— Сегодня мой праздник, а он знает, почему я никогда не позволю ему стать частью этого события, если захочет, когда-нибудь, может, он тебе и расскажет, но, как бы по-детски это сейчас не прозвучало, отца у меня нет, — она поворачивается и смотрит в глаза мужчине. — К моему огромному сожалению, я не могу выгнать тебя отсюда, потому что ты оплатил половину этой свадьбы. Ты здесь будешь как гость, как друг семьи Лэнс, хотя можно ли тебе после этого считать другом? Но точно не как мой отец, ты не заслуживаешь никакого права так себя называть, — Шарп практически ледяная, и от ее чуть приглушенного голоса у всех в комнате пошли мурашки.

— Ава… — Тянет мать и едва ли сдерживается, чтобы не разрыдаться.

— Мам, твоя единственная дочь сегодня женится на человеке, которого безумно любит, улыбнись, иди в зал и постарайся запомнить каждый момент этого праздника, я очень тебя люблю, — девушка обнимает мать, и родители выходят за дверь, оставляя подружек наедине.

— Ну ты конечно даешь, подружка, я бы не выдержала, — Зари осторожно берет ее под руку.

— Это следовало сделать очень давно, так что расслабься и давай получать удовольствие, — Шарп быстро выдыхает, и, дождавшись сигнала, они обе выходят из комнаты, замирая в дверном проеме.

Сердце колотится бешено от этого чертовски приятного волнения, и Аве хочется плакать и смеяться одновременно, всю ее переполняет ни с чем несравнимое чувство эйфории.

Они не идут, они плывут, едва ли касаясь ногами ковровой поверхности. Лишь изредка хватают на себе восхищенные взгляды всех собравшихся.

Лорел ведет под руку младшую сестру, едва ли сдерживая слезы. Для нее это было так торжественно, так трепетно и так волнительно. Свою маленькую Сару, которая всегда была такой сильной и такой стойкой, всегда была ее опорой. Та Сара, которую она наряжала в принцессу, плела косы и со всей детской непосредственностью красила маминой помадой. Ее маленькую принцессу, которая теперь стала королевой. А сейчас она должна передать сестру в руки единственного во всем мире человека, которому Лорел действительно доверяла, и от всего этого скопления душещипательных мыслей она чувствовала, как вот-вот расплачется.

Они сходятся возле алтаря и поднимают друг на друга до бесконечности влюбленные глаза, теплые, покрытые легкой пеленой не сорвавшихся слез. Зари присоединяется к Чарли и чуть прижимается к ней плечом, а Лорел спускается вниз и садится рядом с мамой.

Приятная женщина в белом костюме встает перед ними и широко улыбается.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы скрепить прочными узами два бесконечно влюбленных сердца, — начинает она. — Но прежде чем мы сделаем это, я прошу вас произнести клятвы, которыми вы будете руководствоваться каждый день вашей новой жизни.

— Сара, — Ава тяжело выдыхает и сжимает ладони блондинки. — Встретив тебя однажды, я никогда больше не могла перестать думать о той самой девочке с косами, которая в попытке быть рыцарем поцарапала мне руку острой палкой настолько, что остался шрам. Я, кажется, странная и немного неадекватная, но именно в тот момент я влюбилась в тебя и не переставала любить никогда, сколько бы войн между нами не было. Стоя здесь перед тобой в белом платье, я все еще не верю, что это возможно, я все еще не верю, что это не сон или не мое больное воображение, но, Сара Лэнс, я клянусь любить тебя всем сердцем каждую секунду нашей жизни, быть тебе поддержкой, опорой и жилеткой. Клянусь хотя бы один раз в неделю на завтрак готовить вафли с черничным джемом, смотреть с тобой любые мультики и никогда не обгонять на снежной горке. Я клянусь быть рядом и стоять с тобой даже тогда, когда весь мир будет против, и никогда не сомневаться в нас и в наших силах даже на секунду, — Ава говорит, и голос ее чуть срывается, заставляя всех в зале замереть от восторга и трепета и прочувствовать все то, что девочки пытались сказать друг другу.

