Не будучи до конца уверенным в правоте своего поступка, я тем не менее его совершаю.

Разумеется, Б. ездил в Гремячево между делом и получал удовольствие.

Всё расшифровал. Всё определил.

Подлое время.

Конец войны Б. встретил под Прагой. Полк расформировали, солдат отправили эшелоном домой. Офицеров на грузовиках отвезли в Южную Польшу, в лагерь для советских военнопленных. Из пленных составили полк, и офицеры повели его в Союз пешим ходом.

Б. получил взвод, 40 чел. Орава. Б. – график движения, маршрут, приём пищи, ночлег. Командовала группа пленных во главе с бывшим подполковником. Толстыми палками они били пленных прямо по головам, другого языка те не понимали.

На хуторе у поляка пили самогон. Хутор богатый. Мне вшистко едно, кому налог платить, чи Сталину, чи Гитлеру.

Б. развезло. Заснул на скамейке. Разбудил пленный и сказал, что его хотят убить. Запомни, лейтенант. Пригодится. Несколько раз повторил, где и как лежит клад.

Безумные глаза.

Утром перекличка. Умер во сне. Похоронная команда. Записал на обороте фотографии, которую сделал в Берлине, в районе замка Шпандау. Хранил.

В 70-е у всех было хобби.

Сомневался. Тайна многослойная, опасная.

Готовы ли вы их пережить?

В разъяснении Богданова была безразличная правда, я верил. Пленные как орава меня тогда поразили, откровения польского хуторянина – не очень. Первая фраза «Не будучи до конца уверенным в правоте своего поступка, я тем не менее его совершаю» просто понравилась. Я записал её дословно, но сейчас, вчитываясь в предложение многолетней давности, чувствовал, что за ним есть что-то ещё, очень тревожное. Тревога была связана и с последней строкой: «Готовы ли вы их пережить?» Кого – их? Богданов был аккуратным человеком, начала и концы у него сходились всегда.

Укладывая обратно вещи, я хотел только одного – обсудить, обговорить с кем-нибудь свалившийся на голову отчёт. Очень хотел, неистово! А ни с кем, вот оно в чём дело, ни с кем! Пустота кругом. Вакуум!

Откуда у Зенкова отчёт Богданова? Простой чернявый парень в свитере… Как он меня нашёл? Зачем разыграл спектакль? Как понимать представление «инженер»?

В курсе событий только двое – я и Латалин. С памятного июльского утра девяносто второго года, когда мы расстались на Казанском вокзале, Латалина я не видел. Он, по слухам, занялся торговлей автомобилями, ото всех отдалился – где он сейчас, неизвестно. В старой телефонной книжке старый номер телефона в квартире, где он давно не живёт.

Неделю обмирать от ужаса: как ловко купил меня Зенков. «Вячеслав Петрович, вы в этой области ведущий специалист!» И я, самодовольный павлин, растаял. Это, конечно, не рядового ума инженер. Если инженер.

И опять я стоял на балконе, а в голове роились вопросы. Он кто? Журналист? Нашёл компромат и – бегом продать его владельцу? Или это следователь? Следователь-интеллектуал. Или наоборот – следователь-колун. У таких ребят приёмы топорные против докторов наук, с глупой простотой принимающих лесть за искренность, безотказные.

Что ему надо? Денег? Наверное…

Вокруг высились серые многоэтажки. В них живут люди, и у каждого свой мир как бесконечный космос. Каждый чего-то хочет, добивается, а то и мечтает, а о чём – не скажет…

Слава богу, из школы вернулась Оленька, довольная, розовощёкая, сразу пошла гулять с Ренатой, ну и я отправился в лабораторию.

А руководить лабораторией – это такое занятие, за которым всё забываешь. Их семнадцать человек, и все как дети малые – каково?

Вечером я гулял с собакой. Рената радостно бегала по сиреневому от фонарей снегу. Завтра суббота, выходной день, и жена с Оленькой едут на экскурсию в Гороховец и Вязники. Едут на два дня, это хорошо, я смогу расслабиться, забыться и тогда…

Заверещавший мобильник я достал нехотя, и голос Ирины поначалу слушал невнимательно.

