– Ну что ж, он проходит каждое лето, и в нем участвуют девушки до восемнадцати лет из пятнадцати стран мира. Так что вряд ли нужно объяснять, что это прекрасная возможность показать себя и перейти в профессионалы.
– И это твой первый турнир?
– Нет, в десять лет я выиграла Национальный детский кубок по гольфу – в общем, неплохое было начало, но потом у меня умерла мать, и гольф пришлось на время забросить.
– О, соболезную, – проговорила Норма, ставя стакан на траву.
Ей на руку села божья коровка. Норма тряхнула рукой и согнала ее.
– Ничего страшного, вы же не знали. Она погибла в автомобильной аварии, когда мне было двенадцать, и тут уж ничего не поделаешь.
Хейли подняла глаза и посмотрела на Грэма, сидевшего на подоконнике с сигаретой в руке.
– Если тебе нужно позвонить, не стесняйся, – предложила Норма, протягивая ей телефон.
Хейли поблагодарила ее и собралась было позвонить тетушке. Но в итоге передумала: ей не хотелось беспокоить Оливию по пустякам, да и потом, она не собиралась до скончания веков торчать в этой глухомани. Скоро она поедет дальше, как бы хорошо ей ни было в компании этой женщины, такой рассудительной, радушной и совсем не похожей на тех провинциалок, которых она себе представляла.
В конце концов Хейли набрала номер отца и попала прямо на автоответчик. Сомневаясь, стоит оставлять ему сообщение или нет, она через мгновение-другое отключила телефон. Она уже слышала, как полным укоризны тоном он сказал бы ей, что всегда знал: с ней непременно случится что-нибудь в этом роде. Но не по ее же вине двигатель перегрелся: ведь до этого она машиной почти не пользовалась.
– Ну и как, нравится тебе в Уичито? – спросила Норма, помешивая льдышки в стакане. – В прошлом году я наезжала туда несколько раз за покупками. Этот город показался мне каким-то холодным, безжизненным…
– Тут наши мнения совпадают. Но я не собираюсь там надолго задерживаться – мечтаю в дальнейшем посвятить жизнь путешествиям. Хоть это и банально, но как раз по этой причине я и решила снова заняться спортом. В некотором смысле это мой шанс.
– Да уж, кто об этом не мечтает?
– Увы, мой отец, к примеру.
– Понимаю, – произнесла Норма, наклоняясь к садовому столику, где лежали ее солнцезащитные очки. – А что думает о твоих планах отец?
– Поначалу не очень-то обрадовался, но потом смирился. Когда мать умерла, он не хотел, чтобы я и дальше занималась спортом, – считал, я слишком маленькая, впрочем, они с матерью всегда пререкались по этому поводу. Но сейчас он понял: это был не просто каприз. Знаю, у меня все получится, но главное – я не хочу жить дальше, постоянно думая, как сложилась бы моя жизнь, если б мне хватило смелости ввязаться в это дело. Понимаете меня?
– Да, отлично понимаю.
– А вы давно здесь живете?
– О, уже почти семнадцать лет. Сама я родом из Теннесси, выросла в пригороде Ноксвилла, а потом муж купил это владение, и я приехала к нему – вот так, ничего особенно интересного. Когда он нас бросил, я сто раз собиралась продать дом и уехать. Вот только куда? Детям было семь и десять, волновать их еще больше мне не хотелось, а потом в конце концов мне здесь стало нравиться, хотя я мечтала о совершенно другой жизни. Ну, а теперь я об этом не думаю.
Норма взяла телефон и перезвонила в автомастерскую – ответом ей были все те же короткие гудки.
– Должно быть, что-то случилось на линии, – сказала она с легким раздражением. – Лучше пусть Грэм отвезет тебя прямо туда, так будет проще. Боюсь, у меня уже нет сил возвращаться в город…
Не дожидаясь ответа Хейли, Норма окликнула сына, и через некоторое время он предстал перед ними с заспанным лицом.
– Вот что, родной. Ты не смог бы перегнать машину Хейли в автомастерскую к мистеру Грейвсу? Я пытаюсь дозвониться до него с тех пор, как мы приехали, но линия постоянно занята, а дело срочное.
– Как скажешь, – ответил Грэм, явно довольный, что ему представилась возможность выбраться из дома. – Да, я тут прослушал твое сообщение, и мне показалось, голос у тебя какой-то не такой – что-нибудь случилось?
