- Не надо, она не предаст тебя в любом случае, с тобой Оля сильнее, ярче и гораздо счастливее. Темникова её убивала, а ты, наоборот, вливаешь в неё жизненные силы и, неужели у тебя даже мысль может проскочить о том, что Серябкина променяет свою любимую блондинку на человека, который чуть не превратил её в вечную затворницу? - Фаворская сильнее обнимает Катю, которая успокаивается и, более менее, облегченно выдыхает, хотя внутри у нее всё равно остается небольшая червоточина, которая грозится разрастись до невероятных размеров.

- Спасибо, Поль, я не знаю где ты находишь такие слова, но от них действительно становится намного легче и спокойнее. - Блондинка ещё раз крепко обнимает Полину, а потом ныряет под воду, стараясь смыть с себя наваждение и волнение, но толком ничего не выходит и всё внутри сосредоточено только на том, что сейчас происходит внутри комнаты. Девочка сидит на лавочке, прижав колени к груди и опустив голову, но вздрагивает, чувствуя на открытой спине грубоватое прикосновение.

- Пойдём, составишь мне компанию. - Ваня берет Кищук под руки и утягивает за собой. Через кусты выводит к небольшой лавочке, удачно скрытой от лишних глаз, всё это время девочка молчит, а потом с благодарностью во взгляде принимает из рук молодого человека крепкую сигарету и втягивает едкий дым с привкусом отчаяния, запуская его гулять по легким.

- Ну, рассказывай, что происходит, почему ты в момент стала такой убитой? - Чебанов сидит напротив и внимательно смотрит на девочку.

- Вань, неужели ты сам не понимаешь? - Катя не хочет озвучивать что-то ещё раз, надеясь, что мальчик не самый глупый.

- Да я понимаю, там сейчас Оля со своей бывшей, ещё и наедине, только, ты мне скажи, разве это значит хоть что-то? - Проговаривает парень и кладет руку на плечо Кищук, улыбаясь, когда глаза девушки расширяются от непонимания.

- В смысле?

- Да в самом прямом, я просто только за сегодняшний день понял как же сильно она тебя любит, много было факторов, перечислять я не хочу, но ты, Кать, почему-то сама отказываешься в это веришь и собственноручно выводишь себя из равновесия и я не понимаю почему.

- Я сама не понимаю, наверное, в моей голове стоят какие-то рамки, барьеры и мне кажется, что, если Оля хоть на секунду поймет, что Темникова лучше меня, она просто уйдёт, вернётся к ней, а я снова останусь в одиночестве, только в этот раз будет в миллионы раз хуже, чем все, что было раньше. - Кищук не сдерживается и начинает плакать, надеясь только на то, что все её опасения будут ошибочными.

- Ты не доверяешь ей, или самой себе, в этом твоя самая большая ошибка, она выйдет сейчас и поговори с ней, потому что ты будешь мучать себя раз за разом, а так никакой нервной системы не хватит. Разберитесь, выговорись ей, она ведь тебе далеко не чужой человек и кроме неё сейчас никто не сможет ответить на твои вопросы и развеять сомнения. - Чебанов чуть приобнимает девушку за плечи, позволяя уткнуться носом себе в плечо.

- Чувствую себя дурочкой, все вокруг пытаются разобраться в моих загонах, хотя я не прикладывала к этому абсолютно никаких сил, только ною и строю из себя обиженную девочку. - Катя пытается злиться сама на себя, но в итоге понимает, что лучший способ сейчас просто спокойно дождаться Олю и спросить у неё все то, что так ужасно волнует Кищук.

- Всё будет хорошо, не переживай. - Ваня чуть сжимает её плечо и встаёт с места, выбрасывая бычок в урну. - Пойдём?

- Ты иди, я ещё чуть посижу, подумаю над своим поведением и вернусь обратно к вам в совершенно нормальном состоянии, обещаю. - Проговаривает Катя и улыбается, а когда Чебанов скрывается из виду, она достает и закуривает ещё одну сигарету.

Надо заканчивать всю эту драму, я пытаюсь переносить опыт всех прошлых отношений на Олю, но она совсем другая, в ней нет глупых загонов и необоснованных действий, она знает как жить, осталось только научить этому меня, но я буду учиться, буду работать над собой и стараться соответствовать ей. В конце концов, мне безумно повезло в жизни, а я даже не пытаюсь это ценить, постоянно ищу подвох в словах и действиях, которого там нет и заведомо быть не может. Я верю ей. - Проговаривает сама про себя Кищук и медленно встает с лавочки, возвращаясь обратно.

