Наконец ему повезло. Рука оказалась на поверхности. Затем вторая, затем голова, а потом он втянул наверх все тело. Внизу раздались радостные голоса.

  Фест привязал веревку к своему мечу и положил его поперек отверстия колодца. Второй конец веревки сбросил вниз. Сам он повалился на спину, не имея сил даже рассмотреть небольшую невысокую пещеру, в которую через большое отверстие попадал яркий солнечный свет.

  Веревка Феста оказалась достаточно длинной. Вскоре появился Сарен, взобравшийся по ней без особого труда. Он помог юноше подняться, и они вместе вышли из пещеры.

  Открывшийся перед ними вид был поистине прекрасным. Его нельзя описать, не умалив всех прелестей пейзажа. Они стояли где-то на середине склона высокой горы, занимающей место в цепи изгибающейся подковой. Далеко на горизонте концы этой "горной подковы" упирались в море. Для Феста море не являлось такой неожиданностью, как для Сарена, он ведь однажды подслушал рассказ путешественницы Нурабин, но как и вождь с открытым ртом смотрел на бескрайнюю водную гладь.

  Только и это еще не все. Внутри подковы, ограниченная горами и морем, зеленела обширная долина, перерезанная несколькими небольшими речушками, берущими начало в горах. Немного слева и поближе к морю синела поверхность озера. Берега его поросли камышом.

  Они смотрели с неподдельным восторгом, а соплеменники, выбравшиеся из колодца, собирались вокруг и с восхищением взирали на свое новое место жительства.

  Но Сарен лишь несколькими словами испортил всю прелесть созерцания.

  - Надеюсь, здесь еще нет людей, - медленно произнес он.

  Все, кто слышал вождя, поняли его мысль. Если в долине есть люди, то добровольно делиться своей землей с пришельцами они вряд ли захотят. Однако никаких признаков жизни человека в долине пока не наблюдалось.

  Вскоре появилось еще одно доказательство в пользу того, что человека в долине нет. Вокруг по горам носилось множество горных баранов. Они приближались к появившимся людям и с интересом настороженно рассматривали необычных существ. Значит, человека они не боялись. Поэтому можно было предположить, что никогда его и не видели.

  Несколько животных тут же поплатились за свою доверчивость, и попали людям на обед. Остальные разбежались и скрылись среди скал.

  Все это хорошо и очень радует. Но спускаться в долину Сарен не спешил. Мало ли что? Ночь провели в пещере, а утром вождь отправил три отряда по пятнадцать человек на обследование долины. Разведчики быстро оказались у подножия гор, спустившись по пологому склону - крутые скалы начинались чуть выше пещеры - и скрылись в лесу.

  У каждой группы был намечен свой маршрут с таким учетом, чтоб группы обошли всю долину. Первый отряд вернулся под вечер через три дня. Утром - второй, а к полудню - третий. Никаких следов человека они не обнаружили.

  Это сообщение обрадовало всех, и вождь сразу же объявил о своем решении спускаться вниз. Уставшие от пещерной жизни люди восприняли это с криками восторга.

  Сарен повел племя к морю. Он решил поставить лагерь у самой кромки леса на берегу, где одна из речушек впадала в море. Место оказалось удобным - рядом источник с пресной водой, а в лесах полно дичи.

  Привыкшие жить в пещере люди чувствовали себя не уютно без крыши над головой. Но один из охотников придумал выход. Нарубив длинных веток, наделал жердей и установил их в виде конуса, а затем обтянул их шкурами. Получилось отличное жилище для его семьи. Многие охотники тут же принялись за строительство таких палаток.

  Фест видел, как недоверчиво Шкирак смотрит на эти необычные постройки, и радовался, что ему хватило ума не предложить делать такие или подобные постройки, хотя подумал о них немного раньше того охотника. Он мог лишь предположить, какой переполох устроил бы шаман, если б это было его предложение. Палатки наверняка сожгли бы, а люди остались бы без крыши над головой.

  Фест и так неоднократно подвергался критике шамана, обвинявшего его в несчастьях, навалившегося на племя, из-за которых они оказались в подземной пещере. Больше всего Феста угнетало то, что многие в племени верили этому хитрому злому старику.

  Фест не стал строить дом из шкур, как все, тем более, что шкур у него и не было. Все, что он добывал ранее, он отдавал женщинам, потерявшим своих мужчин на охоте, а сам довольствовался малым.

  Однако из-за этого он оказался без дома. Но он не расстроился. Он вспомнил свое нелегкое путешествие из Фландора, когда повстречал на пути деревню чернокожих людей. Их хижины были сделаны из тростника.

  Поэтому Фест отправился на озеро, нарезал растущий там камыш. Затем вбил в землю столбы, а между ними закрепил горизонтальные жерди, сделав тем самым каркас будущего дома.

  Соплеменники с интересом рассматривали его непонятные приготовления. На все их вопросы Фест отвечал односложно:

  - Это будет дом.

  Когда камыш достаточно высох, он связал его в пучки и прикрепил к жердям. Очень скоро появились стены и крыша.

  Хижина была готова.

  Шкирак не выражал пока своего недовольства открыто, а лишь злобно поглядывал на хижину.

  Как мог, Фест пытался улучшить свой быт. Он смастерил стол и табурет, и даже кушетку, вызвав немалое удивление соплеменников и все более недовольное ворчание шамана.

  Пользуясь этими предметами, так напоминающими ему Фландор, с каждым днем он чувствовал все большее отчуждение от своего народа. Все чаще возвращались воспоминания о том далеком, и, казалось, родном городе. Но мучительнее всего были мысли о Лайан.

  Лишь сейчас он стал понимать, что был не прав, жесток к ней. Ведь сложившиеся за двадцать лет жизни принципы не изменить за два-три месяца, как он того требовал от нее. Это просто невозможно. Потом своим поведением он оскорбил ее, нарушил законы ари, за что и попал в тюрьму.

  Как же он был не прав!