– Заставь дурака дверь выбивать, он и сам разобьется и заноз наберет. Эх вы, девочки-акадЕмочки, – прицокнул языком суслягух. – Учитесь, как нужно делать!

Он исчез, а через несколько мгновений с улицы раздался его вопль, звук удара и шмякание, как будто на землю уронили школьный ранец.

– Вот же какой зверек диковинный. Видимо, родился там, где радиационное облучение зашкаливает. Ну, пусть полежит, потом оклемается, – глубокомысленно произнес староста, потом прокашлялся и обратился к двери. – Прошу прощения, академички и воришка-жалостивец. Я честное слово не хотел так поступать. Если вам удастся попасть в астральные миры, то можете отблагодарить меня за хлеб и молоко информацией. Можете присниться, если вам не захочется вставать из земли…

После такой прочувствованной речи послышались удаляющиеся шаги. Мы остались предоставленные сами себе и огню. Огонь, кстати, разгорался очень медленно. Похоже, что бревенчатые стены промокли настолько, что пройдет немало времени, прежде чем мы превратимся в "академичек-гриль".

Конечно же я повернула Драконью слезу. Мне нужно было время для того, чтобы подумать. Снова всё замерло, даже дым перестал клубиться, а яркий язык пламени завис в воздухе.

Что можно сделать? Ударить "шандарахусом"? Поможет или нет?

Взмах платка… я еле успела присесть, когда зеленый шар отскочил от двери, промчался в нескольких миллиметрах от виска Агапы, влетел в дверцу печурки и умчался вверх по трубе.

Больше я пулять заклинаниями не решилась. Но что-то надо было делать, иначе я снова поверну камень, и мы задохнемся прежде, чем нас поджарит огонь.

И в это время на ум пришло то самое заклинание, которому нас обучила Глистана. Но если отразился "шандарахус", то может отразиться и это заклинание. Надо было проделать его в реальном времени и к тому же у меня появилась одна мыслишка…

Поворот камня привел огонь в движение, и он снова заплясал на стенах бани. Хорошо ещё, что пока снаружи, а дым вытягивался через то самое отверстие, куда умчался зеленый шар. Пора действовать.

– Агапа, заливай дверь заклинанием Глистаны, а я ещё кое-что сделаю…

Агапа недоуменно посмотрела на меня, потом закашлялась и вытащила платок.

– Я не знаю, чем это поможет…

– На раз-два-три, – я тоже подняла платок.

– Девушки, сделайте, пожалуйста, что-нибудь, а то я скоро упаду и буду тут в грязи валяться, – взмолился Шмур. – Вон суслягух уже валяется, так почему бы мне не последовать его примеру?

– Эх, мужчины, вам бы лишь поваляться, пока женщины занимаются основной работой. Агапа, раз! Два! Три!

– Инундатио! – воскликнула Агапа и с её платка сорвалась тонкая струйка.

– Боссинио! – выкрикнула я то самое заклинание, которым Фендюлятор во время второго семестра увеличил вуглускра.

Тонкая струйка из платка Агапы превратилась в струю из брандспойта, мощную, с руку толщиной. Агапу отнесло назад, она здорово приложилась спиной о стенку, но не опустила руку. Струя начала заливать огонь с нашей стороны, но снаружи всё ещё горело и, судя по звукам, веселое пламя решило зайти с крыши.

Я толкнула дверь, рука скользнула по мокрым доскам, но бревно снаружи держало крепко. Что же, помирать не хочется, придется демонстрировать, чему мы обучились на первом курсе.

– Швырдикус! – крикнула я, направив платок на дверь.

Бревно отлетело в сторону и, судя по деревянному стуку, встретилось с каким-то другим бревном.

Дверь открылась!

– Давайте мухой! Меньше всего хочется попасть под поехавшую крышу! – я показала пример, выскочив наружу резвым тушканчиком.

Пожар весело разгорался, отбрасывая в стороны  причудливые тени. В этих тенях лежали и мирно посапывали два субчика. Один был суслягухом, а второй старостой. Причем второй лежал в обнимку с бревном и с красивой шишкой на лбу. Вот надо будет запомнить цвет его синяка и потом попросить у нашей Глистаны такой же ультрапигментированный оттенок теней для век.

– Эй, суслягух! Хватит щеки плющить! Нам пора уходить! – я ласково потрясла суслягуха за лапу.