Как только Катя оказывается в поле зрения всех находящихся вокруг, девушка моментально замечает испуганный взгляд Серябкиной и всё внутри холодеет. Шатенка быстро подлетает к Кищук и заключает ей в свои объятия, сжимая так сильно, что казалось бы, просто хочет впечатать девочку в себя и больше никогда не отпускать.

- Я думала ты ушла. - Шепчет Оля куда-то в шею блондинки и осторожно касается губами.

- Нет конечно, мы просто с Ваней отошли поговорить, а потом я осталась ещё на пару минут, прости, я не думала, что так испугаю тебя. - Тихо проваривает Катя, а потом шатенка поднимает голову и тут же целует девочку быстро, но очень чувственно, помогая им обеим успокоиться и почувствовать тот внутренний трепет, который, как оказалось, сильнее всего вокруг. - Куда же я денусь от тебя теперь. - Кищук тепло улыбается и сильнее прижимает к себе девушку.

***

- Что ты хотела? - Осторожно спрашивает Серябкина, когда они с Леной оказываются один на один в комнате, закрытой на защелку.

- Оль, может, ты перестанешь считать меня своим врагом? - Темникова делает шаг ближе, заставляя шатенку вжаться в стену, и подвигается слишком близко, чтобы разумные мысли могли занимать лидирующие позиции в голове.

Серябкина ловит тонкий запах кисловатых духов брюнетки и прикрывает глаза, чувствуя, как внутри всё сжимается от невозможности этого момента, но, при этом ей нравится. Хочется податься вперед, уткнуться носом в нежную кожу на шее и утонуть в ощущении счастья, болезненного, выдолбленного на развалинах боли и прогоревшей любви, но все же счастья. Оно другое, совершенно не такое, как с Катей. Терпкое, томное, тяжелое. Давит на плечи, сжимает всё внутри и диктует свои собственные условия, которые даже при всей абсурдности кажутся вполне себе выполнимыми. Льдом по венам девушка прочно замораживает каждую клеточку, сохраняя всё, что есть внутри, мешая вздохнуть полной грудью или потеряться в бесконечности космоса. В который раз Серябкина теряется перед брюнеткой, стоит той только оказаться ближе, чем на метр к ней.

- Лен. - Оля напряженно сглатывает и, собравшись с силами, поднимает голову вверх, встречаясь глазами с томным взглядом глубоких омутов, возле которых стоит огромная табличка “не купаться”, но Серябкина всё равно лезет, напрочь забывая про спасательный круг. - Я не считаю тебя врагом, просто наша история должна подойти к своему логическому завершению и я искренне думала, что это случится после твоего замужества, потом, после рождения дочки, но ты всё так же продолжаешь терзать меня, оставляя открытыми все вопросы, которые только возникали и ещё будут возникать. Я устала, пожалуйста, отпусти меня. - Шатенка сдаётся и слезы, которые до этого просто стояли в глазах теперь срываются и оставляют влажные дорожки на покрасневших щеках.

- Почему я должна тебя отпустить? - Темникова говорит тихо, создавая до невозможности завораживающий гортанный звук, которым Оля хочет заслушиваться до бесконечности, теряясь в догадках, раздумьях и прочей ерунде. Лена приближается ещё сильнее, чуть наклоняя голову и практически касаясь губ шатенки, от чего у той подкашиваются ноги, и нет совершенно никакой возможности противостоять этой пытке, пытке с привкусом вечности.

- У меня есть Катя, она - всё, что мне нужно, и я не при каких условиях не хочу потерять её. - Шепчет Оля, как заученное стихотворение с отзвуками молитвы, направленной только на то, чтобы брюнетка сделала шаг в сторону и дала ей уйти, потому что у неё самой не хватит сил вырваться из сладкого плена до боли родных рук.

- Правда? - Темникова опускает ладони на талию Серябкиной, притягивая её чуть ближе к себе. - Тогда почему ты сейчас стоишь здесь, со мной и позволяешь мне делать всё, что я захочу? - Девушка вопросительно поднимает бровь и нагло подаётся вперед, накрывая такие манящие губы Серябкиной своими, заставляя девушку на несколько секунд буквально забыть как дышать и раствориться в прошлом, которое наотрез отказывается отпускать шатенку к светлому будущему. Оля замирает, когда чувствует забытое, но такое приятное тепло и медленно тает в ненадежных руках, которые неустанно раз за разом разбивают её сердце.