Леонардо. Благодарю вас, ваше величество.

Король. А как продвигается портрет нашей гостьи, мисс Анны?

Леонардо неожиданно проворно бросается наперерез Франциску, успевает закрыть портрет тканью.

Леонардо. Нет! Я никому не показываю незаконченные вещи.

Король. Это неправда, Леонардо. Если бы это было так, мир никогда не увидел бы ни одной вашей работы. Вы демонстрировали модель «Коня» герцогу Лодовико Сфорца, тайную вечерю писали на глазах у всей братии Санта-Марии-делле-Грацие…

Леонардо. И раскаиваюсь в этом…

Король. В зале пятисот во Флоренции вы писали «Битву при Ангиари», не отгораживаясь ширмами, как это делал мастер Микеланджело, писавший на стене напротив «Битву обнажённых».

Леонардо. Вы много обо мне знаете, ваше величество.

Король. О вас много говорят. Разве это плохо?

Леонардо (с галантным поклоном). Хорошо, когда благодаря разговорам король приглашает художника доживать свой век в королевском замке. И я не устану благословлять за это вашу милость.

Анна (капризно). Он и мне не даёт посмотреть, Франсуа!

Король. В конце концов, показали же вы мне портрет моны Лизы дель Джокондо и даже продали мне его, хотя он, как вы говорите, не окончен.

Леонардо. Именно поэтому я вам его и не отдаю.

Король. Но я обязательно заберу его, как только вы… едва лишь…

Леонардо. Договаривайте, ваше Величество. Как только я умру.

Пауза. Из внутренних покоев выходит Франческо вместе со священником-францисканцем. Франческо и фра Бартоломео останавливаются у дверей, они не обращают внимания на короля, Анну и Леонардо, замерших от неловкости. У фра Бартоломео в руке чётки с крестом, молитвенник.

Бартоломео. Поверьте, сын мой! На душе вашего учителя нет тяжких грехов. Гордыня? Может быть, но и её он преодолел, решив причаститься святых даров перед смертью.

Франческо (едва не плачет). Мне кажется, он сделал это для меня, чтобы я перестал докучать ему…

Бартоломео. Значит, любовь в его сердце всё же есть, она не чужда ему!

Франчсеко. Он просто уступил моим мольбам. Я боюсь за его бессмертную душу больше, чем он сам. Он творил страшные вещи, падре… И если он не сказал о них на исповеди, значит, он не считает их страшными, что ещё ужаснее!

Бартоломео. Ну, например, сын мой?

Франческо. Зороастро… Он остался калекой на всю жизнь по вине учителя…

Бартоломео. В этом он раскаивается.

Франческо. Он вскрывал трупы!

Бартоломео. Это новый мир, Франческо. А мастер Леонардо – учёный, художник… Он же не убивал никого…

Франческо. Впрямую нет, но косвенно…

Бартоломео. Я знаю, о чём ты говоришь, Франческо.

Франческо (с надеждой). Он сказал вам? Он раскаивается?

Бартоломео. Нет, об этом я слышал только от тебя, на исповеди… И не волнуйся, тайну я сохраню.

Франческо. Но мастер…

Бартоломео. Виновен ли кузнец, искусно выковавший гвозди, вбитые в руки и ноги Спасителя? Или… нож, который Брут всадил в спину Цезаря?

Франческо. Но он не верит, фра Бартоломео!

Бартоломео. Он заказал и оплатил три большие панихиды и тридцать малых. Если это не вера, то что же?

Франческо. Это страх быть погребённым заживо! Мастер Леонардо много изучал анатомию, и знает, что так бывает. Лекарь говорит, что человек скончался, а потом его гроб находят перевёрнутым. Одному богу известно, что чувствует человек, когда приходит в себя в гробу, под землёй. А за время панихид мы все удостоверимся, что мастер умер… Носом учуем… Понимаете?

Бартоломео (кладёт руку на плечо Франческо). Даже если и так, какая разница, Франческо? Мастер причастился, исповедался и велел за него молиться. Господь услышит наши молитвы…

Бартоломео вдруг замечает короля.

