На лоб упала выбившаяся из-под капора прядь волос. Флора поспешила убрать ее под шляпку и улыбнулась Лахлану. Он подошел ближе и взял ее за руку. Флора с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть, когда он сжал ее руку как раз в том месте, где был синяк, появившийся после разговора с отцом.
– На улице холодно, лучше нам вернуться в карету.
– Как скажете, сэр.
– Лахлан, – слишком быстро и жестко поправил он. – Я не хочу быть для вас сэром.
– Очень хорошо. Лахлан. Доброе шотландское имя. Как и Макнейл.
Он кивнул в знак признательности.
Кучер повернулся к ним и протянул еще одну корзину.
– Что это, Баркли?
– Там что-то есть, сэр. Оно шевелится.
Лахлан поставил корзину на землю, расстегнул ремни, чуть приподнял крышку, и в щели сразу показался черный нос, а за ним…
– Бандит!
Теперь ничто не могло заставить ее сдержать слезы. Флора упала на колени и потянула руки к визжащему от восторга терьеру. Она умоляла отца позволить ей взять с собой Бандита, но он категорически запретил. Так кто же?
Бандит вырвался, принялся рыть землю и исследовать новые запахи, а Флора взяла корзину. Внутри она обнаружила сложенный листок бумаги. От увиденного перехватило дыхание.
«Я подумал, что тебе понадобится друг.
Целую. Д.».
Она поднялась на ноги и прижала записку к груди. Дональд бросил вызов отцу. Сквозь пелену слез она увидела, что Лахлан смотрит на нее с интересом.
– Бандит? – Он приподнял бровь.
– Пожалуйста, позвольте мне его оставить. – Если супруг запретит, она ничего не сможет сделать. – Он хороший пес, воспитанный, хотя и совсем молодой. – Весной ему исполнится два года, неудивительно, что он полон энергии. К тому же у него смешные уши – одно торчит, второе чуть прижато, один глаз черный, поэтому пес и получил такую кличку. Как перед такой красотой можно устоять.
Лахлан нахмурился.
– В замке живут кошки. И много домашней птицы.
– Бандиту все это привычно. – Флора вскинула голову, словно защищаясь, нимало не смущаясь неприкрытой лжи.
– Хорошо. Следи, чтобы он не убежал, пока мы обедаем, Баркли.
Лахлан помог Флоре сесть в карету, подхватил корзину с провизией и забрался сам. Усевшись, он достал хлеб, сыр и кварту эля в керамической бутылке. Не найдя стаканов, он растерялся.
– Я не настолько привередлива, чтобы не выпить из бутылки, – пришла ему на помощь Флора и улыбнулась.
Вскоре мир уже не казался ей таким серым. На скулах Лахлана появился румянец.
– Не думал, что мы вот так будем праздновать.
Слова прозвучали грубо, но у нее внезапно появилось желание его успокоить. Она потянулась и коснулась его руки. Они уже сняли перчатки, готовясь к трапезе, и она ощутила тепло его кожи, заметила аккуратные ногти. Сердце подпрыгнуло в груди, стало покалывать кончики пальцев. Лахлан с удивлением уставился на ее ладонь, потом поднял глаза и посмотрел в лицо. Сначала ей захотелось убрать руку, но вместо этого она осторожно провела по ней, поглаживая. В воздухе, казалось, вспыхнули искры.
– Мы можем отпраздновать, когда будем дома, – ласково произнесла она. – Расскажите мне немного о вашем замке. Как, вы сказали, он называется? Вы всегда там жили?
Он медленно потянул на себя руку, освобождаясь от ее пальцев.
– Нет.
Лахлан протянул жене кусок хлеба и сыра, и она приняла с благодарностью, хотя все еще не ощущала голода. Ее больше интересовало, почему он убрал руку.
Открытую бутылку он предложил сначала Флоре. Она сделала глоток и откусила по кусочку хлеба и сыра.
Лахлан запрокинул голову, долго и жадно пил и лишь потом продолжил:
– Я купил его год назад. – В глазах появилась гордость и легкое смущение одновременно. – Это замок Лохмор.
– Лохмор?
Глава 2
Услышав ее возглас, Лахлан удивленно приподнял бровь.
– Отец не сказал вам? Он внимательно его осмотрел, когда мы обсуждали детали.
