Долго ли, скоро ли, но оказались они у дома Велеса. Велес снял с коня свою суженую, неся ее на руках, ступил на широкое крыльцо и перешагнул через порог. В палатах его уже встречали все домашние, а впереди всех выступала мать Велеса — властная Амелфа Земуновна. По обычаю, Велес и Ягиня поклонились матери, а Велес сказал:

— Вот, матушка, моя жена Ягиня. Благослови нас!

Нахмурила брови Амелфа Земуновна, черная ревность застлала ей голову:

— Не спросясь, без моего разрешения привез девку в дом, да еще благословления просишь! Не бывать этому!

Повернулась и пошла в свои хоромы. Челядь за ней потянулась.

А Велес стал чернее ночи, взял Ягиню за плечи, к себе прижал и так, обнявшись, повел к себе в хоромы, а челяди приказал пир свадебный готовить. Успокоил, приголубил жену, сколько получилось, и отправился к матери. О чем они там говорили, Ягиня только догадывалась, но она уже жизни своей без Велеса не представляла, не мыслила. Поплакала в подушку, повздыхала, но осталась верна своей привычке — в будущее заглядывать не стала:

— Будь что будет, от судьбы не уйдешь. Как Макошь узел завязала, так-то и сбудется.

И к приходу Велеса она уже приободрилась, умылась, причесалась, еще краше стала. Пришел Велес, глянул с опаской, ожидая женских слез, истерики, всего — всякого, а встречает его молодая жена с улыбкой, ясным взглядом да умными речами. Говорит Ягиня:

— Виноваты мы, Велес, перед матушкой. Надо было все по обычаю сделать, благословления попросить, сватов засылать, мне приданое приготовить. А мы-то как поступили — взялись за руки, в глаза посмотрели и все — муж и жена. Но что делать. Кони убежали, поздно конюшню запирать, по сбежавшему молоку слезы не льют. Будем любить друг друга, наслаждаться каждым днем, как последним, а матушка посмотрит на наше счастье, да и подобреет, сменит гнев на милость.

Смотрит Велес на Ягиню, слушает ее речи и понимает, что нашел он жену под стать себе — мудрую и великодушную.

Вернулся как-то домой Велес после долгой отлучки. Бегом промчался по хоромам, распахнул двери в спаленку, а там пусто. Он в сад, и там никого. Стал громко звать по имени, но вышла матушка. Стал спрашивать, где, мол, жена моя. А матушка так спокойно говорит, что как уехал Велес, так и жена из дому вон. Никому ничего не сказала, словом не перемолвилась, ушла — и все. Велес взревел диким вепрем, на конюшню кинулся, а конь ему говорит:

— Что-то тут не так. Не могла уйти Ягиня, не сказавшись. Челядь поспрашивай.

Велес так и сделал. Но никто ничего не знает, никто ничего не видел, знать, боятся хозяйку пуще Велеса.

Он тогда к сестре. Алтынка сначала тоже запиралась, но потом, видя, как брат убивается, рассказала такую страшную правду:

— Как Велес уехал из дому, матушка, Амелфа Земуновна, стала с Ягиней слаще меда, нежнее шелка. Доченькой называет, всякими яствами потчует, такая вся добрая, хоть на хлеб намазывай, хоть так ешь. А Ягиня, открытая душа, тоже к ней ластится. Потом, не прошло и трех дней, как велит матушка баню топить.

Протопили баню, ведет она нас с Ягиней в парную. Меня выпарила, в предбанник вывела и велела сидеть здесь и молчать, чтобы не увидела, чтобы не услышала. И пригрозила, что будет, если ослушаюсь. Я киваю, боюсь поперек слово сказать. Но вижу, веник-то у нее заготовлен не обычный березовый, каким меня парила, а из волчьего лыка и жимолости. Я рот рукой закрыла, платком лицо прикрываю, чтобы себя не выдать, слышу, нахлестывает матушка веником, а сама громко что-то приговаривает. Ну, точно, думаю, заклятье кладет. Но шевельнуться сама боюсь. Матушка- то наша всегда на расправу быстрая.

А потом вдруг Ягиня как закричит, да и затихла тут же. Тут уж я вскочила и в парную. Смотрю, лежит Ягиня на полке, тело все малиновое, ядовитым веником нахлестанное. А на груди у нее лежит раскаленный камень из каменки. И лежит она, не шевелится. Я как закричу, а матушка за косу меня ухватила, лицом в кадушку с холодной водой засунула и клонит голову все ниже и ниже. Все, думаю, сейчас наглотаюсь воды с концом. А она спокойненько так говорит, что кому, мол, пикнешь, то же будет. И отпустила. Я так и села на пол, с Ягини глаз не отвожу.

