Шейборн долго не двигался с места после ухода Селесты, ожидая, когда значительный отрезок времени окончательно отделит их друг от друга. Ради безопасности обоих действия должны быть выверенными и хорошо продуманными. Да, и необходимо предупредить Макферсона. Работа их почти закончена, однако он еще не выполнил то, что надеялся успеть за время пребывания в Париже. Через Макферсона он передал Уэлсли немало важной и нужной информации, она будет полезна политикам и военным стратегам. Возникшие проблемы могли помешать достойному завершению операции.

Наполеон со своей Великой армией сейчас с России, и генерал Уэлсли двинулся на восток, на Францию, с целью догнать остатки французского войска под командованием генерала Сульта.

Шейборн решил, что надо ехать на север Испании. Неприятно лишь то, что придется остаться в этом мундире. Все недели во Франции он носил его, как и обещал, а данное слово он никогда не нарушал, тем более оставаясь в военной форме.

Однако была еще одна проблема – Селеста Фурнье. Если она его нашла, значит, могут и другие. Кроме того, ее предложение было более чем соблазнительным. Саммерли хотел выяснить, почему она так внезапно покинула Суссекс, почему не нашла его позже и почему скатилась до теперешнего положения, как оказалась в мире жертв, предательства, ухищрений и ловушек.

Шейборн вышел через ресторан на улицу позади него и пошел переулками к Монмартру.

Квартира Макферсона была на полпути к улице Абес. К счастью, ювелир был дома – вставлял в золотое кольцо крупный бриллиант.

– О нас известно организации тайной полиции и военному министерству. Собирайтесь и немедленно уезжайте.

Серые брови поползли вверх.

– Каннингем говорил то же самое при нашей последней встрече. Его предупредил Белый голубь.

– Белый голубь?

– Женщина, которая иногда передает нам предупреждения. У нее столько имен, что я и не вспомню настоящее. По слухам, ее отца шесть лет назад убили англичане.

– А где была она сама, когда это случилось?

– Здесь, в Париже. Еще одна потерянная душа в этой огромной империи.

Шейборну стало не по себе. Неужели он говорит о Селесте? Она была рядом с отцом, когда его убили? Видела все собственными глазами?

– На кого она сейчас работает?

– На всех и ни на кого. Я хорошо плачу ей за то, что она помогает Британии на пути достижения благих целей и успеха. Впрочем, иногда она сообщает ложные сведения, так что не могу с уверенностью сказать, что она на нашей стороне. Осмелюсь предположить, она работает на одну из групп тайной службы, что возглавляют не вполне чистоплотные, но занимающие значительное положение люди Наполеона. Как и всем нам, этой женщине нужны средства для существования.

Бог мой, все, что он знал о Селесте, перевернулось с ног на голову. Теперь это была порочная, импульсивная, надменная женщина, по-прежнему красивая, похожая на свою мать, но более эффектная. Зачем она приходила к нему, подвергая себя риску? Он что-то упускает, отчего головоломка не складывается.

Одежда, которую она теперь носила, вызывала еще большее удивление, ведь Август Фурнье был богат, некогда наряды его дочери были предметом обсуждений во всем графстве. С таким состоянием Селеста должна была вести светский образ жизни, могла выйти замуж, за кого пожелает, и не знать бед. И все же по какой-то причине она поступила иначе.

Однако Макферсон не закончил, после минутной паузы он продолжил:

– Дело в том, что эта женщина наделена качествами, которые сразу не разглядеть. У нее добрая душа. Прошлой зимой, когда я болел, она неожиданно принесла мне лекарство, а на днях пыталась спасти семью, которая случайно оказалась на переднем плане в политических играх.

Теперь Шейборн был уверен, что речь о Селесте, она упоминала тот же случай.

– И как?

– Она предупредила их об опасности. К ним пришли, когда они уже были готовы уехать.

– В чем была их вина?

– Муж убил человека, оскорбившего его жену. Вы понимаете, понятия о чести сейчас изменились, большинство парижан запутались в нитях правительственных интриг. При всех свободах, объявленных Наполеоном, инакомыслящих преследуют.

