- Дэл, прошу тебя.

- Быстро меня спроваживают, тебе так не кажется?

- Я не спроваживаю тебя.

- Но, было бы хорошо, если бы я съехал.

- Я не говорила такого.

- А разве не подразумевала?

- Дэл, это просто свидание.

- Это просто жопа.

Он отвернулся.

- Дэл!

Игнорируя ее, он взял бутылку мартини и вышел из кухни. Она проследовала за ним в гостиную. Он подошел к входной двери и открыл ее.

- Дэл, не уходи.

Он повернулся к ней.

- Иди и наслаждайся свиданием, - сказал он

- Куда ты пойдешь? Дэл!

Он ушел, хлопнув дверью. Конни почти физически ощущала его бешенство.

* * *

Дверь открылась. Элизабет посмотрела на него своими глубокими зелеными глазами и улыбнулась.

- Мартини? - спросил Дэл.

Она поднесла бутылку к губам и отхлебнула.

- М-м-м-м. Пожалуй, не помешают еще оливки. Герберт у бассейна, почему бы тебе не присоединиться к нему? А я пока схожу за оливками и бокалами.

Он смотрел, как она идет к кухне. Босиком. Сквозь прозрачную ткань халата он мог видеть ее стройные ноги. Под халатом ничего не было. Он хотел было отправиться на кухню вслед за ней и там, задрав халат, гладить ее упругие бедра и ягодицы.

Но она попросила, чтобы он присоединился к Герберту возле бассейна. Лучше так и сделать. Благо времени уйма.

Он вышел к бассейну. Казалось, Герберт сидит там с самой среды. На этот раз он был одет в рубашку. Ярко-красную. В цветочек. Это делало его похожим на отдыхающего на Гавайях туриста.

Иссохшего, парализованного туриста. Скорее труп, чем человек.

Дэл отвернулся от его вытаращенных глаз. Бассейн по-прежнему сверкал в солнечных лучах. Мысленно он вернулся в среду, вспоминая, какой нежной была кожа Элизабет, когда они слились под водой.

- Беседуете? - спросила она, выходя с подносом.

На подносе стояла пара вытянутых бокалов, банка оливок, доска с нарезанным сыром бри и крекеры. Грудь ее слегка покачивалась в такт ходьбе. Соски темными пятнами проглядывали через ткань. Она села рядом с Гербертом.

- Как тебе удалось удрать от Конни? - спросила она.

- Слегка полаялись.

- Как умно. Ты устроил скандал и ушел в гневе.

- Что-то вроде того.

- Надеюсь, ты не был слишком резок. И не сказал ей о нас?

- Нет.

- Ну и здорово. Не стоит терять такие прекрасные возможности.

Она достала оливки из банки и бросила их в пустые бокалы.

Дэл налил мартини.

Они подняли бокалы.

- За тебя и Конни, - сказала Элизабет.

- Почему мы должны пить за это?

- Потому что ты собираешься жениться на ней, конечно же.

- Я?

- Естественно.

- Не шути так.

- Дорогой мой, а как еще ты сможешь удовлетворять мои далеко не скромные запросы, работая обыкновенным продавцом? Хочешь продолжать отношения? Придется.

- Но ты же богата.

- Не я, а Герберт. Я стану богатой только тогда, когда он умрет. И это вовсе не освобождает тебя от обязанности материально ублажать меня, когда мы вместе.

- Но, если я женюсь на Конни… Ее деньги все равно не станут моими.

- Я думаю, половина станет, - oна снова подняла свой бокал. - За вас с Конни и ваше богатство.

- Я не знаю…

- Ты же хочешь меня, верно?

- Больше всего на свете.

- В таком случае, решение должно приняться легко и просто.

Немного поколебавшись, Дэл чокнулся с Элизабет и они выпили.

* * *

- Расскажи, как тебя угораздило стать частным детективом? - спросила Конни.

- Я начинал с работы в Лос-Анджелесском Полицейском Департаменте.

