– Чтоб мне провалиться, я не понял, как вы это сделали! – проворчал месье Венар, становясь в позицию. – En guard!

И снова – атака, мгновенный обмен ударами, и шпага Энджела тронула камзол на груди француза.

– О, хорошо! Хорошо, черт возьми. – Месье Венар одобрительно улыбнулся. – Однако, сударь, вам предстоит обучать ребенка; прежде чем он научится делать то, что делаете вы, он должен усвоить основы. Покажите, как вы ведете бой. Медленнее.

Фламбар пожал плечами – дескать, почему бы и нет, если вежливо просят, – и вернулся на позицию. Лаис наблюдала за ним с возрастающим интересом.

На сей раз бой оказался похож на те, что она наблюдала ранее. Однако даже ей было видно, как Фламбар специально замедляет свои движения, не атакует, когда можно атаковать, и вполовину не использует свои знания и возможности. Француз продержался минуту; потом Фламбару, по-видимому, надоело, он произвел все то же молниеносное движение – и остановил кончик шпаги у носа месье Венара.

– Отлично, юноша! – Хотя такое прозвище Фламбару явно не подходило, для старика все мужчины младше пятидесяти кажутся юношами. – Все-таки назовите мне фамилию вашего учителя.

Фламбар ответил, но, так как говорил он по-прежнему шепотом, его слов Лаис не разобрала. Зато она увидела, как переменился в лице месье Венар.

– Вы шутите! – воскликнул он недоверчиво.

Энджел махнул рукой, как бы говоря – хотите верьте, хотите нет.

– Вы действительно у него обучались? Но он почти не брал учеников, – продолжал настаивать француз.

Фламбар снова что-то сказал, и снова Лаис не расслышала.

– Мам, – Джерри дернул ее за рукав. – Он будет моим новым учителем, да?

– Если месье Венар его одобрит, – рассеянно сказала Лаис, прислушиваясь к разговору.

– Я не имею привычки лгать, – вдруг вполголоса, но достаточно громко произнес Фламбар и тут же закашлялся, закрыв рот рукой в перчатке. Голос у него был хриплый и неприятный. Сломанный голос.

– Если вы не обманываете меня, тогда… – Месье Венар не закончил фразу и покачал головой, а после обратился к Лаис: – Миледи, я советую вам нанять этого человека. Кроме того что он способен драться как дьявол, я проведу немало приятных часов, пытаясь выудить из него рассказ об обучении у одного из лучших фехтовальщиков нашего времени.

– Даже так? – усмехнулась Лаис.

– Миледи, вы сами все видели, – поклонился месье Венар и, поморщившись, потер поясницу.

«Меняю одного инвалида на другого, – мелькнуло в голове у Лаис. – Один уже не может сражаться, второй еще не может говорить. Впрочем, хорошо, если этот человек не болтлив, болтунов в Джиллейн-Холле и без него хватает».

– Ну что ж, мистер Фламбар, – улыбнулась Лаис, – если месье Венару вы так понравились, я думаю, вы задержитесь у нас.

– С удовольствием, миледи, – прошептал новый учитель фехтования.

Сопровождаемый миловидной служанкой, косившейся на него, как на посланца ада, Энджел прошел в левое крыло дома. Там располагались комнаты слуг. Графская семья обитала в правом крыле. Служанка, чье имя Энджелу было пока неизвестно, посматривала на него со смесью страха и любопытства. Впрочем, вопросов так и не последовало.

Отведенная ему комната оказалась небольшой, но уютной: с камином, что ввиду приближающейся осени было очень кстати, с неширокой удобной кроватью под полотняным балдахином, с письменным столом и парой кресел. На стене – большое зеркало в деревянной раме, на полу – мягкий ковер. Ничего вычурного, все просто и хорошо. Энджел бросил на кровать свой дорожный мешок, повернулся к служанке и изобразил улыбку, давая понять, что дальше разберется сам. Помогло: девушку как ветром сдуло.

Когда за ней закрылась дверь, Фламбар подошел к окну и раздвинул портьеры. Комната сразу наполнилась сумрачным светом; должно быть, когда солнце выглядывает из-за туч, здесь еще лучше. Энджел усмехнулся, касаясь пальцами легких штор: тут не боялись занавешивать окна, как в Лондоне, где даже кусок ткани может стать добычей праздношатающегося вора.