Бартоломео. Ваше величество. (замечает Анну). Мадемуазель… (Видит Леонардо). Мастер…

Священник вдруг осекается. Пристально смотрит на Леонардо. Потом в ужасе роняет чётки, крестится… Потом хмурится, гневно смотрит на Франческо.

Франческо (предостерегающе). Я сейчас вам всё объясню!

Священник в гневе уходит в ту дверь, из которой пришёл с Франческо. Франческо, переглянувшись с Леонардо, бежит за фра Бартоломео.

Анна. Франсуа, я не понимаю…

Быстрым гневным шагом фра Бартоломео возвращается, подходит к Леонардо вплотную, смотрит в глаза.

Бартоломео (крестя Леонардо, тихо). Изыди!

Леонардо вдруг поднимает руку (он что, тоже собирается крестить священника?) и под всеобщий удивлённый вздох щёлкает фра Бартоломео по носу. Францисканец отшатывается. Потом смотрит на короля с укоризной.

Бартоломео. И вы, ваше величество!

Король. Я – что?

Бартоломео (машет рукой). Балаган, балаган, вечный балаган!

Бартоломео уходит. Леонардо стоит, усмехается. Франческо следит за королём, впрочем, как и Анна. А король Франциск, похоже, понял. Он поворачивается к музыкантам.

Король. Все вон.

Музыканты кланяются, уходят. За это время король обходит Леонардо, подходит к портрету, который писал Леонардо.

Леонардо. Ваше величество, нет!

Король (спокойно, даже вяло). Стоять и молчать. Я приказываю.

Франциск поднимает покрывало на портрете. Потом смотрит на Леонардо. Леонардо под его взглядом тушуется. Входит Матурина, метёт пол.

Матурина. Даже не угостили священника… Тот пришёл, работал, а они его даже к столу не позвали… Я ему: «Откушайте, падре, чем бог послал!», а он только зыркнул так и выбежал, как от чёрта… Еле догнала, едва упросила, насилу удержала…

За Матуриной вбегает Франческо.

Франческо. Матурина, здесь король!

Матурина (оглядывается, но не видит слепыми глазами). А? Что? Где? С нами крестная сила! Ваше величество… Простите… Ох ты, господи!

Матурина подхватывает метлу и исчезает. Франческо остаётся. Всё это время молча стоящий и глядящий на Леонардо король, отмирает и подходит к нему с портретом в руках. Портрет он суёт в руки Анне.

Анна. Мне нравится.

Король. Да, только его и сравнить нельзя с портретом моны Лизы дель Джокондо! Где загадочная улыбка? Где мягкость линий? Где сфумато?

Леонардо. Что поделаешь? Возраст!

Анна. К тому же он при смерти…

Король. Кто?

Анна. Мастер Леонардо.

Король. Мастер Леонардо-то при смерти. Только это не мастер Леонардо!

Король снимает с Леонардо берет, парик, сдирает с его лица бороду и перед нами предстаёт 39-летний очень хорошо сложённый кудрявый красавец с лукавым взглядом. Это – Салаино. Анна испуганно зажимает рот рукой, но и улыбается: ей интересно.

Король (флегматично). Я так и думал. Кто ещё мог сыграть эту роль? Как на празднике в честь моей коронации! Я помню. Салаино-чертёнок!

Салаино (кланяется). Джан Джакомо Капротти да Орено, если позволите.

Король. Ну? И зачем понадобилось всё это разыгрывать?

Салаино (подражает флегматичной манере короля). А зачем понадобилось ездить сюда каждый день? (Анне) Вам уже не скучно, драгоценная мисс?

Анна слегка обижена фамильярностью, отходит, ставит свой незаконченный портрет к стене, но так, что его видит зритель.

Король. Не дерзи, чертёнок.

Салаино (всё так же с улыбкой, но уже со скрытым недовольством). Джан Дажкомо Капротти. Салаино меня называл только он.

Король. Называл? Он умер?