В лице епископа Альберта немцы получили человека, чье социальное положение и знание дела хорошо соответствовали возможностям того времени для решения серьезных политических задач. Тем не менее описания его личных деяний в летописях, к сожалению, не сохранились. О нем говорят лишь оставленные им глубокие следы его всеобъемлющей деятельности, которые позволяют судить, насколько фундаментальна была эта личность. Использованные им организационно-правовые формы управления сами говорят о его юридической грамотности, степени образованности и о мировоззрении в целом.
Епископ Альберт, по образному выражению некоторых историков, являлся «великим епископом-миссионером Германии». В Лифляндии он стал творцом неповторимого германского церковного и светского устройства власти. То, что первоначально являлось лишь слепком нордической миссионерской традиции Бремена, в конечном итоге превратилось в мерную средневековую поступь немецкого народа на восток, в колонизацию восточных территорий, которая подготовила Лифляндию для превращения ее в часть нордического пространства.
Даже подготовительные мероприятия свидетельствуют о том, что Альберт рассматривал свою задачу через призму широких германских интересов в Балтийском море и немецкой имперской политики – он вступил в контакт с королем Дании Кнудом VI и его братом, будущим датским королем Вальдемаром. И эта связь оказалась очень плодотворной! Кроме того, Альберт стал взаимодействовать с датским лундским архиепископом Абсалоном, а также германским королем Филиппом Швабским, в магдебургском замке которого встретил рождественские праздники 1199 года. В то время там гостил и принадлежащий к рыцарскому сословию поэт Вальтер фон дер Фогельвейде.
Из всего того, что нам известно об Альберте, на той встрече он старался решить всего лишь ограниченную задачу – прояснить вопросы, связанные с экономическим обеспечением проезда через Лифляндию. И его обращение к королю Филиппу вовсе не означало отдаления от скандинавов, хотя в то время в отношениях между Кнудом VI и Филиппом Швабским и наблюдалась некоторая напряженность. Он просто старался использовать в интересах решения своей миссии все предоставлявшиеся тогда возможности и влияние сильных мира сего.
В этой связи необходимо заметить, что наиболее важным и имевшим далекоидущие последствия было его взаимодействие с папой. Результатом этого явилась выпущенная 5 октября 1199 года Иннокентием III булла, в которой папа призвал верующих Нижней Саксонии и Вестфалии встать на защиту церкви в Лифляндии. При этом проезд по лифляндской территории приравнивался к совершению паломничества в Рим. Но еще большее уважение к Лифляндии вызвало посвящение в 1202 году Альбертом этой земли Деве Марии, Божьей Матери. Тем самым ему удалось отодвинуть на второй план Палестину, страну Сына Божьего, и в октябре 1204 года Иннокентий III разрешил священнослужителям, а следовательно, и мирянам отправиться в поощряемый церковью крестовый поход не в Иерусалим, а в Лифляндию. Подоплекой этому послужил Четвертый крестовый поход[38], принявший несколько неожиданное направление и закончившийся созданием Латинской империи в Константинополе. Придание же Лифляндии статуса «святой земли» превратило ее в собственность престола Святого Петра. Другими словами, с правовой точки зрения она стала расцениваться папами как их собственность, и такое положение закрепилось за этими землями на многие столетия.
Альберт с самого начала во всем принимал самое деятельное участие – он колесил по своей родине и вербовал соратников, делая это от имени церкви и заражая всех своим задором. В результате сотни людей, осенив себя крестным знамением, вставали под его знамена, а некоторые продавали даже свое имущество, чтобы оплатить расходы нового крестового похода. Его в Лифляндию Альберт смог предпринять уже весной 1200 года, посадив войско на 23 корабля. В том же году Альберт снова появился в Германии, чтобы организовать дополнительные силы, которые он отправил в колонию весной 1201 года. Всего Альберт предпринял не менее четырнадцати подобных поездок.
Среди рыцарей, отправившихся по призыву церкви в Лифляндию с крестовым походом, были правители и благородные господа выдающихся фамилий, такие как Бернхард фон Липпе, граф Альберт фон Гольштейнский (правнук Альбрехта Медведя[39] и племянник датского короля Вальдемара) со своим двоюродным братом и дядей, герцог Альберт Саксонский (внук Альбрехта Медведя и тесть императора Фридриха II), а также граф Адольф фон Дассель (внук Райнальда фон Дасселя).
Рыцари, многие из которых состояли с епископом в кровном родстве, выдвинулись, естественно, со своими многочисленными вассалами, оставшись затем в новых землях. Особенно это касалось прибывших из Нижней Саксонии, Остфалии[40] и Восточной Саксонии, среди которых было немало представителей богатых и уважаемых родов. Поэтому можно определенно утверждать, что ими двигало не стремление к легкой наживе, а ощущение своей принадлежности к церкви, можно даже сказать настоящий религиозный энтузиазм. Конечно, было и желание завоевать в тяжелых сражениях ленные владения, но большинство хотело испытать себя в опасных приключениях и заслужить славу в бою.
Для привлечения значительных средств, которых требовала организация похода, епископ Альберт заручился поддержкой германских купцов и уже летом 1201 года в безлюдном месте недалеко от одного из поселений ливов основал на Западной Двине город Ригу. Этот шаг по возведению немецкого населенного пункта, самого древнего после Любека на Балтике, преследовал три цели – создание резиденции епископа, которому по церковным канонам надлежало находиться в городском поселении, обеспечение колонии укрепленным опорным пунктом и предоставление купцам удобного торгового места с прицелом на восток.
Место, где находился старый рынок, располагавшийся возле излучины реки в 15 километрах вверх по течению, для нового города не подходило, так как туда из-за мелководья большие морские корабли пройти не могли. А чтобы исключить конкуренцию со стороны порта земгальских торговцев, находившегося в устье Курляндской Аа, в 1201 году папа издал специальный мандат, запрещавший судам заходить туда под страхом строжайшего наказания.
В 1202 году под предводительством брата Альберта Энгельберта в Ригу из Германии прибыли первые поселенцы, а в 1211 году епископ приступил к возведению кафедрального собора – зальной церкви с нефами одинаковой высоты, крытой галереей и залом для собраний.
Земля в городе находилась в собственности епископата, но постройки возводились при активном содействии немецких купцов. Горожанам же Альберт даровал такие же свободы и привилегии, какими пользовались немцы на острове Готланд. Вскоре и управление городскими делами стало осуществляться назначенным епископом фогтом[41]. Поэтому уже в 1221 году, еще при жизни основателя города, горожане доросли до того уровня, когда им можно было передать право на принятие устава городского совета и на владение городской землей.
Миссионерская деятельность осуществлялась при неразрывной связи и содействии монашеских орденов. Первый старший пастор рижского соборного капитула[42], брат Альберта Энгельберт, был членом монашеского ордена Святого Августина, а его преемник Йоханнес – премонстрантом[43]. Однако наиболее деятельными среди всех являлись цистерцианцы, которые предоставили для миссионерских целей многочисленных проповедников и создали для себя в Лифляндии укрепленные опорные пункты. В частности, в 1205 году они начали строительство монастыря в Дюнамюнде[44], настоятелем которого стал миссионер Теодорих. А в 1213 году римский папа Иннокентий III потребовал, чтобы каждый нижнесаксонский монастырь отрядил одного или двух монахов для усиления миссионерской миссии в Эстонии.