Потом потрясла за две, но он назло мне так и не пришел в себя, зато со стороны домов послышались возмущенные возгласы. Замелькали фигуры, и между домов загорелись факелы. Мне почему-то вспомнилась средневековая охота на ведьм.

И ведь охотится будут на нас!

Ещё немного и они будут рядом! А у нас тут горящая баня, а у нас тут староста без сознания, а у нас тут мы на свободе.

– Бежим в лес, а то эти "философы" могут и не разобраться сходу что к чему, – быстро проговорил Шмур. – Вот очень не хочется потом дырки на одном месте штопать!

  Повторять второй раз не пришлось. Мы дернули с высокого старта с такой скоростью, что ветер по-разбойничьи свистнул нам по разу в каждое ухо. Шмур не забыл прихватить с собой суслягуха, который промычал:

– Аккуратнеее…

Горящая баня осталась позади, а впереди нас с распростертыми объятиями ждал черный лес. Позади остались выкрики, а впереди ждал тихий шум листвы и уханье потревоженных сов.

Мы ломились как возбужденные лоси к самке, не разбирая дороги и ежесекундно рискуя разбить себе лбы. Если вы когда-нибудь бегали по ночному лесу, то можете себе представить наше состояние. Мало того, что ни черта не видно, так ещё и еловые лапы жаждут вмазать от души и почему-то именно по лицу. Пеньки и поваленные стволы словно специально бросаются под ноги, чтобы задержать вас, а кусты цепляются за одежду всевозможными крючками и зацепками.

Шум погони позади усиливался, такими темпами нас скоро догонят.

И в тоже время меня глодала какая-то томительная мысль, как будто я что-то упускаю… Что-то важное, что-то жизненно важное.

– Ай! – воскликнула Агапа.

В темноте это «ай» могло означать что угодно, начиная от паутины на ухе и заканчивая… Да чем угодно это может закончиться. В темноте. В лесу. Во время бега.

– Что случилось? – спросил тяжело дышащий Шмур.

Бедный, ему ещё приходилось тащить на своих плечах суслягуха, который при этом напевал что-то вроде «мы едем-едем-едем в далекие края».

– Локтем на сук напоролась, – пожаловалась Агапа.

– Ого, привет, девочки, – заржал суслягух.

– Да я на ветку, – разрушила его мечты подруга.

– Стойте! – окрикнула я убегающих.

Я поняла, что именно я упускаю. Поняла и мне стало тошно от того, что я сейчас сделаю.

– Да сейчас-то что? – остановился запыхавшийся Шмур.

– Нам надо вернуться…

– Что-о-о? – в один голос спросили все трое.

Даже суслягух забыл притвориться больным и слабым.

– Ты тоже на ветку напоролась, или головой об неё ударилась? – спросил Шмур.

Преследователи уже показались между стволами деревьев. Ещё немного и они увидят нас, поэтому я быстро проговорила:

– Верьте мне, нам надо вернуться. Я… Я не могу иначе.

После этих слов я повернула обратно и побежала по широкой дуге, обходя преследователей справа. Вскоре позади послышались шаги.

– Если мы погибнем, то… то я в раю те… тебе буду отвешивать пе… пенделей, – проговорила на бегу Агапа.

– Я не знаю, о чем вы говорите, но тоже напинаю после смерти, – в тон ей прошипел Шмур.

Суслягух дипломатично промолчал, а может снова потерял сознание и теперь болтался волосатым рюкзаком за спиной Шмура.

Со стороны бегущей толпы слышались выкрики, которые не вызывали никакого желания присоединиться к общему веселью:

– Догоним и перегоним!

– Даешь пять километров за десять минут!

– Территориальное расположение для нас не преграда, а временное неудобство!

– Нас не дого-о-онят!

Насчет последнего выкрика я не была уверена, возможно, это всего лишь мой возбужденный мозг подсунул ассоциацию.

Каким-то чудом мы смогли обойти преследователей, и они бодрой ордой скрылись в глухой чащобе леса. Топот, свист, гикание и мудреные возгласы ещё долго раздавались над лесом, пока мы выбирались к Спяткам.

Мы вернулись к горящей бане. Сердце меня не подвело – баня угрожающе накренилась над сладко посапывающим старостой и счет пошел на секунды.