Хозяин собаки по кличке Туча стоял у ворот, сложив руки на могучем животе. На нём был надет кожаный фартук. Лицо его скрывала сварочная маска, и мальчику показалось, что перед ним старинный рыцарь-крестоносец, сейчас он достанет свой меч и…

Но мужчина так и не достал меч. Он даже ничего не сказал незваным гостям, просто опустил руки и вернулся в свой тёмный гараж.

– И почему мы назвали его Индюком Индюковичем? – спросил Киви, когда они с Галкой свернули на лесную тропу.

– Потому что он ни с кем не дружит. Сидит в своём доме и никуда не выходит. Интересно знать, что же он такое строит.

– Может, бульдозер?

– Почему бульдозер?

– Не знаю. Если бы я что-нибудь строил, то, наверное, это был бы бульдозер.

– Но ты же не Индюк Индюкович, – заметила Галка. – Может быть, ему хочется чего-нибудь другого.

– Может быть, – вздохнул Киви.

Ребята долго плутали по лесу, но ракету так и не нашли.

– Мне кажется, мы ходим по кругу, – сказала Галка. – Нужно попробовать ходить по квадрату, может, тогда всё получится?

Они походили по квадрату, потом по треугольнику и по зигзагу, но всё равно ничего не нашли.

– Скоро стемнеет, – заметил Киви, – мы не заблудимся в лесу?

– Доставай фонарик, – вздохнула Галка. – Пойдём домой.

Они нехотя поплелись назад. Киви включил фонарик, но он всё время моргал – наверное, сломался, пока лежал в снегу: загорится, погаснет и снова загорится.

Вдруг откуда-то из глубины леса тоже засветился огонёк: погас, зажегся и снова погас.

– Гляди! – прошептала сестра. – У кого-то ещё сломался фонарик.

– Нет, Галка, это нам посылают секретный сигнал. Мне про это дедушка рассказывал: так один корабль посылает письмо другому кораблю.

– Какое ещё письмо? – не поняла Галка.

– Какое-какое: световое, – загадочно произнёс Киви и подтолкнул сестру вперёд, к огоньку.

Они оставили лыжи, забрались на горку, заглянули в овражек и увидели там такое, что дух захватило.

Повсюду были разбросаны комья земли, среди еловых корней, закиданная сломанными ветками, дымилась ракета.

Глава четвёртая, в которой Киви и Галка слышат знакомый голос

Ракета была оранжевая, как мандарин, снаружи – полным-полно всяких блестящих шариков, рычажков и других непонятных штучек. Ребята спустились вниз и обнаружили, что люк в ракете распахнут настежь.

– Кто-то отсюда вылез… – прошептала Галка.

– Я здесь, – раздался слабый голос, тот самый, что ребята слышали ночью из радио. – Помогите мне.

Киви и Галка разгребли еловые ветки и увидели нечто удивительное: на мху, запутавшись в корнях, лежала девочка. Тоненькая, как балерина, она казалась воздушной, лёгкой. Под прозрачной кожей, словно сделанной из розового мягкого стекла, крутились блестящие шестерёнки, неизвестные механизмы, как в старинных дедушкиных часах. При этом в тех местах, где у обычного человека локти, колени и запястья, совсем ничего не было, словно ладошки на руках и стопы на ногах держались на невидимых магнитах. А на животе, там, где должен быть пупок, располагалась замочная скважина. Механическая девочка улыбнулась и сказала:

– Так-так, значит, вы те самые мальчик и девочка, что говорили со мной этой ночью?

– Да, это мы, – ответил Киви и понял, что самое чудесное в девочке не туловище, а голова. Её лицо казалось бледным, как будто она никогда не загорала на солнышке. Глаза большие, изумрудные, с длинными красивыми ресницами, а на переносице, рядом с левым глазом, – маленькая чёрная кнопочка, похожая на родинку. Ушей у неё не было вовсе, только маленькие отверстия, образующие снежинку, как на трубке телефона. Поверх бровей тянулась тонкая линия, а выше начиналось самое интересное: в верхней части головы, там, где у людей лоб, темя и затылок, у механической девочки находился аквариум с коралловыми рыбками! Красные, зелёные, жёлтые, в полоску, они плавали среди пузырьков и не обращали на ребят никакого внимания.

– Вот это да! – выдохнула Галка. – Они что, живые?

– Живые-живые, – ответила девочка, – как ты и вот этот мальчик.

