" ... Надеясь на роман вчерне,

   Не ту я выбрал пассию,

   И от княгини Богарне

   Напрасно ждал согласия.

   Не ей букет из сладких чар

   Мужского моря обаянья,

   Не для нее любви угар

   И взгляды, полные отчаянья..."

   Лицо Инессы вспыхнуло. Да ведь это вероятно неизвестное творение великого поэта бесценно!

   Девушка лихорадочно стала перелистывать дневник в поисках посвящений других поэтов. Их не было.

   Так, в основном ажурные словеса подруг к разным праздникам.

   Успокоившись, Инесса поняла, что это и не удивительно, если учесть отношение женской половины их рода к мужчинам. Удивительно, как проник в дневник хоть один стих, записанный мужским почерком!

   Прочитав все стихотворные посвящения, девушка не нашла в них одного - страсти и желания любви. Обычные пожелания к праздникам. К каким? Картинок не было, только наклеенные небрежно марки.

   И тут щеки Инессы вспыхнули второй раз, когда она рассмотрела года, напечатанные на марках. Это же мечта любого филателиста! Ведь этим малюсеньким кусочкам раскрашенной бумаги поистине нет цены!

   Девушка пересчитала. Ровно двадцать марок. Так вот почему не тронули после революции княгиню, которую застали в единственном простом платье в совершенно пустом доме. Стол, сервант, пара кресел и софа в угловой комнатке. Это якобы всё, что осталось от сбежавшего за границу князя.

   На самом же деле все ценности мудрая прабабка, оказывается, продала и вложила в бесценные марки, вклеив их в дневник. Такой легко спрятать в широком поясе, как прятали бриллианты расстрелянные великие княжны. Все, кто попал тогда в пояса, были ранены отскочившими пулями. Так бог метит шельму за богопротивные деяния.

   Инесса аккуратно вырезала ножницами самую маленькую марку. Телефон богатого филателиста она узнала у ближайшего букиниста.

   По тому, как краснел и потел пухленький старичок, лихорадочно листавший справочники, девушка поняла, что теперь она по-настоящему богатая княгиня.

   Наконец, найдя описание марки, филателист застыл в благоговейном трансе, не сводя лупы с клочка бумаги ценой в необитаемый остров.

   Когда старичок написал на салфетке сумму, она только кивнула. Сразу даже не поняла цифру с пятью нулями.

   Он даже не торговался, а просто спросил:

   - Мадам желает наличными или на счет? В какой валюте? Если наличными, я дам четырех охранников, они помогут донести.

   - Нет, нет, в рублях. Охраны не надо.

   Коллекционер молча добавил к цифре два нолика.

   Инесса протянула банковскую карту с её единственным зарплатным счетом.

   - Вот реквизиты.

   Пеньюар девушка купила, но в театр зашла только, чтобы уволиться.

   Вечером, глядя, как мать раскладывает кучками на покупки на следующую неделю мятые бумажки от выручки за очередной кружевной воротник, Инесса спросила:

   - Мама, вы не против, если я выйду замуж?

   - Кто этот подлец? Что он с тобой сделал?

   Девушка испугалась, увидев бледное лицо матери и застывшие над столом сцепленные в немом укоре руки.

   - Нет. Ничего не было. Просто приходил сын дяди Шниперовича прицениться к нашему серванту. Он сделал предложение.

   - Серванту или тебе?

   - Обоим.

   - Не поняла?

   - Сказал, что готов забрать нас обоих к себе.

   - Фу, как ты меня напугала! Он и мне делал такие предложения. Только от имени дяди, потому что тот не просунет своё брюхо в нашу дверь. Шниперович давно точит зуб на наши вещи. Надеюсь, ты ему отказала?

   - Нет, мама. Я согласилась.

   - Выйти за этого хитрого еврея?

   - Нет, продать сервант. Он предложил за него миллион, мама. Сколько можно тебе портить глаза вязанием этих проклятых воротничков и унижаться, выпрашивая за них копейки?

   Идалия Афоновна глянула на жалкие кучки денег на столе и резко смахнула их на пол.

   - Пусть забирает, хотя это и единственная память о великом князе.

   * * *

   Через неделю Инесса устроила чаепитие с бабушкиным китайским сервизом и киевским тортом.

   Она смотрела на полупрозрачный фарфор с цветными дракончиками и думала о том, как нелепо эти крохотные чашечки выглядели бы в руках грубого мужика.

   - Мама, тебе не кажется, что пришло время для внучки? Мне скоро двадцать пять. Ты меня родила тоже в двадцать пять.

   - Я тоже думала об этом. С ужасом.

   - Но почему? Я не собираюсь приводить сюда мужика, не собираюсь уходить к нему. Что тебя пугает?