– Ха-ха-ха! – чуть присев, закатился смехом Дим, а Жека недоуменно на него уставился, – ты чего?

– Да, понимаешь, – утерев выступившие на глазах слезы, ответил Дим. – У нас на Солянке тоже.

– А Солянка это где? – почесывая ногой ногу, вопросил Жека.

– В Москве, – последовал ответ. – Я вчера оттуда приехал.

И потекли незабываемые дни каникул.

Для начала Дим познакомил маму с новым приятелем (та отнеслась к этому с пониманием), а Жека провел с ним экскурс по «местам боевой славы».

Таковыми явились остатки генуэзской крепости, которую мальчишки излазили сверху донизу, турецкая мечеть Муфтий-Джами, несколько древнеармянских церквей и, самое главное, место стоянки легендарного броненосца «Потемкин».

К сему присовокупился ряд удачных набегов на сады местных аборигенов за черешней, ловля черноморских бычков, ныряние со скал и купание на пляже.

По воскресеньям же, когда у мамы был выходной, они с сыном в составе экскурсий поднимались на отроги хребта Тепе-Оба, совершали поездки в Алушту и Коктебель , а вечером отправлялись в курортный парк, где прогуливались по аллеям.

Утомленное солнце, нежно с морем прощалось,

В этот раз ты призналась, что нет любви…

доносилось с танцевальной площадки, отчего Марья Михайловна грустнела, а Дим ел мороженое и думал, как это солнце может быть утомленным.

Но все хорошее когда-нибудь кончается, пришли к завершению и каникулы.

Тихим вечером августа, под треск цикад в пристанционных акациях, семья Вонлярских убывала в Москву, «на зимние квартиры».

За окном проплывал неширокий перрон, на котором среди провожающих стоял Женька, а Дим махал ему из окна бескозыркой….

Новый учебный год начинался с новой школы.

Гранит наук потомок запорожцев щелкал как орешки, но весьма любил побузить и был героем педсоветов.

Зато дворовое братство «докторенка» ценило. За верность товариществу, бойцовский нрав и независимость.

В результате два директора, ничтоже сумятише, поочередно от него отказались, а третий принял под свое крыло после долгих уговоров мамы и дедушки.

– Если вас, молодой человек, исключат и из этой, – попыхивая трубкой заявил Михаил Николаевич внуку, когда 1 сентября тот отправлялся в храм науки, – остается одно. Стать сапожником. Как Ванька Жуков.

Такая перспектива Дима не устраивала, и, скрепя, сердце, он решил работать над собою. Тем более что все условия к тому были.

Страна ковала трудовые подвиги, Чкалов совершил свой знаменитый перелет Москва- Ванкувер, а молодое поколение массово занималось спортом.

И Дим стал совершенствоваться

Для начала сдал нормы «Ворошиловский стрелок», а потом стал прыгать с парашютом в ЦПКО имени Горького. Там имелось две вышки. С одной сигали столичные и приезжие смельчаки, а вторую использовала работавшая там секция.

Росла и его страсть к морю.

В библиотеке дедушки любознательный внук прочел всего Станюковича, Конрада и Мариэтта, после чего у него возникла мысль стать морским офицером.

Однажды вечером, когда Дим возвращался домой после тренировки, он лицом к лицу столкнулся со своим старым знакомцем Тарзаном.

Тот был в форме лейтенанта – пограничника и с девушкой.

– Здорово, докторенок! Ну, ты и вымахал, – протянул первым руку.

– Здорово, – пожал ее Дим, с интересом разглядывая Тарзана.

– Вот, приехал в отпуск после училища, – сказал тот. – Ну а ты как? Куда думаешь после школы?

– Еще не определился,– пожал плечами Дим, а девушка капризно надула губки, – ну пойдем, Толя. В кино опоздаем.

– Успеем,– взглянул на часы лейтенант. – А тебе, Дим скажу так. И продекламировал

«Юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, Скажу, не задумываясь – делай ее с товарища Дзержинского!».

– Помнишь, кто сказал?

– Помню. Маяковский.

