– Я не стыжусь своего прошлого, ваше высочество. Майя – это лучшее, что случилось со мной в жизни. Я ни о чем не сожалею.

Так, значит, она не боится откровенно излагать свои мысли? Не самое лучшее качество для будущей королевы. Хотя его мать славилась тем, что смело выражала свое мнение. Но от мысли, что ее место может занять эта девица, стало тошно.

Оставалось надеяться, что король вовремя одумается – прежде чем женится на мисс Рейнольдс и насмешит общественность.

Маркусу хотелось прямо в эту минуту плюнуть на все и оставить отца самостоятельно разбираться с его проблемами. Но он не мог этого сделать, потому что обещал убедиться, что гостью хорошо устроили во дворце. А принц привык держать свое слово.

– Ваше прошлое, – бросил он собеседнице, – касается только вас и моего отца.

– Но вы, похоже, уже сложили твердое мнение обо мне. Может, прежде чем осуждать, попробуете узнать меня чуть лучше?

Маркус наклонился к Ванессе и, глядя ей прямо в глаза, чтобы не возникло сомнений в его искренности, ответил:

– Я не стану тратить на это свое время.

Мисс Рейнольдс даже не вздрогнула и не отвела взгляд. Ее голубые глаза сверкнули огнем. Она вовсе не испугалась принца. А он вдруг ощутил вспышку странного чувства: чего-то среднего между ненавистью и желанием.

И то, что он почувствовал физическое влечение к этой женщине, стало для Маркуса унизительной пощечиной, заставило отступить.

А мисс Рейнольдс хватило наглости еще и улыбнуться, что одновременно разъярило и очаровало принца.

– Хорошо, – коротко ответила она, пожав худыми плечами.

Она не поверила ему или ей было просто наплевать? В любом случае ему уж точно все равно. Ради отца он будет терпеть ее присутствие, но никогда не примет ее как члена семьи.

Чувствуя непривычное для себя смущение, принц вынул сотовый, решив не думать об этой приезжей девице. Впервые после смерти королевы его отец чувствовал себя счастливым, и Маркус не станет ему в этом мешать. Все равно этот роман долго не продлится. Если повезет, отец образумится и отправит мисс Рейнольдс туда, откуда она приехала.

Ванесса сидела рядом со спящей дочерью и думала о том, что Маркус, похоже, уже составил о ней плохое мнение и даже не дал ей шанса попытаться что-то изменить. От мысли, что до возвращения Габриэля придется общаться с его сыном, сжимало желудок.

Обдумывая их разговор, Ванесса решила, что не лучшей идеей было вступать в противостояние. Но чопорный взгляд, которым принц ее окинул, высокомерие, сочившееся, казалось, из каждой его поры, оцарапало ее нервы, словно колючая проволока. И прежде чем она успела передумать, слова сами вылетели из ее рта.

Ванесса кинула украдкой взгляд на Маркуса. Тот все еще сосредоточенно смотрел на экран своего сотового. Если оценивать внешность этого мужчины по шкале от одного до десяти, он заслуживает твердых пятнадцать баллов. Жаль, что характер у него не сахар.

«Ты только послушай, что говоришь!» – возразил внутренний голос. И действительно, она знакома с этим человеком всего десять минут, а уже пытается несправедливо судить его – ведь ей о нем так мало известно. И, поступая так, чем она лучше его?

Да, он повел себя отвратительно, но, может, у него на это есть причины? Если бы ее собственный отец объявил, что собрался жениться на незнакомой ей женщине гораздо моложе его, Ванесса тоже отнеслась бы к таким намерениям настороженно. А если бы он был к тому же неприлично богатым королем, она бы, разумеется, задумалась, какой мотив движет этой девицей. Маркус просто переживает за своего отца, как и полагается хорошему сыну. И нельзя забывать, что он потерял мать меньше года назад. Габриэль упоминал, что Маркус очень тяжело перенес ее смерть. Наверное, сейчас ему больно от мысли, что Ванесса пытается занять место его матери.

Но что, если она настолько не понравилась Маркусу, что тот попытается встать между ней и своим отцом? Не хочется ведь чувствовать себя в собственном доме незваной гостьей. Или этот дворец никогда не станет для нее домом?

Может, это очередная ее огромная ошибка?