- Я должна была догадаться.

- Каким образом?

Они сидели за столиком в заведении под названием «Штат Виктория». Пит срезал ножом мясо с ребрышек.

- О, у всех, кто там работал, такой взгляд, а-ля Стив Гарли.

- Ты прямо как Рид и Моллой^[8], - он откусил кусок мяса.

- А почему оставил службу?

Он попытался ответить, дожевывая мясо.

- Я тебя не слышу, - сказала Конни. - Когда одновременно жуешь и говоришь, получается полнейший губльдигук.

Пит рассмеялся, проглотил мясо и спросил:

- Что-что получается?

- Сейчас поймешь. Когда я начну жевать во время разговора.

- Спасибочки!

- Итак, почему же все-таки ты оставил полицию?

- Были там кой-какие терки. Хотя нет, вру. Это случилось пару лет назад. Дело было так: в одну прекрасную ночь курсировал я вдоль Сансет, как вдруг вижу взбешенную черную женщину, несущуюся по улице с ножом в руке. Она гналась за пацаном. Ну, думаю, не иначе кошелек спер. Но он бросается прямо к моей машине, моля о помощи. Выхожу, парнишка тотчас ныряет мне за спину. «Мужик, она сумасшедшая», говорит он. А тетка орет, что она ему сейчас причиндалы повырежет. Я стою между ними, а она все прет, и прет, и мои приказы остановиться ей до лампочки. А в руке - нож, представляешь? И прет, и прет, а я в нее целюсь, но выстрелить - рука не поднимается. Я хочу сказать, она женщина, она черная, и против моего пистолета у нее только какой-то несчастный ножичек… Я и не выстрелил. А она как метнет нож. Я-то увернулся, а он угодил в парнишку. Паренек погиб. Потом выяснилось, что это ее родной сын, и только что она узнала, что он гомосексуалист.

- И что было дальше? - спросила Конни.

- Как ты думаешь?

- Ты надел на нее наручники?

- Да, - усмехнулся он. - Я пристегнул ее наручниками прямо к мертвому парню и ушел.

- Даже не представляю, какой человек может сделать такое.

- Такой человек перед тобой. Вот он, «Грязный Пит», во плоти.

- Рада познакомиться с тобой, «Грязный Пит», - сказала она, протянув руку через стол. - А теперь лучше ешь, а то ужин остынет.

- Ладно. Теперь я буду есть, а ты рассказывать. Как тебя угораздило стать?

- Все началось от безденежья…

* * *

- Это же так просто, - сказала Элизабет. - Неужели ты никогда не думал о подобном раньше?

- Нет.

- Право слово, это меня удивляет. Ты всегда казался мне таким импульсивным… Окажи любезность, подтолкни меня.

Ее надувной матрасик прибило к краю бассейна.

Дэл, сидевший на трамплине, пошел к ней. Трамплин пружинил под ногами. Он осторожно спустился в бассейн. Жара спала, но бетонное дно бассейна все еще сохраняло тепло. Ему нравился легкий освежающий ветерок.

А еще ему нравилось, как реагировала на этот ветерок Элизабет. От него ее соски набухли и затвердели.

Он взглянул на бокал мартини, который она держала на животе.

- Подлить еще? Раз уж ты причалила.

- С превеликим удовольствием, - oна поднесла бокал к губам и всосала оливку.

Дэл подтащил ее вместе с матрасом к себе и взял бокал из ее рук. Достал с конца трамплина свой и отнес оба к столу.

- Тебе налить, Герби? - спросил он.

Он улыбнулся, понимая, что молчаливое присутствие этого человека больше не его не нервирует.

- Герби, - сказал он, - ты мировецкий парень.

- Никогда он таким не был, - сказала Элизабет.

Дэл разлил мартини по бокалам и вернулся в бассейн. Спустившись на мелководье, пошел вброд к Элизабет.

Он поставил бокал ей на живот.

- Спасибо, дорогой, - сказала она. - Подумай еще немного о том, что я сказала.