– Виктор Демьянович, – Александр аккуратно тронул Миронова за плечо, – вы как?

– Что? – каким-то отсутствующим взглядом МВД поглядел на оперативника.

– Вы понимаете, где вы? – очень осторожно спросил Александр и слегка тряхнул следователя за руку.

Миронов вернулся.

– Прости, что ты сказал? – виновато и растерянно промолвил он.

– Вы меня немного напугали, Виктор Демьянович.

– А что такое?

– Вы говорили, потом замолчали, сделали несколько шагов и, смотря в лес, начали бормотать то же самое, что и мальчик, по словам свидетелей.

Миронов по-доброму улыбнулся и, потрепав по плечу оперативника, рассмеялся.

– У тебя такой вид, словно ты призрака увидел. Я просто пытался выстроить всю картину произошедшего – вот и задумался немного. – И он направился в сторону шоссе.

Пройдя несколько шагов, он остановился.

– Куда, ты говоришь, я смотрел?

– Вон туда, – испуганно произнес оперативник и показал в сторону леса, что был чуть подальше, за башнями линий электропередач.

– Точно, – промолвил Миронов так, словно это все само собой разумеется и ничем не может удивить. – Пойду пройдусь. Надо проверить одну версию. А ты пока иди к нашим свидетелям.

– Нет, Виктор Демьянович. – Александр преградил МВД дорогу. – Давайте не сегодня! Мы ведь сюда еще вернемся.

Миронов бросил напряженный взгляд в сторону леса и произнес:

– Пожалуй, ты прав, – а про себя подумал: «Что это было?» Его волновало даже не само видение – с этим он постепенно начинал свыкаться, – а вопросы, которые после него остались: «Почему их двое? Что это за человек, который тащил мальчика. Какого? И почему выживший появился из канализации, если ему удалось сбежать? Или не удалось? И еще собака… Кому она скалит зубы? Я пока ничего не знаю и не понимаю, но что-то чувствую и вижу, и, что самое глупое и нелепое, это все, чему я пока могу верить».

Экстрасенсорика – это не бабушкины сказки и не веселые шоу с ведьмами или магами на развлекательном канале. Это то, что все мы можем чувствовать кожей, кровью, телом, это дрожь при надвигающейся опасности, это прочитанный взгляд собеседника, это наши решения, принятые наобум еще до возникновения проблемы или вопроса, это осознание своей значимости и того, что надо поступить именно так и никак иначе, это шаг в сторону от беды, это предчувствия, это мгновения грядущего, это наше шестое чувство, если хотите – то, что зреет в каждом из нас и принимает самые причудливые формы, будь то счастливое число или любимый ритуал на ночь. Миронов видел сны, теперь к ним подключились видения. Верить им или нет – ответ на этот вопрос неочевиден.

Может, бессонная ночь давала о себе знать? Виктор Демьянович еле стоял на ногах, поэтому отправил осматривать дом свидетелей своего коллегу, а сам задремал в машине. Провалился в сон как по щелчку, во тьму девственно-чистого подсознания. Никаких снов, никаких видений, просто дарующая легкость и спокойный отдых пауза. Почему видению надо было появиться именно тогда, когда он меньше всего ждал, на глазах у подчиненного, в минуту слабости? Где закон появления? В чем логика? Должно быть, пройдет много времени, прежде чем станет понятно хоть что-нибудь.

Вернувшись на рабочее место, МВД решил уйти пораньше, а потому пришел домой, в свой новый дом, как раз к ужину. Света приготовила простое, но сытное блюдо – тушеный картофель со свининой, и подала свою фирменную кисло-сладкую квашеную капусту. Кухонька была маленькая, с ремонтом десятилетней давности, но Миронову, Светлане и Степе было очень тепло и уютно за столом. Включили телевизор. Чтобы его смотреть, приходилось задирать голову, а чтобы войти в кухню, высокому человеку необходимо было несколько пригнуться, поскольку телевизор на кронштейне нависал прямо над входом. Это было неудобно, но сегодня Виктор Демьянович все-таки напряг мышцы шеи, чтобы поднять взгляд к экрану – на то были причины. По всем каналам как раз шли новости. Миронов в последнее время все чаще их смотрел. Ему было совсем неинтересно, что происходит в мире, – его больше интересовало, какую ложь придумают в этот раз, что скормят народу в качестве наживки.

