Геном девичества
"Я сама убедилась, что старые вещи обладают не только живительной силой оздоровления, но и мистической памятью многих поколений", - Инесса долго раздумывала над фразой прабабушки княгини Богарне в дневнике с обложкой из ажурного золотого плетения.
* * *
Нашла она дневник случайно, когда мать в очередной раз отказалась сдать небольшой старинный сервант в антикварный магазин. Пустые полки серванта раздражали девушку своим маслянистым лаковым блеском. Благородный полированный дуб мистическим образом отталкивал пыль, веками сохраняя девственную чистоту сверкающих полочек.
Всё, что только можно, давно уже было продано из оставленной княгине после революции комнаты в огромном доме на Воробьёвом острове в Петербурге. После расстрела князя, она, бабушка София Афоновна и мать Инессы Идалия Афоновна, проживали в коммуналке из двадцати семей.
Люди съезжались, разъезжались, женились, разводились и только в комнате княгини ничего не менялось. Ни один мужчина, кроме чиновников и служивых разного рода, не переступал порог рукотворного девичьего монастыря, десятилетия влачащего нищенское существование.
Девушка так и не узнала тайну своего рождения. Единственно, мама уверила её, что все женщины в княжеском роду имели непорочное зачатие, и все носят отчество основателя рода князя Афона. Она внушила Инессе, что над родом висит некое проклятие, гласящее, что род Богарне прервётся при первом же браке или потере девственности от мужчины.
- Что это значит? - долго допытывалась Инесса. - Что я умру при зачатии?
- Нет, - всегда одинаково отвечали мама и бабушка. - Ты умрешь вместе с ребенком при родах после порочного зачатия.
- И этого не избежать? Никак?
- Душенька, мы все - nature and nurture, природа и образ жизни. Природу уже не изменить, будь осторожна в жизненных коллизиях, не перечь божественному предначертанию.
Это пугало Инессу и она в школьные и студенческие годы избегала полных страсти юношеских взглядов, нарочито одеваясь в мешковатые бесцветные платья.
Инесса до сих пор не могла смириться с нежеланием работать ни матери, ни бабушки. Мама всю жизнь вязала кружевные воротнички на платья и продавала высокородным знакомым. Бабушка этим же клиентам гадала на картах Таро. Пыталась приучить к гаданию Инессу, но ее привлекал театральный мир с его блистательными нарядами, возможностью сыграть сотню ролей и жить чудной жизнью героев пьес и оперетт. С целью приблизить мечту девушка поступила костюмершей в театр музкомедии.
Вчера Вера Львовна Ицхая, престарелая актриса, изящно держа на отлете длинную трубку, оглядела критически костюмершу и неожиданно заявила:
- Милочка, э-э... как там тебя? А ведь у тебя благородная стать, ты явно не холопских кровей. Я благородное происхождение за версту чую, - как бы в подтверждение своих слов актриса выдохнула в сторону Инессы душистое облако дыма.
Матрона не расставалась с огромной трубкой своего отца, боцмана на сухогрузе, утонувшего неизвестно когда и где. Курила она, как говорили злые языки, даже во сне, не расставаясь с талисманом и на сцене в любой роли.
- Я, милочка, скажу главрежу, чтобы попробовал тебя завтра второй гувернанткой. Пьеска дрянь, роль без слов, ты прекрасно справишься. Только там выход девки ночью в неглиже с подсвечником. Слуги все по тексту сплошь французы, подбери себе эротичную ночнушку, чтоб главрежу понравилась. Ты же это можешь, да, милочка? - матрона на прощанье еще раз окутала Инессу облаком дыма и в нем же исчезла, оставив девушку в радостном ожидании исполнения мечты.
Выйти на сцену, да еще полураздетой, понравиться режиссеру и публике - это и было давнее тайное желание девушки.
Мысленно перебрав запасники костюмерной, Инесса поняла, что выбор небогат, а, вернее, его нет. Нечто подходящее, розово-волнующий пеньюар она видела неделю назад в бутике в подземном переходе. Но цена...
Весь вечер ушел на перебор вариантов. Дома её взгляд опять остановился на княжеском серванте. Инесса уже один раз показывала фото антиквару с соседней улице. Цена была даже больше французского пеньюара. Но как сервант дотащить до магазина?
Инесса отыскала номер и позвонила. Так, это прекрасно, что грузчики заберут сервант прямо на дому. Осталось его только подготовить.
Инесса, вздохнув, оглядела голые полки. Что тут готовить, даже пыль смахивать не надо. Еще раз для проверки выдвинула многочисленные пустые ящички. Когда задвигала самый нижний, её насторожил негромкий стук внутри. Она потрясла ящичек над ухом. Так и есть, двойное дно.
Так она нашла дневник прабабки.
* * *
Уже одного взгляда на толстую золотую обложку было достаточно, чтобы оценить его стоимость. Явно раз в пять больше серванта.
Инесса отослала назад приехавших грузчиков и расположилась в кресле у окна почитать дневник. Многие записи показались ей романтической чепухой, другие были с душком древнего домостроя, третьи - просто переписанными невесть откуда нравоучениями, мораль ушедших поколений.
Но некоторые фразы заставляли задуматься. Проклятье рода Богарне было на последней странице обведено рамочкой в виде тернового венца.
Инесса еще раз перелистала пожелтевшие страницы и только тогда ощутила, что некоторые значительно плотнее остальных. Приглядевшись, девушка поняла, что это искусно вклеенные в дневник обрезанные под размер страниц конверты со стихами вместо адресов.
Сначала девушка не обратила внимание на эти стилизованные под открытки листочки с милыми стихотворными посвящениями разным почерком. И вдруг рядом с одним она увидела маленький профиль Пушкина, сделанный теми же чернилами, что и стихи.
Она с волнением сравнила портрет с автографами поэта в литографиях его сочинений. Сомнений не было ни в почерке, ни в манере рисунка. Это было неизвестное посвящение, данное княгине Богарне возможно самим Пушкиным!
