Прибыл последним – получи, что завалялось. Мне досталась самая неудобно расположенная спальня – та, что выходит прямо на лестницу. Я снимаю рюкзак, вынимаю из него бортовой журнал, в который намереваюсь ежедневно записывать результаты своих исследований и впечатления, а также пурпурный с зелеными разводами шарф Элен: она часто носит его вокруг шеи, и он пахнет ее духами. Прикрыв глаза, я вдыхаю ее аромат. И едва успеваю сунуть его под подушку, как меня зовут.
Стоящая на крошечном столике позади наших лабораторий приемопередающая станция, напоминающая старый телевизор, довольно посредственно показывает какое-то лицо. Это Майкл Льюис, наш референт – единственная наша связь с внешним миром. Изможденная физиономия в круглых очках. Он, видимо, сидит у себя в кабинете: за его спиной растянут большой флаг с логотипом НАСА.
– Вы все прошли в НАСА строгий отбор благодаря вашим знаниям и адаптационным способностям, которые позволят вам выжить в режиме самообеспечения будущих поселений на Марсе. Наиболее годные из вас, возможно, получат шанс отправиться туда в будущем…
Сгрудившись возле телерадиоприемника, относящегося, пожалуй, к семидесятым годам прошлого века, мы все прямо-таки раздулись от гордости. Я ну просто чувствую, как она прет из наших грудных клеток.
– …Отныне вы должны считать, что находитесь на Марсе. Ваш декан, Питер Джонсон, – военный, имеющий непосредственное отношение к нашей организации. Поэтому он назначен вашим руководителем и будет обеспечивать как можно более успешное выполнение миссии…
Все смотрят на Джонсона. У него квадратные челюсти, ледяные голубые глаза и харизма капитана корабля. Такому положено носить форму, увешанную медалями.
– Вам придется соблюдать чрезвычайно строгие правила. Вы их знаете наизусть, но основные я вам повторю. Прежде всего, ни при каких обстоятельствах вы не должны выходить из купола без комбинезона, будь то пожар, утечка – любая причина, толкающая вас наружу. Отныне НИКОГДА без комбинезона.
Тон у него властный, лицо замкнутое. Он наверняка видит нас при помощи маленькой камеры, вмонтированной в корпус телевизора.
– Также необходимо строжайшим образом соблюдать протокол возвращения в купол: разблокирование внешних створок шлюза, санитарная обработка, затем разгерметизация перед открытием внутренней двери. Не приносите снаружи никаких живых организмов. Всякое нарушение этого правила повлечет за собой немедленное отстранение вас от миссии и поставит под угрозу равновесие вашей группы, и вы можете не сомневаться, что НАСА навсегда разрушит вашу карьеру. Миссия «Ахерон II» должна быть успешной.
От этого его заявления меня пробрал озноб. Я смотрю на своих застывших перед экраном коллег. На лбу Оппенгеймера выступили крупные капли пота. Он замечает, что я разглядываю его, и вызывающе дергает подбородком, как бы спрашивая: «Чего тебе?» Я отворачиваюсь и продолжаю смотреть на экран.
– …Второй важный пункт: вода. В обязанности Клариссы Смит, физика вашей команды, входит работа по извлечению связанных вод из присутствующих в марсианской почве минералов. Ее проект должен быть завершен в конце этого года, так что дел достаточно…
Смит – это икона группы. С ней я бы с удовольствием изучал физику. Походка у нее легкая и спортивная. Ей потрясающе идет бейсболка с надписью: «Eagles of Philadelphia». Похоже, НАСА при подборе кандидатов пользовалось очень четкими физическими критериями.
– …В любом случае первым колонистам непременно придется экономить воду – самый драгоценный ресурс. Бесхозяйственность на Марсе – это верная смерть. Поскольку выделение воды из земной почвы не является актуальной проблемой, под основанием купола закопан резервуар на десять тысяч пятьсот литров. Внешняя команда обслуживания, с которой вы не будете иметь никакого контакта, каждые семьдесят дней – ни днем раньше, ни днем позже – будет наполнять его. Вас шестеро, вот и считайте сами…
Я слежу за соседями: они, так же как и я, принимаются делать подсчеты. Получается двадцать пять литров в день на человека, тогда как средний француз потребляет приблизительно сто пятьдесят. Дома я тренировался на сорока литрах. Мы обмениваемся быстрыми взглядами. Оппенгеймер по-прежнему выглядит очень напряженным. Пэтиссон Огненная Коса, нервничает. Она нажимает кнопку передачи:
– А что случится, если мы израсходуем всю норму воды до наполнения резервуара?
