Поезда Вок не любил. Жарко, душно, и вообще долго. Этот раз исключением не был, да приятной поездки и не ожидалось: мысли всю дорогу, Ролин. В Воронеже на перрон спустился злой, уставший, будто не валялся ночь на полке, а лично толкал вагон от самого Саратова. Безопасники давно уже обнесли центральный вокзал чугунным забором, волна выплеснутых поездом пассажиров делилась надвое, расходилась в стороны и там всасывалась в ворота, как в воронки. Вок двинулся к левым, где меньше народу, скользнул глазами по ряду таксистов, державших таблички с именами встречаемых. Просто так скользнул, не читая, по привычке человека, часто разъезжающего по чужим городам. Собирался пересечь площадь и прогуляться минут десять, чтобы потом ехать на маршрутке без пересадок. Вдруг в рукав вцепился мужичок в засаленном пиджаке и еще более засаленном галстуке:
– Ну что же вы, Владимир Олегович. Я вот поднимаю, поднимаю… – Он ткнул Воку в лицо лист А4 с крупно распечатанным именем, слева внизу мелким шрифтом шли номер поезда и время прибытия.
Вок попытался освободиться – поклонник фехтовальных талантов был очень некстати.
– Автографов не даю, да и вообще! – рявкнул он.
Мужичок не отвязался, затараторил:
– Такси я, такси. Час уже вас встречаю.
Раз такси, значит, врет про потраченный час. К тому же и поезд доехал без опозданий. Брать появившуюся ниоткуда машину Вок не собирался. Друзья шутку придумали? А из каких новостей они могли узнать, что он сегодня приезжает? Не могли. Значит, гадость какая-нибудь, развод или другой какой криминал. Было такое недавно – какие-то не особо продвинутые уголовники решили, что нет человека богаче чемпиона области по биатлону, увезли в подставной машине, заперли и долго не могли сообразить, у кого требовать денег. Не с Воком случилось, да и не был он никогда чемпионом, но все равно не стоило недооценивать тупость уголовного мира.
Вок пошел чуть медленнее, резко повернул налево и опять налево, в щель за временной дощатой будкой, ведущую в заросший кустами привокзальный сквер. Таксист не отставал. Вок обернулся к навязчивому представителю перевозочного сервиса, процедил:
– До свидания.
Тот намека не понял, засуетился:
– Все нормально ведь! Поездка оплачена, – и схватил Вока за полу куртки.
Не хотелось, а пришлось взять его за руку, в болевой захват, понятное дело.
– Кем оплачена? – Вок чуть надавил, тот взвизгнул.
– Да откуда я знаю? Подошел один на стоянке, заплатил… да я столько за три дня не заработаю, а тут за одну ездку. Сказал – вас привезу, столько же даст.
Водила дернулся, вывернутой кистью почувствовал – зря, и забормотал:
– Я что? Я ничего. За день, бывает, на пару пива не срубишь, а тут столько – за час!
– Если бы так, ты бы меня не узнал. Врешь, – заключил Вок.
Свободной рукой таксист извлек из засаленного пиджака тот же лист А4, теперь изрядно измятый. На обратной стороне во всю ширь оказался распечатан портрет Вока.
– Вот. Он дал.
Может, и не врет. Свободной рукой Вок достал из кармана пятисотку.
– Показывай права, говори адрес, куда везти должен, получишь и вали.
– Права зачем? – не понял допрашиваемый.
– Чтоб ты адрес не наврал. Память у меня хорошая, найду, если наврешь.
Права оказались такими же засаленными, как и весь таксист, а вот адрес самым обычным – Ленинский проспект, дом, квартира. Вок развернул пленного лицом к выходу и подтолкнул. Тот втянулся в заборную щель, не оборачиваясь.
Интересно, как он выкрутился бы, выйди клиент через другие ворота? Но мысль показалась не важной. Мало ли, может, две машины послали. Наверное, догадайся Вок спросить, ответил бы, что ждать сказали именно у этого выхода.
Домой идти и сразу не хотелось, а сейчас приключение с таксистом разозлило и не отпускало. Вок бы сам не сказал, почему на нем зациклился, отмахнулся бы – «стресс», но тянуло подумать и разобраться, а дома – дома Валентина со своими придирками и распоряжениями. Прогулялся по Кольцовской до самого перекрестка, завернул направо и вскоре сидел в остатке Первомайского сквера. В конце девяностых зелень вырубили и построили немаленький собор – красивый, по правде сказать. Еще лет через десять здесь же возвели здание суда. Вок усмехнулся – если действительно вся история с криминалом связана, то тут самое защищенное место в городе, криминал должен бояться если не Бога, то суда уж точно. Нашел скамейку, прятавшуюся в одном из жалких остатков зелени, и сел размышлять.