– Нет, в общем, ничего серьезного, все в порядке. Поужинаешь с нами вечером?
– Да, пожалуй, а потом заеду к Эмбер и пробуду с ней до самого ее отъезда, я тебе уже говорил.
– Ах, ну да, чуть не забыла. Ладно, счастливого пути! – сказала Норма, повернулась к Хейли и обняла ее. – Надеюсь, твои планы осуществятся.
– Уж я постараюсь, – ответила Хейли и направилась вслед за Грэмом к машине.
Она устроилась на переднем сиденье и положила сумочку себе на колени.
– Я не хотела тебя беспокоить, – сказала она Грэму, когда он тронулся с места. – Может, и сама как-нибудь выкрутилась бы.
– Ничего страшного, уж я-то знаю, каково это, сам сломался на прошлой неделе…
Они выехали на подъездную дорожку, а с нее – на узкий проселок, пролегавший вдоль обширного участка необработанной земли.
– А что с твоей машиной?
– Похоже, радиатор охлаждения накрылся, движок начал дымить так, что пришлось съехать с федеральной автострады. Лучше не стало, а потом и вовсе ехать было невозможно… Я-то думала дотянуть до какого-нибудь автосервиса, но это оказалось чересчур самонадеянно для человека из других мест.
– Каким же ветром тебя сюда занесло?
– Я ехала в Сент-Джозеф погостить недельку у тетушки. Сама-то я из Уичито.
– В университете учишься?
– Да, на психолога, но сейчас у меня каникулы. А ты где учишься?
– В Топике, на втором курсе исторического, – вздохнув, ответил он.
– Похоже, тебе это не очень по душе.
– Трудновато немного. Моя подружка через неделю переезжает в Нью-Йорк, будет учиться там в школе изобразительных искусств. А меня приняли в фотошколу, вот только пока не знаю, стоит ли туда ехать…
– А что тебе мешает?
– Скажем прямо: мать не в восторге от этой мысли. Я сказал ей об этом две или три недели назад, а она посмотрела на меня прямо как на ненормального. Ехать в такую даль, в незнакомый город… в общем, сама понимаешь.
– Да уж, мой отец отреагировал бы так же, скажи я ему, что собираюсь перебраться в другой конец страны. С ним даже говорить на такие темы бесполезно.
– Да и потом, я выбрал не самое подходящее время: она только и думает, что о дурацком конкурсе красоты – хочет отправить туда Синди. Не знаю, видела ли ты, на что это похоже: девчонок там размалевывают так, будто собираются послать на панель. Не хотел бы я видеть свою сестренку в таком виде – даже не представляю, зачем матери нужны все эти глупости. Жалкая пародия на «Маленькую мисс Счастье».
– Да, согласна, но, может, Синди там будет весело, если дело не зайдет слишком далеко.
– Вот именно. Во всяком случае, я не узнаю мать, она сильно изменилась с тех пор, когда я был мальчишкой.
По радио, когда они проезжали мимо огромных обветшавших зернохранилищ, звучала песня «Tennis Court» певицы Лорд.
– О, обожаю! – сказала Хейли. – Я была на ее концерте месяц назад, представляешь?
– Да, конечно, только, если честно, я предпочитаю другую музыку.
– Что же ты слушаешь?
– Все понемногу, но главным образом рок и электро, что-нибудь в стиле «Tame Impala», «Interpol», «Berut», если это тебе что-то говорит.
– Нет, на самом деле ничего, но я послушаю, честное слово.
Хейли высунула руку в окно и, всматриваясь в проплывавшие мимо места, остановила взгляд сначала на стойле с воротами, на которых было намалевано белой краской лицо, потом – на покосившейся церквушке, а вслед за ней – на змеившейся по неухоженному травяному полю, почти пересохшей речке, в которой плескались мальчишки…
Минут через двадцать они подъехали к автомастерской Роберта Грейвса – серой постройке в самом центре Эмпории.
Слева от здания, в сотне метров, стояла машина «Скорой помощи». Рядом с ней толпились зеваки – они смотрели, как санитары заталкивают в нее носилки с телом.
Со станции тянуло запахом бензина и машинного масла. Под грузовичком лежал мужчина в джинсовой спецовке. Из стоявшего на полке радиоприемника лилась трескучая композиция, смутно напоминающая какую-то песню в стиле кантри.
