Но врач, он везде врач, и он везде нужен. А тем более стоматолог высокой квалификации. И она продолжала лечить людей и зэков, и тех, кто их охранял. И это спасло ей жизнь. Весной 1954 года в одном из карагандинских лагерей вспыхнуло восстание заключенных. Восстание оказалось очень кровавым, и когда власть в некоторых лагерных отделениях на первых порах захватили уголовники (через несколько дней контроль во всех отделениях перешел к политическим заключенным), и когда это восстание уже подавлялось подоспевшими войсками МВД. Уголовники жестоко расправлялись и с захваченными охранниками, и с политическими заключенными. Погибли некоторые из тех, у кого была знаменитая статья 58, независимо каким пунктом а, б, в и т. д. она сопровождалась. И наша героиня тоже попала под раздачу. Но когда ее привели на «суд» к главарю уголовников, она обратила внимание на повязку на его щеке и спросила: «У тебя, что, зубы болят? Давай вылечу». И осталась в живых. А затем через какое-то время пришла амнистия. И она вернулась в Москву. Получила комнату в коммунальной квартире на юго-востоке города и там и подружилась с тоже вернувшейся из лагерей американкой. Нельзя было придумать более несовместимых по характеру и темпераменту людей. Американка до конца своих дней оставалась и считала себя борцом за правое дело, за дело коммунизма и постоянно читала своей подруге лекции о политической ситуации в стране и мире. Конечно, она постоянно всех критиковала, со всеми была не согласна, но ее единственными слушателями были всего лишь ничего не понимавшая подруга и иногда навещавший их молодой человек, внучатый племянник, последний, о котором я уже упоминал. А вот как раз ему, как он мне рассказывал, было очень интересно, с одной стороны, слушать и спорить с американкой, а с другой – уплетать необыкновенно вкусные форшмак и фаршированную рыбу своей двоюродной бабушки. А спорить было о чем. Сталинский террор, трагедия Великой Отечественной войны, Насер, замучивший многих арабских коммунистов в пустыне и одновременно получивший звание Героя Советского Союза, Израиль и непрерывные войны с окружающими его арабскими государствами, а потом венгерское восстание, события в Чехословакии и т. д. и т. п. До чего же богата событиями наша непростая история. Сколько было сделано того, что причиняло боль миллионам и миллионам людей. И большинство из нас, за очень малым исключением, все это поддерживали и даже этому аплодировали.

А потом вдруг пришло сообщение, что нашлась родная сестра американки. Оказалось, что она была замужем за сенатором, очень влиятельным политиком, близким к президенту Кеннеди. И они стали добиваться получения разрешения на возвращение сестры в США. И все шло к тому, что такое разрешение должно было быть вот-вот получено. Это было уже после Карибского кризиса, и отношения между США и СССР были не столь плохие. И что вы думаете, американка вдруг категорически решила не возвращаться к себе на родину, к вполне благополучной и обеспеченной жизни, и только потому, что не могла оставить свою, как она считала, неприспособленную к жизни подругу. Хотя кто из них был менее приспособленный к жизни, практически не имело никакого значения.

Так они прожили вместе до конца своих дней, и ушли из жизни с перерывом всего лишь в пару месяцев. Две женщины с разной и одновременно очень схожей судьбой, по которым безжалостно, как и по миллионам других, прокатился каток истории. Две старушки.

Прекрасный теплый и солнечный день. Идет 16-й день абсолютного карантина, связанного с коронавирусом. Здесь в Испании его все очень строго соблюдают. Причем сознательно, ну, скажем, почти сознательно, полицейские и военные патрули на улице способствуют, безусловно, повышению уровня сознательности. У меня квартира на втором этаже, и окна выходят на небольшой садик. Часть здания на противоположной стороне улицы и садик – это часть квартиры, расположенной, естественно, на первом этаже. В этой квартире живет одна молодая пара. Очень симпатичные молодые люди, на взгляд им не более 20 лет. Как же интересно за ними иногда наблюдать. Нет, я, конечно, не подсматриваю, просто, когда сижу и работаю в кабинете, непроизвольно иногда смотрю в окно и, честно говоря, любуюсь ими. Сколько настоящей, не показной взаимной любви. Они прыгают, танцуют, он подсаживает ее на дерево, а потом ее ловит внизу, и они обнимаются и целуются. И это для себя, искренне, не для показухи. Никаких селфи и прочей гадости. Это у них внутренне необходимое чувство. Господи, как хочется, чтобы эти чувства они сумели бы сохранить на всю свою долгую жизнь. Очень хочется… Получится или нет, не знаю, скорее всего и не узнаю. Это же жизнь, их жизнь.

