Раун приподнял бровь.

– Один из падших угрожал твоей безопасности, а ты хочешь наказать его, сохранив жизнь?

Хирка пожала плечами.

– Насколько я слышала, это всё равно не жизнь. Почему бы не позволить ему принести пользу?

Раун откинул голову назад.

– Ха-а-а-а! – его смех свидетельствовал о победе. Хирка попыталась скрыть облегчение. Она знала, что выиграла.

– Итак, Кесколайль, – произнёс рыжий мужчина, – надеюсь, нам нет нужды обращаться в Совет с этим вердиктом. Ты принимаешь его?

Падший опять кивнул. Войдя сюда, ничего другого он не делал.

– Хорошо! Ты будешь приходить, когда тебя захотят видеть, и обязан делать всё, о чём тебя попросят, пока внучка не решит тебя отпустить. Ты можешь продолжать подрабатывать, когда не нужен ей. Теперь оставь нас.

Колайль взглянул на Хирку и качнул головой. Едва заметное движение. Но девушка знала, что он пытается сказать. Она дурочка. Она выиграла, но пошла против Скерри.

Только богам известно, какую цену за это придётся заплатить.

Ример сколько мог двигался вглубь Блиндбола по системе троп и подвесных мостов Колкагг, но на полпути к Равнхову она кончилась. Дальше пришлось пробираться между горами наугад. Они возвышались со всех сторон, как башни, заметённые снегом с подветренной стороны. Территория менялась в соответствии с временами года. То, что в прошлый раз выглядело отличной дорогой, теперь могло стать смертельной ловушкой. Зевать было нельзя.

Мороз казался уже не таким сильным, как всего день назад. Скоро наступит весеннее равноденствие, а снег уже начал активно таять. Во всяком случае, местность стала проходимой. С ней можно было договориться.

В отличие от Орьи.

Новый мастер Колкагг оставалась непоколебимо преданной Совету. Не следовало слишком сильно давить на неё, потому что Ример жил в лагере практически из милости. Он-то надеялся прибыть в Равнхов со спасением, с армией чёрных теней, однако теперь нёс туда лишь плохие новости. Мобилизация в Маннфалле. Грядущая война. Хотя Эйрик наверняка и без того уже давно обо всём знает.

По крайней мере, Римеру казалось, что хёвдинг Равнхова будет единственной живой душой в Имланде, кто обрадуется, увидев его живым. Вместе они найдут решение. Отделят друзей от врагов и создадут союзы, которые смогут сломить Даркдаггара и армию Маннфаллы, а потом встретиться с более серьёзным врагом.

За спиной у Эйрика – его народ. Ример получит совет о том, как вернуть Колкагг и переманить Орью на свою сторону. Это было сейчас важное всего. Без войска и начинать не стоило.

Небо стало сереть, заставив путника сбросить скорость. Местность выглядела знакомой. В памяти всплыло воспоминание, от которого по телу побежали мурашки.

Источник.

Он находился в ложбине. Снег на берегах растаял. От зелёной воды поднимался пар, и от этого было похоже, что горы вдали извиваются.

Ример остановился. Стая ворон взлетела и скрылась. Казалось, его силы исчезли вместе с птицами. Он вновь стал немощным, а сердце разрывалось от воспоминаний.

Там, у камня, стоял заплечный мешок Хирки. Совсем рядом Ример убил своих соратников. Кровь Лаунхуга текла в воду. Они пожертвовали своими жизнями, чтобы защитить Всевидящего, которого, как ему уже было известно, не существует. Останки погибших Колкагги давно убрали, а снег замёл все следы.

Но тело помнило. Укол в бок, открытая рана.

Ример посмотрел на воду. Он тогда хотел идти дальше, но Хирка настаивала так, как умела только она, что им обязательно надо искупаться. Угрожала блохами и паразитами.

Его мир лопнул по швам. Всевидящего не существовало, Урд убил Илюме, им же было некуда бежать, кроме Равнхова. А она говорила о блохах…

Бывший Колкагга улыбнулся. Внезапно мечи за спиной стали очень тяжёлыми. В тот раз ситуация казалась безнадёжной, но тогда он ещё не знал, что такое безнадёжность. Она по-настоящему навалилась только сейчас.

