Родная русская литература! Извини, но поколения за поколениями набирались романтики у ...Майн Рида, Вальтера Скотта, Джека Лондона, Жюля Верна и, разумеется, Александра Дюма. Кто из мальчишек в детстве не играл

  в мушкетёров? Онегин, Печорин, Корчагин овладевают подчас умами, но эти персонажи довольно сложные, а вот Атос, Портос и Арамис никаких разночтений: один за всех, все за одного. Личная значимость, свободный выбор, собственное достоинство, мужская солидарность, самоирония перечисленные качества действуют напрямую и, проникнув в душу, уже не покидают воображение.

  Это присказка, а сказка впереди, вернее, пример того, как школьные увлечения помогают взрослым сохранять надолго "радугу чувств". Золотой запас детства...

  В двухместном люксе санатория я оказалась с приятной дамой. Вначале мы осторожничали, потом стали общаться непринуждённо, с взаимной, надеюсь, симпатией. Среднего роста, чуть полноватая, с быстрой уверенной походкой. Платиновые волосы уложены в высокую причёску. Красивое лицо при минимуме косметики, яркие голубые глаза, приветливая улыбка. Возраст - "недавно на пенсии". Обрадовались, что у нас похожие вкусы, что с юмором всё в порядке, разобрались с режимом и процедурами и стали ждать субботнего вечера, когда приедут мужья.

  Задержалась в бассейне, и, подходя к двери номера, услышала весёлый говорок. В кресле сидел крупный импозантный мужчина с холёным, слегка надменным лицом.

  В глазах чертенята. При моём появлении встал, едва не задев люстру, и галантно поклонился.

  - Я муж Ирины Павловны. Очень хотел бы Вам понравиться.

  - Номер для Вас не маловат?

  - Что Вы! Мы с Иришей часто путешествуем, иногда по полдня не выходим из джипа. Пространство - понятие относительное.

  Познакомились и вечером вчетвером закатились в ресторанчик, чтобы отметить день рождения моей соседки. Тамадой, бесспорно, был её муж. Запомнился музыкальный подарок для именинницы. Наш новый знакомый подошёл

  к пианино, поднял крышку, немного подумал и заиграл "Опавшие листья". Те самые, монтановские. Играл превосходно. Ирина Павловна порозовела от волнения.

  - Вы довольны, мадам? - обратился к ней музыкант.

  - Спасибо. Я всё помню.

  Проводив своих мужчин, мы решили погулять по санаторскому парку.

  - Приятно было на вас смотреть. Вы давно женаты?

  - Второй год. Это мой третий муж. Не изумляйтесь, так бывает. Судьба нас свела недавно, хотя знаем друг друга со школы. Мои мужья учились вместе и были неразлучными друзьями. И все они мои любимые.

  Я запросила подробностей. Ирина Павловна вспоминала охотно, с ещё не остывшим от замечательного вечера возбуждением.

  ...Подмосковный наукоград на берегу Волги. Основной контингент - учёные и их отпрыски. Три будущих друга попали в один класс.

  Кирилл Полевой (Кир) - невысокий крепкий паренёк с упрямым русым хохолком на макушке и слегка оттопыренными ушами. Глаза нараспашку, улыбка в тридцать два зуба. Спорщик и немного задира. Обожал шахматы и деда-военного.

  Виктор Брусникин (Брус) - под два метра, невозмутимый, кажущийся увальнем, но, если надо, быстрый и собранный. Цепкий прищур и каламбур наготове. В активе два с половиной языка. В семье - интернационал.

  Алексей Шушарин (Шуша) отличался изяществом. Балетная осанка и плавная тигриная походка. Смуглое лицо, светлые глаза, буйные жёсткие волосы. Фанат Лермонтова, считал его выше Пушкина.

  Учились легко, даже с какой-то бравадой. Но главная жизнь начиналась после уроков - книги и фехтование. Новый физрук, в прошлом чемпион СССР по фехтованию, создал кружок и назвал его "Клуб мушкетёров". Мальчишки повалили классами, но до городских соревнований дошли единицы, а преуспел мощный и ловкий Брус, герой разных олимпиад.

  Книга Александра Дюма стала для них настольной. Атос, Портос и Арамис в их воображении сделались живыми, и аура романа стала совсем близкой. В речи появились слова "ваша честь", "сударь, извольте объясниться", "анжуйское вино" (пепси-кола), "тысяча чертей" и т.п. А тут ещё училка по французскому поставила сценки из Дюма

  с синхронным переводом и достала настоящие театральные костюмы. Успех был колоссальный. Теперь вся школа называла их "наши мушкетёры". Особенно хорош был в шляпе с перьями и ботфортах Алёша Шушарин.

  Девчонки подкалывали: "Жизнь - королю, сердце - даме, честь - никому". Вот только необходимая "прекрасная дама" на горизонте не появлялась. Как определил Кир:

  "У нас одни простолюдинки". Мальчишки зазнались и

  не замечали влюблённых в них школьниц.

  Но наступил первый день учёбы в выпускном классе. Друзья шли в школу вместе, у самых ворот столкнулись

  с быстро идущей стройной девочкой в голубой курточке и голубом беретике. Шуша присвистнул:

  - Мушкетёры, новенькая!

  Порыв ветра сорвал с девочки беретик, и он колесиком покатился по асфальту. Первым кинулся Кир, подхватил головной убор и подал его незнакомке.

  - Ваша шляпа, миледи.

  - Ой, спасибо! - быстро глянула на каждого и одарила щедрой улыбкой.

  Рассыпавшиеся по плечам светлые волосы ветер трепал, как знамя на древке. По законам жанра она оказалась и синеглазка, и белозубка, и прямоножка. Пропали сразу все трое. Навсегда.

  О друзьях, которые крутились возле Иры Волошиной на переменах, ей рассказали как о школьной достопримечательности. Женским чутьём она однажды поняла, что избыток мушкетёрского внимания не просто игра, что это серьёзнее некуда.