнуть, и Питч не имеет права отказаться от соблазнительной кожи: проводя языком влажную дорожку, начиная от копчика и до самой шеи, вдоль всего позвоночника. Он осторожно прикусывает Джека за холку, и искушающе шепчет на ушко юному Хранителю:

— Ты знаешь, что ночь только началась, мой маленький… Снежный Дух? Может, нам хватит шести часов? Или… Как думаешь, мне удастся довести тебя до обморочного состояния под самое утро?

Молодой Дух громко стонет, почти всхлипывая, представляя эту картинку. Он начинает шумно дышать и, приподнявшись на локтях, изящно выгибается, поворачивая голову и смотря на своего Короля, который выглядит до ужаса сексуальным. Один взгляд грифельных глаз, один взмах пушистыми ресницами, юркий язычок пробегается по красным припухшим губам, и Джек сильнее выгибается. Это последнее, и временный контроль Короля Кошмаров рушится весь и полностью.

В сумрачной жаркой зале слышится нетерпеливый грозный рык, и следующий за ним громкий протяжный стон Морозного Духа. А невидимые небесные часы отсчитывают ровно полночь.

Король Кошмаров тихо фыркает и недовольно рассматривает кристаллы на потолке, которые, даже не смотря на тени, сейчас начинают светиться ярче, что может означать только одно: рассвет наступит через полчаса или час.

Одна мысль, и Питч вновь делает залу темной, оставляя источником света только по-прежнему горящий камин. Он поворачивает голову налево и с удовольствием рассматривает уснувшего мальчишку. Победная усмешка, и Кромешник осторожно проводит пальцами по мягким губам Зимнего Духа.

Он и не думал, что сказанные в пылу желания и страсти слова так четко сбудутся. Своего Снежного он всё-таки вымотал под самое утро. И теперь тот крепко спал. Уснул совсем недавно, устроившись возле Питча, обнимая и нахально закинув на него ноги. Кромешник, довольный даже не фактом реализованного, очень много раз, желания и жаркого секса, а тем, что теперь они стерли последнюю черту меж друг другом, приподнимается и мягко, пока Джек спит и не может этого заметить, целует его в скулу. Еще один поцелуй в висок, и осторожно переходя на красное плечо и предплечье. Проводя языком по теплой нежной коже и зализывая следы своих же укусов.

Где-то под ребрами довольно урчит сытый зверь, по крайней мере на эти часы. Джек теперь полностью принадлежит ему. Хотя собственническое чувство будет требовать постоянного присутствия Фроста рядом. Но возможно последнее и не будет проблемой, особенно после уничтожения Пустоты. По крайней мере, до следующих холодов Кромешник не хочет выпускать Джека из подземелий. Он, конечно же, не запрет его, но по максимуму будет стараться держать взбалмошного парнишку рядом с собой.

А юный Дух Веселья спит мирно, почти по детски, но всё же, в один из моментов, передергивает плечами и жмется ближе к Королю Кошмаров. Джек — Ледяной Дух, но раз вспомнив, что такое тепло, теперь постоянно его ищет. Когтистой рукой одно единственное движение в сторону, и помимо легкой черной простыни, которая сейчас едва прикрывала Джека, на него накидывается теплый плед, преобразованный из того самого плаща. Древнейшая тьма, а Питч использует её в виде одеяла для своего молоденького Снежного недоразумения. И всё ради того, чтоб Джек успокоился, согрелся и выспался нормально.

Если раньше бы он сказал себе: — «Докатился». То теперь ничего не остается, как смело признать: — «Выжил из ума…»

Кромешник усмехается, пододвигает к себе парнишку, и мягко проводит ладонью по инейстым волосам. Он и не думал, что всё будет вот так просто, легко и возможно. По крайней мере, в их отношениях. И если бы только знал, как всё может сложиться… Нашел бы другой подход пять лет тому назад, и еще тогда бы приручил Джека.

Питч пододвигается, и знает что сон Джека крепкий, целует его в губы, совсем ненавязчиво и очень легко. Снежный Дух всё такой же вкусный, морозный и сладкий, чем-то похожий на карамель, но не такой приторный. Скорее холодно-карамельный и чуть мятный.

Однако, несмотря на всю идеальность момента и просто сумасшедшую жаркую ночь, Кромешник не перестает думать о дальнейшем. У них остается два дня до Пасхи. Безликая тварь хоть основательно обезумела, и беспечно шатается теперь по миру, но проблем может составить больших. Возможно, даже чересчур. Нужно подготовиться, да и вот это беловолосое недоразумение поднатаскать, потренировать основательно. Питч даже продумывает — не запереть ли Фроста глубоко в подземельях, перед самым важным и последним боем? Оставить Пустоту на себя, и не подвергать жизнь и здоровье мальчишки опасности. Ведь еще одного ранения он точно так спокойно, как недавнее, не перенесет.

Такой юный Дух, как Фрост, вообще не должен участвовать в таких сражениях. Эту мелочь нужно беречь. И причем основательно. И если Питчу казалось раньше, что без Джека становится совсем никак, то теперь, глядя на мирно спящего, довольного мальчишку, Кромешник думает, что без него и вся тьма миров ему не будет нужна, впрочем, как и Кошмары с тенями. Без его Джека становится ненужным всё. Кромешник понимающе усмехается, принимая эту мысль до конца, и обняв Снежного Духа, придвигает его к себе вплотную, постепенно забываясь в мыслях и надеясь, что сможет выспаться за пару часов. Ведь Безликого стоит всё же изловить, пока Джек будет мучиться у Хранителей.

На границе зеленеющего леса, на самом северном краю Шотландии, создавая возле себя прозрачные щиты и сферы, бродит прозрачное существо, глаза у которого светятся опасным белым светом.

Безликий Дух электронно рычит на те «мертвые» обыкновенные тени деревьев, и не может спокойно воспринимать раскинувшийся в глубине чащи мрак. У него еще есть время, и он желает создать свою собственную армию, нанося удары по глупым-глупым Хранителям и ненавистному ему Черному Духу.

Позади слышится неприятный щелчок, и яркая вспышка света озаряет зеленым несколько деревьев и небольшой уступ. Пустота гневно выпускает светящиеся белым когти и резко оборачивается. Перед ним появился высокий и всё тот же Дух в капюшоне, в широкой коричневой мантии. Безликий скалится, но свечение на руках пропадает, и он невозможно мерзко растягивает прозрачный рот в подобии сумасшедшей усмешки. А Дух наконец скидывает с себя капюшон, озадачивая Пустоту.