– Нет, не сказал.
С того дня, как была расторгнута помолвка тети Тессы и герцога, отец часто повторял, что ничто не заставит его войти в дом заклятого врага. Все дело в гордости, а гордость, по словам отца, – это то, чем жители Нагорья наделены в полной мере.
– Я и представить не могла. Как же так, вы ведь Макнейл. Зачем вам родовой замок клана Лохморов?
Неужели отец считал своего рода победой Маккриффов то, что именно его дочь станет хозяйкой замка?
– Клана Лохморов? – Лахлан опять поднял бровь. – Разве Актом не были уничтожены феодальные привилегии?
– Многовековую историю так просто не уничтожить. Клан – это семья. Ни одному правительству не под силу контролировать сердца и умы.
Флора часто слышала рассуждения отца на эту тему, особенно он любил это делать за стаканом виски.
– И все же… почему Лохмор?
– Герцог не занимался замком, его семья не жила там уже много лет, потом в права вступил наследник, который проводил время в путешествиях и не хотел тратить внушительные суммы на содержание, вот и поручил агенту продать его.
– Но это не объясняет, почему вы купили замок? Зачем? К тому же именно Лохмор.
– Вы поели?
Флора кивнула. Лахлан быстро собрал остатки еды в корзину и поставил на сиденье напротив.
– Позовите собаку.
Флора распахнула дверь.
– Бандит! Сюда, мальчик!
Он уже бежал к ней по траве, быстро перебирая короткими лапками и высунув язык. Неуклюже вскочив в карету, он заскользил по полу и остановился, ударившись боком о ногу Макнейла. Тот поджал губы и несколько раз ударил в потолок.
– И это вы называете хорошим воспитанием? – произнес он после того, как пес вскочил на колени Флоры, оперся передними лапами ей в грудь и лизнул в ухо.
– Он просто рад меня видеть. – Она попыталась усадить разыгравшегося пса. – Он скоро успокоится.
Лахлан многозначительно поднял бровь, и Флора поспешила заставить Бандита лечь на сиденье, свернувшись калачиком.
Ее молодой муж откинулся на спинку сиденья и вздохнул.
– Отвечу на ваш вопрос. Я купил замок Лохмор, надеясь, что это позволит мне войти в круг шотландской знати. Я ошибся.
Он повернулся к Флоре, и от его взгляда по ее спине пробежала дрожь.
– А потом решили жениться на мне? – спросила она почти шепотом.
– Да. Жена из аристократического рода поможет мне открыть двери, которые раньше были закрыты.
Она принялась гладить пса, стараясь сдержать внутреннее волнение. Она рассчитывала, что после замужества ей не придется бывать в обществе, где все знали о скандале с герцогом Галкирком, – это стало единственным утешением, способным примирить ее с браком. Однако по иронии судьбы Лахлан женился на ней как раз для того, чтобы войти в этот круг.
– А почему так необходимо, чтобы вас приняли в обществе? Чем вас не устраивает класс промышленников? Многие из них богаче аристократов.
– Я ищу не только инвестиции, но и покровительство. – Лахлан подался вперед, оперся локтями в колени, сцепив пальцы, и опустил глаза в пол. – Я купил винокурню для производства виски и вложил деньги в новое оборудование. У меня отличный виски, уникальная смесь солода и зерна. У бизнеса хороший потенциал, мне просто необходимо, чтобы меня признали. Для этого нужны влиятельные покровители, и ваша помощь сейчас очень важна. – Он коротко взглянул на Флору, глаза его сверкнули, и взгляд вновь уперся в пол.
– Но зачем вы купили винокурню, ведь средства необходимы для производства? Можно продать ее, например, немного дешевле, чтобы заинтересовать покупателей. Дать объявление в газете.
– Все не так просто. Мне требуются рекомендации для клубов джентльменов в Лондоне, Эдинбурге, Глазго, это позволит увеличить производство. Для всего этого мне нужны покровители. Эти заведения так устроены, что их владельцев трудно уговорить даже попробовать новое, не говоря уже о постоянных закупках. – Он сокрушенно покачал головой. – Я знаю, что могу добиться большего. Я могу увеличить мощности и производить очень много высококачественного продукта. Для этого мне необходима помощь. Двери, в которые я хочу войти, должны открыться для меня.