Мать вышла, зашла уже одетая. Велела мне идти накинуть одежу на себя. Я вышла. Только оделась, заходит мужик, я его раньше у нас в подворье и не видела, колоду деревянную заносит. За ним другой с крышкой. В эту колоду положили Ягиню, сверху покрывало кинули и заколотили колоду. Взяли и вынесли во двор. А там повозка. Колоду на повозку поставили и повезли. Я крадучись за ними, прячусь, огородами пробираюсь. Они в реку колоду кинули, та и поплыла в море. А сами сели на повозку и поехали прочь. А времени прошло уже больше месяца.

Рассказала Алтынка все, как было, и хлопнулась на пол, рыдая.

Собрал Сварог срочно богов, поведал, что рассказал Велес, и попросил совета. Все боги решили, нужно найти сначала, а там посмотрим. Отправились к Двине, где она в море впадает. Осмотрели реку, стали искать дальше.

Макошь свою сеть, которой когда-то поймала Девану, прикинувшуюся белорыбицей, опять раскинула. Вся морская живность помогать взялась. И вот зацепили колоду, в водорослях она запуталась, и тонуть не тонула, и дальше не плыла. Вытащили колоду, открыли, а там Ягиня лежит, как живая, но не дышит, холодная, как лед, но все такая же красивая.

Велес заплакал, не стесняясь своих слез, схватил Ягиню на руки, баюкает, как ребенка, просит-умоляет вернуться к нему. А Хорс, не теряя времени, быстренько кинулся в Ирей, набрал там живой воды полный сосуд, дает его Велесу.

А тот только Ягиню и видит, ничего не слышит, не понимает. Перун как гаркнет Велесу в ухо:

— А ну, очнись, побратим. Это твое дело — оживить.

И показывает на сосуд, который Хорс принес. Велес очнулся, намочил плат живой водой, стал обтирать Ягиню, смачивать ей губы, каплями вливать в рот. Не оживает Ягиня. К Макоши все повернулись. Все знали, что Велес женился на названной дочке Макоши. Глазами все спрашивают, в чем же дело?

Та погрустнела, но отвечает:

— Закон для всех одинаков. Жизнь за жизнь. Она уже была в Нави. Кто-то из вас должен добровольно отправиться в Навь, тогда ее душа может вернуться в тело. Все затаили дыхание.

Но Велес не раздумывал ни минуты.

— Я пойду. Она так мало еще жила и так недолго была счастлива.

И как только он это сказал, почувствовал, как теплеет ее тело, розовеют губы. И вот уже открыла Ягиня глаза, и их глаза встретились, как когда-то.

А Велес почувствовал, как холодеет его тело и руки, поддерживающие Ягиню, становятся все прозрачнее и прозрачнее. Он бережно опустил Ягиню, поцеловал ее, прошептал:

— Жди меня, я приду.

И растаял, как тает утренняя роса, впитавшись в землю.

Отправился Велес в Навь, но овладела тоска его сердцем, и пошел он дорогами темными, путями печальными, от Земли и Яви далеко лежащими.

Глава 74

— Да так же, как и ты, и утешалась, Снежку с Антом уже ждала, они ведь двойняшки тоже.

— Я его еще увижу в этой жизни?

— Он тоже об этом спрашивал постоянно. И, как видишь, увидел. Молись и ты искренне, и будешь услышана. Только скоро не жди, ни сегодня, ни завтра и ни через год. Там нет ощущения времени для него сейчас вообще. Вот в чем дело. А чем занять твою голову и сердце, мы найдем, не переживай.

Ко мне, и, правда, весь день обращались то за одним, то за другим, прям без меня, как без рук! Что меня искренне радовало. На третий день состоялось прощание и кродирование, когда я подходила попрощаться, Олег, насмехаясь над смертью ментальным духом, шел рядом, держа меня за руку, чтобы с ума не сошла от горя. А так вот он, рядом, мой любимый, а тело — лишь пустая оболочка. Чего ее жалеть-то.

— Викторией и Виктором назови их, пожалуйста, — шепнул он мне, когда поднесли факелы к настилу с телом.

— Тебе нужно уходить? — грустно вздохнула я.