Ведущая говорила в приказном тоне, но этой своей жесткостью вкупе с фирменным брючным костюмом, по-видимому, и снискала доверие зрителей. После первых произнесенных ведущей слов Виктор Демьянович не мог не сделать громче.

«Сегодня группа неизвестных хакеров, именующих себя „TrickOrTreat“, выложила на своем сервере видеообращение и несколько электронных писем из переписки бывшего губернатора с неизвестным лицом. В видеообращении хакеры сообщают следующее.

Цитата:

„Мы никого не очерняем и не ищем выгоды для себя. Мы лишь хотим, чтобы страна знала правду. Наша цель – донести информацию до общественности“.

Конец цитаты.

Согласно опубликованным письмам, у прошлого губернатора, погибшего от рук убийцы в маске полгода назад[4], был конфликт с неизвестным, а переписка содержала в себе деловые указы, корректировки действий и приказы со стороны лица, скрывающегося под псевдонимом Н. В прокуратуре и администрации губернатора пока никак не прокомментировали ситуацию. Мы следим за развитием событий. К другим темам дня».

Виктор Демьянович просидел, уставившись в пустоту, еще примерно две минуты, затем аккуратно положил приборы на тарелку – больше есть он не мог – и вышел из-за стола.

– Витя, ты куда? Что с тобой? – тихо и удивленно промолвила Света, провожая его взглядом.

Миронов направился в соседнюю комнату, где схватил свой портфель, после чего вышел в коридор и начал надевать ботинки.

– Витя, ответь! – испуганно произнесла женщина, вставая с места.

МВД показался из прихожей, он суетливо накручивал на себя шарф и тянулся за пальто.

– Ты слышала это? – с ошалелым взглядом проговорил он. – Я единственный человек в городе, который знал, что убийства, взрыв и записка взаимосвязаны. Теперь об этом знает весь город. Об этом говорят даже в новостях. Они прокололись и просто так не сдадут свои позиции. Сегодня я переночую у себя. Надо подумать…

– Витя, ты меня пугаешь! Просто так уходишь, ничего не рассказываешь. Я и не требую, пойми. Просто сейчас происходит что-то нехорошее, черное. Я это чувствую, и мне не по себе. – Она вышла в коридор к Миронову и прислонилась спиной к входной двери, невольно загораживая ее и не давая МВД выйти.

– Мне самому страшно. Я уже который месяц стою перед пропастью и не знаю, куда идти. Я не буду ничего тебе рассказывать – боюсь, что это опасно, так что лучше тебе оставаться в неведении. Я всегда на связи, звони, пиши. А сейчас надо немного поработать. Еще дело сейчас новое – тоже покоя не дает. Надо много-много думать. – Он подошел к Свете поближе, коротко поцеловал в губы и прижал в объятиях.

– Слишком долгие объятия – ты меня опять пугаешь, – произнесла она, и они вдвоем улыбнулись. – Обещай мне быть аккуратным.

– Хорошо, – тихо сказал он, смотря ей в глаза. – Степка! Иди сюда.

Из кухни показался дожевывающий ужин паренек с взъерошенными волосами.

– Остаешься за главного. И я абсолютно серьезно. Маму береги.

– А ты к-куда? – слегка запнувшись, промолвил мальчик уже не детским, но еще и не юношеским голосом.

– Надо поработать. Буду у себя. – Он вышел на лестницу и нажал кнопку лифта. Как это обычно бывает, возникла неловкая пауза ожидания: Степа с мамой стояли на пороге в дверях и смотрели на Миронова, а он стоял у дверей лифта, упершись взглядом в щель, за которой таилась темнота шахты. Когда лифт открыл свои двери, он еще раз взглянул на провожающих и шагнул в кабину, как с перрона в уходящий поезд. Уходящий непонятно куда и неизвестно на сколько…

Был поздний вечер, еще не ночь, но уже стемнело, а во дворе стояла удивительная тишина. Снег, казалось, изолировал весь город от внешнего мира. Он действительно поглощал остроту звуков, но делал это избирательно, словно ограждал жителей от того, что может вселить тревогу. И предусмотрительно заполнял собой пустоту, которую не терпит природа. Пожалуй, если хорошенько прислушаться, то можно было услышать, как хлопья снега, выписывая в воздухе тяжеловесные и спиральные траектории, медленно оседают на землю и сливаются с сугробами в единое целое, издавая микроскопический инфразвуковой хруст.