Другой город, другие люди. Он и она. Они уже женаты достаточно много лет. И у них все хорошо. Они живут в южном, очень южном городе, далеко на другом континенте. Чудесная природа, южноамериканский темперамент, музыка, которая так и заставляет тебя произносить красивые слова и стремиться прикоснуться к своей любимой женщине. Чувство любви, женской привлекательности так и витает в воздухе. Если женщина идет по улице и не слышит комплименты от совершенно незнакомых мужчин, будь то продавцы мороженного, чистильщики обуви, солидные мужчины в дорогих костюмах и даже полицейские, она просто приходит в недоумение. Что случилось, неужели я сегодня так плохо выгляжу? И эти комплименты никого не оскорбляют, это часть национального достояния. А слова песен? Иногда их просто невозможно даже перевести на другие языки, столько в них сексуальности, ласки, и это не звучит грубо и грязно. Ну, хотя бы одно, очень приблизительно, конечно: «Я покрою все твое тело своими поцелуями», ну и т. д.

Ранний, но очень темный вечер. В этот период в столице страны, где они жили и работали, очень часто отключали свет и на довольно длительный период. Время было сложное, и правительство пыталось экономить на всем. Так что люди коротали эти вечера, как могли, и не зря статистика уверяла, что такие «апагоны», как называли эти отключения местные жители, весьма способствовали росту рождаемости. Они были еще достаточно молоды, очень любили друг друга, и поэтому такие долгие темные ночи тоже не проходили для них бесследно. И вот однажды, в пылу страсти их вдруг «повело» на откровенность. Трудно сказать, что это было. Внезапный порыв откровенности или это просто был предлог для дополнительного возбуждения, и реальности в этих рассказах было гораздо меньше, чем правды… Скорее это были фантазии, способные обострить их чувства.

Это была одна из незабываемых ночей в их жизни… Счастье длилось бесконечно. А наутро они встали полностью опустошенные и с трудом смотрели друг на друга. Он умчался на работу, даже не притронувшись к завтраку. Она не вышла, чтобы поцеловать его перед уходом. Он отменил все встречи, он даже не мог думать о работе, весь день он мучился, а перед глазами была она в объятиях другого. Как она могла? Ну ладно, он фантазировал, ну, вернее, почти фантазировал, но она-то, неужели все это правда? Когда он вернулся домой поздно вечером, в квартире никого не было. Часть ее вещей исчезла с вешалок в шкафу. На столе лежала записка: «Не хочу тебя больше видеть, не ищи меня». В какой-то момент он даже почувствовал облегчение. Он даже представить себе не мог, о чем бы они могли говорить, и вообще, как можно было бы находиться вместе в одной комнате.

Наступило утро, и вдруг он понял, что он больше не мог быть один. Ему не хватало ее дыхания, ее тела, ее ласки. Совсем не трудно было догадаться, где она находилась. Когда он дозвонился в дом их близких друзей, к телефону подошел его друг. «Да, она здесь, но сказала, что не хочет и не будет с тобой разговаривать. Что у вас случилось? Она молчит и ничего не рассказывает».

Целую неделю он ходил вокруг их дома. Он каждый день посылал туда охапки цветов, а в субботу привел туда почти ночью группу «марьячос», и они целый час, к удовольствию всех соседей, пели, пели и пели. А на следующий день она позвонила: «Приезжай за мной, я хочу домой».