— Эвелин Шарп, я хочу сказать тебе, что никогда раньше я не встречала человека, способного ради меня на то, что делала ты каждый день, каждую минуту, даже тогда, когда я была чертовски невыносима. Я клянусь никогда не забывать, как ты позволяла мне спать рядом, потому что одна я не могла, как ты выручала меня и ничего не просила взамен, как ты сбегала с любых приемов вместе со мной просто из-за того, что мне было скучно, как ты дала мне шарф перед клубом, надела на меня шапку перед нашей поездкой и каждый раз включала обогрев сидений, потому что знала, что я дикая мерзлячка. Клянусь никогда не забывать, как ты покупала подарки от нас обеих, как обнимала каждый раз, когда мне это было нужно, и как ты одна-единственная во всем мире смотрела на меня так, будто я действительно что-то значу. Я клянусь никогда не забывать наш первый поцелуй и каждый следующий, не забывать, как ты проехала всю ночь, чтобы дать мне попрощаться с отцом, как ты придумала способ залечить мое разбитое сердце, как ты ночи напролет искала способ сохранить наше достояние и как ты никому не позволила отнять у нас то, что по праву наше. Клянусь никогда не забывать, как в те дни, когда я изводила тебя всеми возможными способами, ты была единственной, кто пришел на помощь, когда она была мне нужна. Пусть события тех ночей и стерлись из моей головы, но я отчетливо помню тепло твоих рук на своих плечах, которые и не дали мне упасть в пропасть в тот день, когда мой отец поймал пулю. Я клянусь всегда помнить часовню на окраине города, рождественский свитер и кулон в форме снежинки, потому что они единственные свидетели самого важного и самого счастливого дня во всей моей жизни. Эйвс, только рядом с тобой я начала учиться жить по-настоящему, а не просто существовать, научилась любить каждой своей клеточкой, и я клянусь тебе, что буду любить тебя безмерно, безумно, бесконечно и никогда не прекращу. Ты была тем человеком, который показал, что жить можно и без шипов, позволила открыться миру и почувствовать, как он открывается мне в ответ. Ты никогда не пыталась вытащить меня на свет, ты убрала все то, что создавало тени. Мы много всего прошли, и я уверена, что пройдем не меньше, но я клянусь быть рядом с тобой, помогать, поддерживать и где-то просто слушать, быть той, к кому ты захочешь возвращаться домой, даже если ты безумно устала. Делить на два все печали и поражения и умножать вдвое каждую радость и победу. Слушать тебя, слышать и отдавать всю себя до миллиметра в нас, в нашу жизнь и в наше будущее. Я бесконечно сильно люблю тебя, Эвелин Шарп, так, как я умею, так, как научилась рядом с тобой, — Сара плачет от переизбытка эмоций, которые фейерверками взрываются у нее внутри. Ава плачет от бесконечной трогательности и силы каждого ее слова, от того, как важно для них обеих все происходящее. Плачут родители, плачет Лорел, плачут девочки, которые стоят за ними, и даже Нейт с Рэем, чуть прижимаясь друг к другу плечами, неловко стирают большими ладонями скупые мужские слезы.

— В знак вашей любви прошу вас обменяться кольцами, — проговаривает женщина, и обе они улыбаются от небольшой аферы, которую им удалось провернуть — на подушечке вместо заранее купленных дорогих и роскошных колец лежат два маленьких, скромных, но таких важных, тех самых, которые они надели друг на друга в часовне.

— Второй раз уже не так страшно, правда? — Шепчет Сара тихо-тихо, когда дрожащей рукой надевает колечко на безымянный палец Шарп.

— Все равно трясет, — смеется Ава и проделывает тот же ритуал.

— Властью, данной мне Богом, я объявляю вас женой и женой, поздравьте друг друга!

Сара первая тянется вперед, осторожно касается руками шеи и целует нежно, трепетно, в очередной раз скрепляя клятву о верности и вечности, разделенную только на двоих.

Зал не сможет сдержать аплодисменты, в них не верил почти никто, делая ставки на фиктивность и фальсификацию, а сейчас, являясь свидетелем феноменальной любви, гостям едва ли удавалось сохранять на месте рвущиеся наружу слезы восхищения.

***

— Шарп, иди сюда! — Зовет ее Зари, хватает за руку и вытягивает из общего зала.