Тогда намерения Русселя стали ясны. Распаленный примером соотечественников в Южной Италии, он собирался сам основать нормандское государство в Анатолии. С ним было всего три тысячи человек; но все это были преданные люди, хорошо экипированные и обученные. Один на один они могли одолеть любого византийского или тюркского воина. Теперь Руссель казался императору опаснее самих тюрок. Собрав все войска, которые смог наскрести, он поставил их под начало своего дяди, кесаря Иоанна Дуки. Руссель встретил их у Амория и легко одолел, а кесаря захватил в плен. Ради того, чтобы иметь благовидный предлог, он провозгласил своего пленника императором против его же воли и выступил на Константинополь. Он без помех достиг азиатского берега Босфора, сжег пригород Хрисополь и раскинул лагерь среди его развалин. В отчаянии Михаил обратился к единственной силе, которая могла ему помочь. Он отправил посольство к султану сельджуков Сулейману. Сулейман с одобрения своего сюзерена Малик-шаха пообещал императору помощь в обмен на уступку восточных анатолийских провинций, которые он уже оккупировал. Руссель повернул назад навстречу тюркам, но те окружили его войска на горе Софон в Каппадокии. Он сам с небольшим отрядом сумел спастись и окопался северо-восточнее, в Амасии. Тогда Михаил послал разобраться с ним Алексея Комнина. Алексей смог предложить более выгодные условия тюркским вождям в соседних областях за их поддержку и принудил его к сдаче. Но Руссель правил Амасией так хорошо и пользовался такой популярностью, что тамошние жители прекратили попытки его спасти лишь после того, как узнали о том, что его ослепили. Однако на самом деле Алексей не мог заставить себя изувечить Русселя; так велико было обаяние этого человека, что даже император с радостью услыхал о том, что изменника избавили от столь позорной кары.
После этого Руссель исчезает из истории. Однако все произошедшее оставило свой отпечаток на византийцах. Оно научило их, что нормандцам нельзя доверять, что их честолюбие не ограничивается берегами Южной Италии и что они мечтают основать государства на Востоке. Это может объяснить византийскую политику двадцать лет спустя. Между тем нормандцы уже не приветствовались на службе у императора, и под подозрением оказались даже их скандинавские кузены. Варяжскую стражу отныне стали набирать из народа, который сам пострадал от северян, – англосаксов Британии.
Страх перед нормандцами и постоянная потребность в иностранных наемниках заставила Михаила проводить политику умиротворения Запада. Утрата Южной Италии была невосполнима, но он не мог позволить себе продолжать там войну. Многие византийцы считали, что посол, которого он отправил заключить мир с нормандцами, Иоанн Итал, философ, родившийся в Италии, предал интересы империи. Но Михаил был доволен и, зная о желании столь стремительно выдвинувшегося дома Отвилей заключить выгодные брачные союзы, предложил выдать дочь Гвискара Елену за его собственного сына, тогда еще младенца Константина. В то же время он стремился наладить добрые отношения с великим папой Григорием VII, и это ему удалось. Его политика обеспечила мир на западных границах.
Но в Анатолии дела шли все хуже. Имперское правительство потеряло власть над нею, и, хотя немногие местные военачальники, как, например, Исаак Комнин, теперь командовавший Антиохией, поддерживали авторитет императора, сообщение прервалось, и единой политики не существовало. Наконец в 1078 году Никифор Вотаниат, правитель великой Анатолийской фемы в Западно-Центральной Малой Азии, отчасти из-за личных амбиций, а отчасти из-за того, что его в самом деле вывела из терпения слабость правления Михаила, взбунтовался. Но Никифор был генералом без армии. Чтобы раздобыть необходимое войско, он собрал под своими знаменами множество тюрок и использовал их для того, чтобы укомплектовать гарнизонами города, взятые им на пути к столице: Кизик, Никею, Никомедию, Халкидон и Хрисополь. Впервые тюркские воины оказались в крупных городах Западной Анатолии. Пусть они всего лишь наемники нового императора, но ему будет нелегко заставить их уйти. Михаил не оказал сопротивления. Когда Никифор вошел в столицу, он удалился в монастырь. Там он нашел свое истинное призвание. Ему повезло больше, чем большинству низложенных императоров, и несколько лет спустя он – полностью благодаря своим заслугам – возвысился до сана архиепископа. Оставленная им супруга Мария Аланская, родом с Кавказа, прекраснейшая царевна своего времени, мудро предложила свою руку узурпатору.
