Выбрав момент, когда народ о чем-то увлеченно заспорил и перестал обращать на нас внимание, Вовка тихо потянул меня за руку, увлекая из общего круга. Я не сопротивлялась. Наоборот, была очень рада, что появилась возможность тихо улизнуть.

Не сговариваясь, мы направились к выходу из общего домика, забрали одежду и, ни с кем не прощаясь, вышли на мороз. После душного, наполненного парами алкоголя и запахами еды, полутемного помещения, ночной воздух пьянил не хуже любого вина. Снег хрустел под ногами, сквозь мохнатые еловые лапы неярко светили фонарики, почти незаметные из-за яркой полной луны и таких же ярких, колючих звезд.

– И зачем было нужно переться на эту шумную вечеринку, если на улице намного круче, правда, Вов? – мысль, пришедшая в голову, тут же была и озвучена. Мне, действительно, было бы намного комфортнее провести этот вечер, гуляя с Зацепиным по дорожкам базы, спрятавшись ото всех за большими сугробами, наваленными по сторонам, будто стены. И для здоровья полезнее, и никаких неприятных инцидентов.

– Да ладно, Надь. Ты и так, практически, ни с кем на курсе не общаешься, надо как-то вливаться в компанию… Я думал, у тебя настроение поднимется, наоборот… – кажется, мой парень, если он еще не передумал быть таковым, был расстроен похлеще меня самой.

– А почему ты мне, вообще, не дал по затылку, когда я полезла в эту бутылочку играть? Не жалко было, что я с кем-то посторонним буду лобызаться? – лучшая защита – нападение, конечно же. И лучше, если это нападение произойдет до того, как твой противник только подумает о чем-то подобном… В общем, я решила не ждать, пока Вовка на меня наедет, и наехала на него сама.

– Да… Как-то… – Противник растерянно почесал затылок. Даже шапка съехала на глаза. – У нас, вообще-то, не принято направлять на занятых девчонок… А если уж и попал случайно – в щечку чмокнуть, это максимум.

– Не поняла… Что значит «принято – не принято»? Она же крутится сама, как повезет?

– Надя… Ты такая у меня… – Вовка неожиданно расплылся в улыбке, от уха до уха, сгреб меня в охапку и начал разглядывать. Вот, прямо-таки, влюбленно рассматривал. Каждую отдельную черточку изучал, будто впервые видел.

– Какая «такая»? – попыталась вырваться, сердито пыхтя. – Вот, что за привычка? Ему задаешь серьезный вопрос, а получаешь какую-то непонятную реакцию. Ты ж, вроде бы, не пьяный, Вов? Что так себя ведешь?

– Ты совсем неиспорченная! Просто кайфую иногда от твоих вопросов. Ты, разве, не знала, Надюш, что, при желании, можно правильно бутылку крутить, и всегда попадать на того, на кого тебе нужно? – Вован был почти счастлив от своего открытия. А я не могла понять, чему радуется…

– Хочешь сказать, что вся эта «рулетка», на самом деле, никакой случайности под собой не несет, и все выбирают тех, кого им захочется, а не как бутылка повернется? – я даже тряхнула его за грудки, пытаясь хоть так вернуть парню серьезность.

– Не все, конечно. Большинство – как и ты – искренне верит, что выбор происходит случайно. Однако, наши пацаны уже давно наловчились на этот выбор влиять. – Вова погладил меня по щеке, улыбнулся снова. – Ну, что ты так расстраиваешься, Надь?

– Не люблю, когда играю с кем-то не на равных… – буркнула себе под нос, вывернулась из рук парня, и тихо побрела вперед. Вовсе не будучи уверенной, что в нужном направлении бреду. Не станешь ведь признаваться, что меня оскорбила эта новость. Ладно, сегодня парни, видя рядом Вову, старались обходить меня стороной. Но ведь я и раньше, когда-то, в такие игры играла, и никакого Вовки не было тогда, и меня сознательно не выбирали?! В общем, решила я в неурочный час поковыряться в своей самооценке…

– Забей. Больше и не будешь играть. Я не пущу уже никогда.

– Ой, ли, чего бы это?

– Ну, знаешь, не хочу больше таких подстав! Вот не ожидал такой выходки… тем более, от Хмеля!

– Думаешь, он спецом на меня целился?

– Не думаю, а знаю. Слишком хорошо его повадки изучил. Одного не пойму – чего он так на тебя взъелся? Зачем приставал сначала, а потом решил оскорбить? – голос Вовы звучал задумчиво. Он, похоже, сам себе сочинил объяснение, а потом еще искренне в него и поверил.