Ример подошёл к источнику, опустил мешок на землю, прислонил мечи к камню и начал раздеваться. Нестерпимо захотелось согреться и вернуться назад во времени. К тому времени, когда Хирка ещё не отвернулась от друга детства. До Даркдаггара. До клюва.

Снег вокруг его босых ног растаял. Ример сложил одежду, пристроил её на мешок и скользнул в воду, которая обжигала кожу, любя и наказывая одновременно. Парень закрыл глаза. Он лежал между теплом и холодом. Между водой и снегом.

Хирка тоже лежала здесь. Девушка, которая выкрутила этот мир, как тряпку. Девушка, ради которой Ример совершил неимоверное количество глупостей. Девушка, которую он поцеловал.

Тело проснулось и затвердело. Он вспомнил прикосновение её губ к его губам. Вспомнил, как её рука шарила по его шее, по обнажённой коже. Сейчас Хирка его ненавидит, но ведь так было не всегда.

Страдание и желание терзали тело. Они превратились в потребность, которой необходимо удовлетворение. В приказ, который необходимо исполнить. Однажды Хирка хотела его. Если бы они могли, то занялись бы любовью там и тогда. Он знал.

Ример провёл рукой вниз по животу и почувствовал першение в горле.

В горле…

Грааль!

Першение перешло в зуд. Совершенно иные страдание и желание. Сердце забилось быстрее: то ли от возбуждения, то ли от ужаса. От таких противоречивых эмоций Римера подташнивало. А потому он приподнялся, схватил одежду и отыскал флакон Дамайянти. Кровь слепых. Кровь ворона. И боги знают что ещё.

Что мне сказать?

Шпионка уже наверняка поведала Граалю о Даркдаггаре и о том, что молодой ворононосец лишился места в Совете. Скрывать такое бессмысленно. Насколько сильную ярость вызвала эта информация, предстояло выяснить.

Ример сжал зубы и попытался воспротивиться неизбежному, заставить себя терпеть, создать иллюзию, что у него всё под контролем. Бесполезно. Чем дольше он ждал, тем сильнее становилась боль.

Раб слепого слился с Потоком, открыл рот, капнул в горло пару капель и почувствовал, как клюв оживает и начинает по-звериному двигаться. Тошнота вернулась. Ример сплюнул кровь.

– Грааль…

Он выбрался из воды и теперь стоял на четвереньках на снегу. Слова рождались в горле так, будто были его собственными.

– И когда ты собирался рассказать мне?

Ример коротко усмехнулся.

– О чём? Столько всего произошло, – ответил он.

– Мне нравится думать, что я не склонен к злорадству, и на самом деле в сложившихся обстоятельствах радоваться нечему. Но что я говорил? Разве не предупреждал, что с каждым днём отсутствия в Имланде ты теряешь всё больше власти? Разве не заявлял, что тебе не стоило являться сюда?

Ример закашлялся, как будто это могло ослабить пульсирующую боль. Он прекрасно знал, что живёт по чужой милости. Что он наг и беспомощен на этом снегу. Бывший Колкагга привык бороться, привык разрубать всё, что ему угрожает, но это победить оказалось невозможным. Новое чувство приводило его в ярость.

– Трудно сказать, – ответил он. – Ты болтлив и много чего наговорил.

– Это не игра!

Клюв раскрылся. Ример схватился за горло, харкая кровью. Снег оросил красный дождь. Какое-то время стояла тишина.

– Если бы мы не встретились, тогда всё было бы проще. Но сейчас дела обстоят таким образом, что я хочу пощадить тебя. Из уважения. К тебе и к ней. Это не сложно.

Ример упал на снег.

– Уважение? Вот как ты это называешь? Из уважения к Хирке ты отправил её в Шлокну?

– Я отправил её к собственному народу. Там она получит заслуженный статус и поможет возвыситься нашему дому. Там ей будет лучше, чем в любом другом месте. И там её осчастливят так, как никогда не смог бы ты.

– Статус? – Ример рассмеялся. Во рту стоял привкус крови. – Думаешь, он сделает её счастливой? Ты её совершенно не знаешь, так ведь?

– Я её отец.

– Ты дерьмо.

Ример ждал болевого удара, но его не последовало. Он перекатился на спину и прикрыл лицо рукой. Холод начал пробираться под кожу.