Окна выходили во внутренний двор, окруженный хозяйственными постройками, чуть поодаль виднелись конюшни. Надо будет позже сходить туда, навестить Апреля. Конь слишком молод и норовист для того, чтобы надолго предоставлять его заботам незнакомых конюхов. А еще нужно навестить месье Венара и попросить его, чтобы намертво молчал о человеке, у которого Энджел обучался фехтованию.

Сглупил, конечно. Не следовало так вот, в первые минуты, разбрасываться именами. Бог знает, что подумал о нем француз, – проклятая самонадеянность подвела. Он приехал сюда не для того, чтобы рассказывать налево и направо о своем блестящем образовании. Пусть судят о нем не по словам и рекомендациям, а по заслугам.

Однако и все эти мысли, такие четкие и правильные, казались самому Энджелу отстраненными. Он подошел к кровати и принялся развязывать тесемки на дорожном мешке; они не поддавались, но злость не приходила. И самое страшное – его это не пугало. Равнодушие было омутом, которому он позволил себя засосать. Он знал, что не имеет на это права, однако испросил его – и ему не отказали. Пусть будет так.

Хотя бы на некоторое время.

Следовало выстроить план действий. Он уже давно не общался с детьми, а Джерри потребуется все его внимание. Хороший мальчик; и мать у него хороша. Жаль, что носит серое, ей пошли бы яркие платья. Лорд Эйвери сказал, что она вдова. Видимо, до сих пор скорбит. Это он мог понять.

Фламбар вынул из мешка вещи – их оказалось не так и много – и аккуратно сложил в шкаф. Критически обозрел получившуюся кучку и вздохнул: придется в ближайшие же дни навестить местного портного, чтобы тот сшил ему еще пару костюмов. Неприлично все время ходить в одном. Воспитанник герцога Аттенборо не может позволить себе подобной неучтивости.

Энджел усмехнулся. Этот шкаф, эта комната вдруг показались ему… светлыми. Да-да, именно светлыми. Здесь он чувствовал спокойствие. Вряд ли у вселенской умиротворенности резиденция в Джиллейн-Холле, однако тут у него будет время поразмыслить и решить, как поступить дальше.

Энджел коснулся шейного платка, чтобы размотать его, когда в дверь постучали. Фламбар не мог ответить громко, вместо этого он подошел к двери и распахнул ее. На пороге обнаружилась давешняя служанка.

– Миледи спрашивает, – застенчиво произнесла она, – не присоединитесь ли вы к ней и семье за обедом. Учителя обычно трапезничают с семьей.

Энджел оценил предложенную графиней честь. Он коротко кивнул, давая понять служанке, что принимает приглашение.

В конце концов, ему предстоит здесь жить.

Лаис с нетерпением, удивлявшим ее саму, ожидала, когда все соберутся к обеду. Покряхтывая, пришел месье Венар, уселся на свое место и тут же затеял простую беседу на французском с Джерри и Таминой. Мисс Гривз, что-то бормоча себе под нос, поправляла воротничок своей подопечной. Джерри хмурился, пытаясь не упустить ни слова, чтобы полностью понять, что говорит ему француз, и косился на гувернера. Мистер Уилсон лишь качал головой, не собираясь подсказывать воспитаннику.

Фламбар тоже вскорости появился, вызвав у присутствующих некоторое удивление: видимо, слух о том, что у Джерри появился новый учитель фехтования, еще не успел расползтись по Джиллейн-Холлу. Лаис сомневалась, что Энджел вообще придет, и, когда он возник на пороге столовой, незаметно перевела дух. Фламбар переоделся, сменив один черный костюм на другой, и выглядел в сумрачном свете дня словно покойник, всплывший со дна реки. Тамина уставилась на него озадаченно, а затем перевела взгляд на Лаис.

– Мамочка, кто этот джентльмен?

– Это мистер Фламбар, солнышко, – поспешно объяснила дочери Лаис. – Он будет учить Джерри фехтованию.

– А как же месье Венар?

– Я не покину поместье, – сказал француз, дождавшись одобрительного кивка госпожи, – однако я уже слишком стар, чтобы учить такого бойкого молодого человека, как мастер Джеральд.