Мдааа… Похоже, удачный мне подобрался кавалер, мы с ним, что два сапога – пара, но оба левые… Я в одних заблуждениях бултыхаюсь, он – в других. Неужели, он даже не допустил себе мысли, что в поцелуе с Хмелевским я тоже несколько виновата? Вернее, участвовала так же активно и самозабвенно, что и сам Влад? Что ж, наверное, так для него и лучше. Буду совсем идиоткой, если стану разубеждать…

– Не того поля ягода. Вот и все причины. Не нравится твоему другу-мажору, что в вашу элитную компанию затесалась какая-то простушка. Еще и вякать что-то осмеливается, а не молчать, раболепно в глаза заглядывая. – Мне, если честно, тоже хотелось бы понять, почему этот Влад никак от меня не отвяжется. Не так уж сильно и доставала я его, чтобы так долго и настойчиво получать какие-то гадости в ответ. Но других объяснений, кроме как неравенство наших рангов, в голову не приходило. Можно было бы помечтать о тайной влюбленности, конечно… Особенно, после такого-то поцелуя! Но слова, после него сказанные, эту идею напрочь перечеркнули.

– Да ну, это на него не похоже, совершенно. Если Хмель кого-то считает ниже себя, то перестает замечать, в принципе. Смотрит, как сквозь стекло. А в тебе он что-то еще увидел, что-то, что его очень сильно цепляет… – Вовка, как будто, и со мной разговаривал, и в то же время – рассуждал вслух, сам с собой.

– Ну, вот и спроси у него! Это же твой друг, а не мой! – психанула, не выдержав такого его поведения.

Но Вовку, похоже, мало волновали подробности того, чем и как думает Владислав. Его другие моменты интересовали. Например, наша совместная ночевка, со всеми вытекающими. Он, конечно же, вслух мне об этом ничего не сказал, но всеми правдами и неправдами подталкивал к домику, где наша комната находилась. И все мои отмазки на тему, что хочется еще развеяться и погулять, с каждым разом отметались все решительнее.

В конце концов, я поняла, что сопротивляться уже просто не имеет смысла, да и глупо выглядит. Ведь знала же, куда еду, и чем все это должно обернуться. И даже, наверное, сама хотела, в глубокой тайне от самой себя. Ну, сколько можно-то прятаться и убегать от нормальных, взрослых отношений? Если однажды не понравилось, это еще не значит, что уже не сложится никогда. Просто я тогда была слишком юна и глупа, а партнер попался… да лучше бы и не вспоминать того партнера. Два юнца столкнулись, одержимые каждый своей страстью: мне хотелось любви и ласки, а ему – секса, и побольше. Так бывает, когда у мальчика вовсю гормоны играют, а у девочки голова забита розовыми единорогами на радугах. В общем, своей дочери, которая у меня будет когда-нибудь, буду не романы о любви читать, а книги о подростковой психологии. Чтобы не путала божий дар и яичницу, как я когда-то.

Не сказать, чтобы и сейчас у меня с гормонами случилось нечто невероятное, и прямо-таки не терпелось прыгнуть в койку к Зацепину… Но теперь меня эта перспектива немного волновала, и волновала приятно. И человек хороший, и ласки тоже хочется. Уже такой, настоящей ласки, а не придуманной на основе чьих-то романтических фантазий.

И, стыдно признаться, (но себе-то можно), поцелуй с Хмелевским что-то во мне разбередил. Такое, от чего сердце начало сжиматься в сладком предвкушении. Ведь если можно так забыться, только целуясь, то, что же будет происходить дальше?

Но стеснение побороть было сложно. Даже когда Вова приглушил свет в комнате, и вина налил (подготовился, жук такой, заранее, все предусмотрел), и помог усесться поудобнее на диване. По телевизору шло что-то легкое, не обременяющее мозг мыслями, вино было нежно-терпким, кусочки шоколада – правильного вкуса, не приторными, но и не очень горькими… Моя голова лежала у Вовы на плече, он нежно перебирал мои волосы, то аккуратно цепляя теплыми пальцами тонкую кожу за ухом, то спускаясь ниже, к шее. Это было безумно приятно, заставляло млеть, будто кошку, соскучившуюся по хозяйской ласке. Когда к рукам присоединились губы – такие же теплые, мягкие, нежные и неторопливые, мне, наконец-то, стало пофигу на оставшиеся моральные зажимы. И даже расхотелось думать, почему они меня никак не отпускают. «В конце концов, Надя, когда-то же надо и расслабляться начинать, и жить не только своими закомплексованными мозгами!» Не знаю, что это во мне заговорило, потому как мозг себя точно так обозвать не имел права…