Пэтиссон замечает свою оплошность в тот момент, когда отпускает кнопку: Льюис получит ее сообщение не раньше, чем через двадцать минут. Для нашей миссии смоделировано все, включая время, за которое волны проходят расстояние от Марса до Земли. В таких условиях нормальные разговоры, когда один отвечает другому, невозможны. Льюис невозмутимо продолжает свою речь:
– А теперь о связях с нашим миром. Как оговорено в документации, каждый из вас имеет учетную запись на компьютере в боксе сингулярности. Поскольку отправка и прием данных потребляет энергию и ограничено пропускной способностью, вы получите право посылать одно электронное письмо в день и получать одно от лица, указанного при вашем зачислении в проект. Доставка письма адресату, как и его получение, займет двадцать минут. Полученные письма не должны превышать определенного веса. Вы можете получать одну фотографию в день, однако, если она слишком тяжелая, ее качество будет снижено… Отметьте для себя, кстати, что передатчик, используемый в тот самый момент, когда мы с вами общаемся, будет также служить новостным каналом. Каждое утро, с семи до восьми, приятный женский голос в циклическом режиме будет зачитывать вам короткие новости из нашего мира. Политика, здоровье, экономика. Это позволит вам сохранять связь с реальностью.
Мы стоически слушаем его речь. Спустя сорок минут, прямо посреди его монолога, нам приходит ответ на вопрос Пэтиссон. Черные глаза Льюиса холодно нацеливаются в то место, где шотландка находилась двадцать минут назад. С тех пор она немного сместилась влево.
– Нехватки воды не должно случиться никогда, Пэтиссон. Различные измерительные приборы дают возможность контролировать в реальном времени уровень воды, произведенную и потребленную энергию, а также температуру. Вы единовластные хозяева вашего производства и потребления…
Он возвращается к предыдущей теме. Интимные отношения не запрещены. Мы должны один раз в день заполнять и отправлять из бокса сингулярности анкеты о состоянии нашего здоровья, о нашем настроении, об отношениях с коллегами. Конфликт? Дружба? Напряженность? Все должно быть высказано и проанализировано. Льюис успокаивает нас, утверждая, что никакая камера ничего не записывает, кроме времени, когда активирован приемопередатчик. Кроме того, мы должны постоянно носить на себе датчики, которые будут передавать в НАСА наши биологические показатели – сердечный ритм, давление, продолжительность и качество сна – и наше местоположение. Эти датчики ни в коем случае нельзя снимать, только во время туалета. Я все это знал, но теперь это стало реальностью. Не осталось ничего интимного.
Мы объекты изучения, мы принадлежим аэрокосмическому предприятию – душой и телом.
Майкл Льюис объявляет миссию официально начавшейся. Сегодня 10 июля 2016 года, четыре часа дня. Едва он прервал передачу, я направляюсь к боксу сингулярности. Запершись в крошечной комнатке, я вхожу в свой аккаунт и пишу единственное ежедневное сообщение, на которое имею право.
Спустя час, получив в ответ сообщение Элен, я появляюсь в дверях лаборатории. В глазах у меня слезы. Мои новые коллеги на своих местах или занимаются описью оборудования.
– Я стал отцом!
Все лица поворачиваются ко мне, все действия прекращаются.
– Его зовут Натан, он весит три четыреста, рост пятьдесят пять сантиметров. Родился всего несколько часов назад.
Кларисса Смит и Элизабет Пэтиссон подходят и в знак поздравления хлопают меня на спине, другие пожимают мне руку. Оппенгеймер до боли стискивает мои пальцы, но зато одаряет меня улыбкой. Наш врач, Джоанна Уотсон, остается на месте, где только что устроилась, и оттуда приветливо машет мне рукой.