Никифор обнаружил, что мятежником быть проще, чем императором. Другие военачальники последовали его примеру. На западе Балкан Никифор Вриенний, правитель Диррахия, объявил себя императором и привлек солдат европейских провинций под свои знамена. Против него послали Алексея Комнина с небольшим войском из неподготовленных греческих солдат и немногих франков, которые, как обычно, дезертировали. Только благодаря своевременному прибытию контингента тюркских наемников он смог одолеть Вриенния. Сразу после завершения этой кампании Алексею пришлось отправиться в Фессалию, чтобы подавить еще одного узурпатора – Никифора Василаки. Тем временем взбунтовался тюркский гарнизон в Никее. Папа Григорий, услышав о падении его союзника Михаила, отлучил нового императора; а Роберт Гвискар, подстрекаемый папой, да и сам в ярости из-за разрыва помолвки его дочери, собрался плыть через Адриатическое море. В мае он во главе всех своих сил высадился в Авлоне и выступил на Диррахий. В начале той же весны поднял мятеж крупнейший полководец в Азии Никифор Мелиссин и заключил союз с тюркским султаном Сулейманом, благодаря чему Сулейман смог беспрепятственно войти в Вифинию, где его приветствовали оставленные Вотаниатом тюркские гарнизоны. Когда Мелиссину не удалось захватить Константинополь, Сулейман отказался вернуть занятые им города. Вместо этого он обосновался в Никее, и Никея, один из самых почитаемых городов христианства, находящаяся в пределах сотни миль от самого Константинополя, стала столицей тюркского султаната.
В Константинополе император Никифор погубил единственный свой шанс на выживание, поссорившись с семейством Комнинов. Исаак и Алексей верно служили ему и надеялись сохранить его благосклонность тесной дружбой с императрицей, на чьей двоюродной сестре был женат Исаак и чьим любовником считали Алексея. Однако она не могла совладать с придворными интригами, которые настроили Никифора против них. Ради собственной безопасности братья были вынуждены поднять мятеж; и Алексей, признанный семьей самым способным из двоих, объявил себя императором. Никифор пал так же легко, как и низложенный им император. По совету патриарха он, усталый и униженный, оставил престол, чтобы окончить свои дни в монастыре.
Алексею Комнину было суждено царствовать тридцать семь лет и стать величайшим государственным мужем своего времени. Но в 1081 году казалось гарантированным, что ни он, ни его империя не уцелеет. Алексей был молод, вероятно, не достиг еще и тридцати, но имел за плечами многолетний опыт полководца, причем, как правило, вынужденного действовать с недостаточными силами, и своими успехами он был обязан исключительно собственному уму и дипломатии. У него была привлекательная внешность; он был невысокого роста, но хорошо сложен и изучал достоинство. Его отличали изящная и непринужденная манера себя держать, а кроме того, он обладал превосходной выдержкой, однако сочетал в себе истинную доброту с циничной готовностью использовать хитрость и запугивание, если того требовали интересы страны. У него не было особых богатств, помимо личных качеств и любви солдат. Его семья, связи которой оплели всю византийскую аристократию, несомненно, помогла ему прийти к власти, и он укрепил свое положение женитьбой на представительнице семейства Дука. Но интриги и зависть родственников, особенно ненависть, которую его властная мать питала к его жене и всему ее клану, только усугубили его проблемы. Двор кишел членами семей прежних императоров или семей будущих узурпаторов, которых Алексей хотел привязать к себе брачными союзами. Там была императрица Мария, отчаянно ревновавшая к новой императрице Ирине, и сын Марии Константин Дука, которого он сделал своим младшим соправителем и вскоре обручил со своей старшей дочерью Анной; там были сыновья Романа Диогена, одного из которых он женил на своей сестре Феодоре; там был сын Никифора Вриенния, который стал мужем Анны Комнины после преждевременной смерти Константина Дуки; там был Никифор Мелиссин, уже женатый на его сестре Евдокии и отказавшийся от притязаний на имперский престол в пользу шурина в обмен на титул кесаря. За всеми ними Алексей был вынужден внимательно присматривать, разрешая их ссоры и предотвращая измены. Чтобы удовлетворить их претензии, была разработана замысловатая система титулов. Знать и высшие сановники государства были в такой же степени ненадежны. Алексей постоянно раскрывал заговоры против его правления и находился под постоянной угрозой убийства. В силу своей политики и характера он предпочитал мягкие наказания; и это милосердие и невозмутимая дальновидность во всех его действиях тем более замечательны, что всю свою жизнь он был не уверен в завтрашнем дне[20].