– …какой-то Зенков. Он через двадцать минут перезвонит. Говорит, что важно. Слава, это кто?

– Да чудак один, – я быстро нашёлся, – из СКВ «Газстроймашина». Они заявку готовят с моим участием. Сейчас подойду.

Убрав мобильник в карман, я потёр снегом ставшее горячим лицо и нервно позвал:

– Рена-ата-а! Ко мне!

Я вернулся и, радостной улыбкой скрывая от Ирины страх, проследовал в кабинет. Сел за стол. Неделя впереди была бы прекрасным, чудесным временем – любопытное совещание, на котором можно закинуть удочку об участии лаборатории в новой программе, две статьи в работе, коллеги, консультации, встречи, люди. Можно было бы махнуть за город – очень хотелось почему-то в Абрамцево: как-то хорошо там, спокойно…

Зенков позвонил, как и обещал.

– Да, – твёрдо ответил я.

– Здравствуйте. Мне бы Вячеслава Петровича.

– У телефона.

– Вы посмотрели статью?

– М-да.

– Нам необходимо встретиться.

– Зачем? – Я усмехнулся и обрадовался вдруг пришедшему решению. – В печать она не пойдёт. Тема неактуальна, материал устарел, и если у вас ко мне ничего нет…

– Вы до конца прочли текст? – Зенков удивился. – Вы перевернули последнюю страницу? Там есть дополнение Виноградова. – Он сделал паузу и продолжил: – Если дать ему ход, то всё, что у вас есть, всё, Вячеслав Петрович, чем вы живёте, будет сломано. Семья, работа, привычный круг. Благополучие, которое вы так старательно создавали. Вы понимаете меня? И я это сделаю не моргнув глазом.

Я хотел что-то сказать, но неожиданно сглотнул и зажал микрофон ладонью. И тут же спохватился, поняв, что пугаться надо не этого, а того, о чём говорит Зенков.

– Но мне не нужно вашей крови, мне нужно другое, – внятно продолжил Зенков. – Вы посмотрите, я через полчаса перезвоню.

С каким-то посторонним стуком он повесил трубку.

– Он вовремя позвонил, – сообразил я, – он умеет выбрать момент.

…Последний лист отчёта Богданова я открыл сразу, перевернув пачку листов. На его обороте оказалась бледная ксерокопия текста, написанного от руки, по-видимому, карандашом.

Внимание!

По данному отчёту подготовлена экспедиционная группа в составе: Виноградов Павел Сергеевич, Аксёнов Вячеслав Петрович, Латалин Виктор Сергеевич. Стоянка намечена на Ползуновских островах под правым берегом Волги, против города Гремячево, возле подводного перехода газопровода «Уренгой – Помары – Ужгород». Работы намечены на горном берегу Волги, рядом с оврагом Долгая Грива. Цель – поиск и выемка клада. Время – июль 1992 года.

Ниже, под подписью Виноградова, именно Виноградова, – она напоминала наклонный штакетник, и над ней посмеивались – стояла дата: 23.06.1992.

У меня остро закололо в висках, а потом в затылке.

Что-то Павел предчувствовал и, несмотря на то что договорились молчать о поездке, зафиксировал её факт на бумаге. И где-то спрятал. Близким тогда говорили о командировках. Латалин, помнится, «ехал» в Уфу, Виноградов в Тулу, а я в Тюмень. А какие тогда командировки? Кто работал в девяносто втором году в городе Москве? Никто. Хочешь за свой счёт отпуск – пожалуйста, не хочешь, так всем отделом уходите на месяц. Или на три. Без сохранения содержания. Вот и искали, должно быть, потом Виноградова в Туле.

А он копию отчёта со своей припиской так запрятал, что его тогда не нашли. Если б нашли, то наступила бы у меня другая жизнь. Не та, не та, что, к счастью, наступила, а совсем уже другая…

А Зенков нашёл.

И он чего-то хочет. Голос у него спокойный, дыхание ровное, всё продумано. Крови не хочет, хотя к этому готов.

Оленька сидела на кухне со словарём Даля на столе. Ирина заняла ванную – будет прогреваться и читать.

– Папа, а ты знаешь, как свиней подзывают?

– Откуда? Я же был городской мальчик. Хрюхрю?