– Его зовут Киви, а меня Галка. А у тебя есть имя?

– Папа называл меня Тики-Тук. Он смастерил мне ручки и ножки и задумал так, чтобы рыбки в голове помогали мне думать.

– А они не замёрзнут? – забеспокоился Киви, – всё-таки на улице снег и мороз.

– А что такое снег и мороз?

– Вот снег, – показала Галка, набрав горсть белых снежинок. – Ты что, никогда не видела зиму? Холод – это опасная штука. Не стоит вот так лежать на земле.

Они освободили ноги механической девочки и помогли ей подняться.

– Держи, – Галка сняла с головы шапку с двумя мохнатыми помпонами и протянула их Тики-Тук.

Девочка взяла шапку в руки и застыла на месте.

– И долго мне её так держать?

– Надень на голову, – хихикнул Киви. – Она согреет твоих рыбок.

– Там, откуда я прилетела, не носят шапок, – призналась Тики-Тук.

– Это мы уже поняли, – подбоченилась Галка. – Но здесь, на севере, вода от холода быстро превращается в лёд.

– Ты вся дрожишь, Тики-Тук, – заметил Киви. – Давай, я дам тебе свою куртку.

– Но ты ведь сам замёрзнешь!

– Ничего! Ездить на лыжах жарко, а я в шарфе и тёплом свитере.

Теперь, когда Тики-Тук надела куртку и шапку с помпонами, её можно было принять за обычную девочку. Галка накрутила на палец косичку и задумчиво уставилась на Тики-Тук.

– Странно ты устроена. Вся из деталей, как робот какой-то, но при этом замерзаешь. Разве роботы чувствуют холод?

– Я ещё недолго живу на свете, – сказала Тики-Тук. – И почти ничего не знаю о себе. Но мой папа как-то сказал, что у меня живое сердце. Я дрожу не только от холода, но и потому, что мне страшно. Какой здесь тёмный и дремучий лес!

– А что ты ешь? – полюбопытствовала Галка. – Винтики?

– Не приставай к ней! – вмешался Киви. – Видишь, она ещё приходит в себя после аварии. Что случилось с твоей ракетой?

– Топливо закончилось, – Тики-Тук постучала по пустому баку. – Рано или поздно моя ракета всё равно бы упала.

– Значит, тебе негде жить? – Галка взяла девочку за руку. – Идём к нам. Мы поселим тебя у нас дома.

Они вылезли из оврага, подняли лыжи и пошли по тропинке.

– Разве бабушка с дедушкой разрешат нам поселить дома незнакомую девочку? – переживал Киви.

– Она не просто девочка, она упала с неба, – заявила Галка. – Но пока, – добавила сестра, хитро подмигнув, – мы ничего не скажем бабушке и дедушке. Проведём её в дом тайком.

– Кто такие бабушка и дедушка? – спросила Тики-Тук.

– Сейчас объясню, – пообещала Галка. – У тебя ведь есть папа?

– Есть.

– А у твоего папы кто был папой? Вот он и есть дедушка.

– Значит, дедушка собрал моего папу из деталей?

– Ну, у нас, у людей, всё по-другому…– призналась Галка. – Мы появляемся у мамы в животике. Сначала у нас вырастает голова, потом ручки и ножки. А когда мы становимся слишком большие, мама рожает нас на свет.

Тики-Тук остановилась и удивлённо посмотрела на Галку.

– Я никогда не видела свою маму. Какие они, мамы?

– Мамы! Они самые лучшие на свете! – воскликнул Киви. – Они мягкие и тёплые, нежные и очень красивые.

– Как цветы? – спросила Тики-Тук.

– Ещё лучше.

– А бабушки?

– Бабушки всегда за нас переживают, ещё они хорошо кормят нас, чтобы мы росли. Но главное – они такие же ласковые, как мамы, ведь они тоже когда-то были мамами.

– Вот бы увидеть их всех! – сказала Тики-Тук.

– Мама с папой уехали в путешествие, – вздохнул Киви, – но с бабушкой мы тебя познакомим.

Тут Галка ткнула его в бок.

– Ты чего?

– Забыл? – шепнула сестра. – Мы пока не собираемся показывать Тики-Тук бабушке и дедушке. Вдруг они рассердятся и скажут, чтобы она возвращалась к себе в космос. Помнишь, как мы привели щенка, а бабушка сказала, что не может его оставить?