Вслед за этим они распрощались, и пара растворилась в вечерних сумерках.

После этой встречи Дим еще больше укрепился в своей мысли, чем поделился с родными.

– Офицерами были твой отец и дед,– сказал Михаил Николаевич. – Достойное решение. Мама тоже его одобрила, а бабушка вздохнула. Ей не хотелось, чтобы внук был военным.

Летом 1940-го, получив «аттестат зрелости», Дим отправился поездом в Баку. Поступать в Каспийское высшее военно-морское училище.

За вагонным окном пронеслись окраины Москвы, поезд вырвался на просторы и началась другая жизнь, интересная и напряженная.

Вступительные экзамены сдал успешно, после чего кандидат Вонлярский предстал перед мандатной комиссией.

– Почему у вас в аттестате тройка по дисциплине? – поинтересовался начальник училища, капитан 1 ранга Сухиашвили.

– Драться любил,– по возможности коротко ответил Дим.

– Как драться?

– Разряд по боксу у меня.

– А удостоверение есть?

– Так точно! – уже не притворяясь паинькой, гаркнул Вонлярский и вытащил удостоверение.

Воцарившуюся после этого краткую паузу, вновь нарушил начальник училища.

– Вы хотите быть моряком?

– Так точно!

– Вы им будете. Идите!

Так мечта Дима стала реальностью.

Все, что касалось флота, будущие командиры постигали без дураков. Дим и его сокурсники были уверенны: не сегодня – завтра начнется война и готовились к этому очень серьезно.

Парни изучали штурманскую, артиллерийскую минную и другие дисциплины, боролись за живучесть на учебных циклах,*стреляли на полигоне из винтовок по мишеням.

Но молодость есть молодость. В увольнениях суровый флотский кураж уступал место безмятежности. Курсанты устраивали променаж по вечерним набережным Баку, ухаживали за девушками и дарили им цветы, посещали танцплощадки и местные духаны*.

В духанах они любили подкрепляться истекающими соком горячими чебуреками, остужая их жар стаканом-другим холодного портвейна.

А заодно постигали одну из флотских заповедей, при которой на вопрос, «Что должен уметь каждый моряк?» следовал ответ: « По крайнем мере три вещи: правильно подойти к причалу, столу и девушке».

При всем этом ребятам страшно хотелось выглядеть бывалыми. Для чего муаровые, с золотом, ленты бескозырок удлинялись «до кормы», форменки приталивались, а клеша, наоборот, уширялись до полуметра.

Кроме военно-морских дисциплин, особое значение в КВВМУ* уделялось физической подготовке. Курсанты регулярно выходили в море на гребных ялах, бегали по утрам пятикилометровый кросс и занимались плаванием.

Спустя несколько месяцев Дмитрий Вонлярский стал заместителем командира взвода и старшиной 1 статьи, что воспринял с энтузиазмом.

Глава 2. С корабля на бал

«Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои! Вероломное военное нападение гитлеровской Германии на нашу Родину, начатое 22 июня, продолжается. Несмотря на героическое сопротивление Красной Армии, несмотря на то, что лучшие дивизии врага и лучшие части его авиации уже разбиты и нашли себе могилу на полях сражения, враг продолжает лезть вперед, бросая на фронт новые силы…

(Из речи И.В. Сталина 3 июля 1941 года.)

Война для Дима и его сокурсников началась вполне ожидаемо, то – есть победоносно. На чужой территории и малой кровью. Словом так, как и обещал Клим Ворошилов – Первый Маршал и кумир всей тогдашней советской молодежи.

31-го августа сорок первого, Вонлярского и его товарищей сняли с учебного корабля «Правда», где они проходили морскую практику, после чего в составе мощной десантной группировки высадили на иранском побережье Каспия, близ города Пехлеви.

Это малоизвестная в истории операция призвана была отбить у Гитлера и его единомышленников в Иране саму мысль посягнуть с Юга на стратегически важный район бакинских нефтяных промыслов.

Многочисленному и решительно настроенному десанту краснофлотцев противостояли лишь мелкие диверсионные группировки иранцев, подготовленных немецкими инструкторами.