Его встречали, значит, кому-то это понадобилось. Может, все-таки друзья пошутить решили? Но ведь действительно не могли узнать, когда он приезжает, да и таксисту заплатили сверх всякой меры. Столько отдать – не было у друзей дурных денег, чтобы запросто ими разбрасываться. Получается, все-таки криминал? Ну – что-то темное точно. Надо бы понять, кто это затеял, только как? Вычислили приезд, значит, найдут не сегодня, так через пару дней. И если таксист с ними связан, то они в курсе, что он в курсе…
Какие шаги предпринять? Пожалуй, никакие. Он ведь даже не сообразил спросить, как заказчик выглядел. А что сообразил? Адрес узнал, и все. Как говорит тренер… говорил бывший тренер: не понимаешь, к чему ведет противник, – работай на опережение, навязывай свою схему боя. Трюк у вокзала этим нехорошим людям не удался, наверняка план Б имеют, но его еще запустить надо. На опережение, ну так пойдем к ним в гости, но не немедленно, сегодня-то они гостей ждут. Если серьезное – прорвемся как-нибудь, если шутка – поиграем в ролевые игры.
Вок поднялся, вышел на центральный проспект, дошагал до почтамта. Там написал пять одинаковых писем к друзьям – в каждом адрес на Ленинском проспекте и краткое изложение событий. Вложил в конверты, подписал адреса с добавлением «для Володи Консинова». Потом достал мобильник, но тут же сунул в карман – может ведь отслеживаться, а то и прослушиваться. Опять достал, выключил его на фиг и пошел искать телефон-автомат, кажется, сохранились они еще здесь, на почтамте.
Пять звонков, примерно одинаковых «Привет, я в Саратове. Ты извини, мне письмо должно прийти на твой адрес. Сохрани, пока не вернусь. Ты ж знаешь, что в мой ящик бросают, Валентина первой вскрывает. Послезавтра буду, позвоню обязательно, срочно нужно. Ну, давай, спасибо». Про Саратов наврал, конечно, но не хотелось очень уж беспомощным выглядеть. Одно дело «без меня жена хозяйничает», другое «я у нее под каблуком». Хотя чего стесняться, Женька вон посочувствовал: «Моя тоже все читает, даже если чужое приходит». Так что предназначенное ему письмо пришлось порвать.
Вок покрутил головой, нашел подходящее свободное окошко, в котором скучала почтовая работница.
– Здравствуйте, проштампуйте, пожалуйста, конверты, мне для коллекции.
И поехал по городу письма развозить, посылать не стал – время важно. Если послезавтра он не позвонит, друзья всполошатся. Не они, так полиция хоть один конверт, а вскроет.
Изрядно помотавшись в маршрутках и пообедав в довольно приличном кафе, Вок двинулся в отель со странным названием «Отдохни» – в тихом месте недалеко от дома, в котором вырос. Все дворы и закоулки известны, убежать удастся, если что. Не так чтобы очень уж хотел спрятаться или собирался убегать, просто отмазку себе придумал домой не идти.
Включил дружелюбно зажурчавший кондиционер, завалился на кровать, потянулся в сумку за планшетом. Нет, пожалуй, не надо, планшет отследить наверняка не труднее, чем телефон. Оставалось выйти на улицу за газетами-журналами, сидеть в номере Вок планировал часов до девяти утра.
«Вот! – усмехнулся про себя. – Еще вчера думал, что серая жизнь начинается, я теперь никто, ан нет – приключения. Хотя, скорее всего, сам их и придумал. Нет, вряд ли, кучу денег таксисту просто так не платят».
До вчерашнего дня жизнь была завязана на спорт. Еще первоклассниками бегали на стадион, там в подвале под трибуной тренировались борцы-классики. Мальчишки заглядывали в мутные зарешеченные окошки, завидовали, жалели, что до девяти лет в секцию не записаться. Казалось – борцы непобедимы. Подрос и записался, на занятия ходил аж полгода – в школе тогда равных не находилось, любого, даже и на год старше, мог взять на плечо и шматануть об пол. Теперь понимал – дети, не дрались, а боролись. Во взрослой драке классический борец разве что силой свое возьмет. Потом было много разных секций, как у всех детей. То два месяца в плавании, то месяц в прыжках на батуте. Родители радовались – учился Володя не плохо, а спорт, хоть и лоскутный, от дворовых удовольствий обещал защитить.