– Каким был этот Феликс Дюбуа?

– Ах, вы слышали об этом? У Белого голубя свои понятия о чести, но если уж я знаю о ее причастности, то наверняка и остальные. В доме Дюбуа были найдены документы, свидетельствующие об их помощи британцам. Поговаривают, что их передала именно эта загадочная женщина. Ей надо проявить осторожность, иначе во всем обвинят ее. Если она еще жива.

Шейборн молил Бога, чтобы посыльный пекаря добрался до дома в целости и сохранности.

– У меня есть сведения, что меня разоблачили, ваше имя тоже упоминалось. Не играйте с судьбой, Джеймс, уезжайте в Англию, Каннингем так и сделал. Могу предложить вам уехать завтра.

Пожилой мужчина лишь покачал головой.

– Ради чего? В Шотландии для меня больше нет места, я так долго живу во Франции, что она стала мне домом.

– Это уже не тот дом, что прежде, здесь все изменилось. Страна в сложном положении, Наполеону через несколько лет будет еще хуже. Ваше имя наверняка занесут в список тех, кого надо допросить в первую очередь…

– Я с самого начала знал, что меня ждет в конце, но это ничего не меняло ни тогда, ни теперь, Шейборн.

– Вы поверили басням Наполеона?

– Нет, разумеется. То, во что я верил, давно умерло. Мне осталось лишь молиться о милости Бога к душам людей, павших на этом пути, как и к тем, кто взывает к мести, кто верит в правду и справедливость.

– Это будет не ваша битва, Джеймс, она слишком опасна.

Глухие стуки внизу заставили обоих подняться и одновременно направиться к дальней стене комнаты. Они готовились к этому, ждали много недель, с того дня, как Наполеон покинул Париж, оставив за собой хаос и неразбериху во всех сферах. Несмотря на множество фракций, жаждущих власти, страна находилась в вакууме.

– Вы первый. – Мужчина попытался возражать, но Шейборн подтолкнул его к открывшемуся в стене ходу и опустил небольшую платформу, закрепленную на толстых веревках. Подождав, пока послышится звук удара дерева о камень, подтверждающий, что доска скатилась вниз, он закрыл ход и повернулся к нему спиной. Скрип лестницы и топот шагов внизу подсказывал, что враг уже близко.

Оглядевшись, он взял табурет и развернул его, закрываясь, будто щитом, сжав в другой руке толстый кусок каната.

Вошедшие были не в форме, значит, военные не имеют к этому отношения, но по их виду нельзя было определить принадлежность к какой-то организации. Все еще можно было исправить, получи он возможность произнести хоть слово, но выстрел раздался мгновенно, и в правом бедре взорвалась боль. Тело охватил холод, перед глазами все поплыло. Последней мыслью была догадка, что пуля задела артерию или кость, потому что он больше не чувствовал ногу. Его одолела невыносимой силы тяжесть, и мир померк.

Шейборн очнулся в темном помещении, привязанный к стулу. И крепко привязанный. Перед ним сидели двое мужчин. Один только что вылил ему на голову ведро холодной воды, что и привело его в сознание.

– Кто ты?

– Капитан Джон Бартон, пехотный полк, один из тех, кого послал президент Мэдисон.

– Ложь. Ты майор Саммерли Шейборн из Одиннадцатой бригады и служишь генералу Уэлсли, ты два года шпионил для него в Испании.

– Не понимаю, о чем вы.

– Не понимаешь, майор?

Перед глазами замелькали люди, потом перед ним появилось лицо одного из солдат, конвоировавших его в Испании после захвата французами в северо-западной провинции.

– Волосы этого англичанина темнее, сэр, но манеры не изменились. Это он, я уверен.

– Благодарю за службу. Свободен.

Затем последовал удар в челюсть, усиленный вспышкой ярости, странный звук в голове и опять боль. Возможно, сместилась кость. Шейборн тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность видения. Второй удар был мягче и нанесен в нижнюю часть спины сзади, третий пришелся на поврежденную ногу. Пытка – вещь простая, но эффективная.