При этой мысли пульс зачастил. Ванесса заставила себя сделать глубокий вдох и расслабиться. Ведь она еще даже не знает точно, хочет ли выйти за Габриэля. Разве цель ее поездки не в том, чтобы это выяснить. Шесть недель – большой срок, и многое еще может случиться. «Если что-то пойдет не так, просто вернусь домой, а сейчас ни к чему переживать. Пусть даже у нас с Габриэлем ничего не получится, я все равно получу новый опыт и ценный урок от жизни», – сказала себе Ванесса.

Ощутив мир в душе и улыбнувшись своим мыслям, она посмотрела в окно лимузина, проезжающего по очаровательной приморской деревушке Бокас. На ее мощенных булыжником улочках тут и там попадались магазины и рестораны, было полно туристов. Лимузин поднялся по крутому склону к главным дворцовым воротам, и Ванесса увидела вдали людный пляж и гавань с лодками, яхтами и круизными кораблями.

Она читала, что туристический сезон длится здесь с апреля по ноябрь, а в более холодные месяцы туристы предпочитают отдыхать на местных горных курортах, где катаются на лыжах и сноубордах. По словам Габриэля, экономика княжества Вариэо во многом зависит от туризма.

Ворота распахнулись при приближении лимузина, и при виде дворца у Ванессы захватило дух. Здание римской архитектуры с фонтанами, зелеными лужайками и роскошным парком выглядело словно оазис.

Она обернулась к Маркусу, сидящему напротив с таким видом, словно ему не терпится отделаться от своей спутницы.

– Ваш дом очень красивый.

Он кинул на нее беглый взгляд.

– А вы ожидали чего-то другого?

«Неплохо этот пижон держит удар», – подумала Ванесса.

– Я имела в виду, что фотографии не передают всего великолепия. Видеть его своими глазами просто потрясающе.

– Могу себе представить, – ответил принц, даже не потрудившись скрыть свой сарказм.

Лимузин припарковался перед мраморными ступенями, по бокам от которых возвышались белые колонны. Дворец площадью восемьдесят тысяч квадратных футов был больше Белого дома в Вашингтоне и лишь ненамного меньше Букингемского дворца в Лондоне.

Маркус выскочил из салона, едва водитель открыл дверь, предоставив тому доставать вещи гостьи из машины. Ванесса взяла на руки Майю, которая все еще спала, и последовала за Маркусом. Он дожидался ее, стоя в массивных дверях высотой с двухэтажный дом.

Внутри было так же красиво, как и снаружи. В круглом фойе, декорированном в бежевых тонах, сверкали полы из полированного мрамора. Высокие окна доходили до куполообразного потолка, с которого свисала громадная хрустальная люстра, сверкающая в лучах солнца, словно бриллиантовая. По бокам вдоль стен шли две широкие лестницы с коваными железными перилами, сходившиеся на втором этаже. В центре фойе стоял резной мраморный столик, украшенный композицией из экзотических цветов, наполнявших воздух сладким ароматом. В изысканном интерьере сочетались классика и современность.

Только теперь до Ванессы дошло, в какой она оказалась ситуации. Голова ее закружилась, сердце застучало быстрее. Это удивительное место может стать ее домом. Здесь сможет вырасти Майя, у которой будет все самое лучшее и, главное, человек, готовый принять ее как свою дочь.

Ванесса собралась было похвалить интерьер дома и сказать, какая это честь для нее – гостить здесь, но, понимая, что в ответ услышит лишь еще один высокомерный ответ, решила держать рот на замке.

Маркус представил ей около дюжины слуг, выстроившихся в шеренгу в фойе. Сначала – Селию, главную экономку, высокую женщину с суровым лицом и собранными в пучок седыми волосами, одетую в накрахмаленную серую униформу. Затем трех горничных, одетых похоже, но более молодых и очень невзрачных: без макияжа и украшений, с одинаково безучастным выражением лиц.

Ванесса улыбнулась и кивнула каждой по очереди.

– Это Камилла, – дав сигнал самой молодой из горничных шагнуть вперед, сказала Селия по-английски. Голос экономки был лишен всякого выражения и соответствовал ее строгому выражению лица. – Она будет вашей камеристкой, пока вы здесь гостите.