— А можно поменьше пафоса? — пробормотала я под нос, лихорадочно пытаясь осмыслить информацию. Значит, я даже при самом большом желании не смогла бы признаться Даниэлю… Черт. С одной стороны — это как бы снимает с меня вину за неискренность, а с другой… я влюбилась. Вот как дура. И он… и все так криво вышло, грустно и безнадежно. Лучше бы я не пыталась получить то, чего мне тут не обещали.

Но сделанного не воротишь. И сдаваться рано.

— Что будем делать? — спросила я, быстро выдвигая ящик комода и отклеивая от задней стенки конверт с секретным НЗ — деньгами, парой рекомендательных писем и скромной бумажкой с полицейской печатью — здешним удостоверением личности на имя Жюли Леско. — Ты ведь тоже исчезнешь, если мы не справимся, верно?

— Я в любом случае исчезну, — хмыкнул Глюк. — Но я тебе все равно помогу. Привык… хоть ты и коза и вообще противная девка.

— Посмотрим еще, может, и не исчезнешь. — В узелок из шали отправилось кое-что из самых необходимых вещей и пара дорогих побрякушек без особых опознавательных знаков и художественной ценности. — Трепыхаться надо до последнего, как та лягушка в молоке.

— Ну-ну… но ты давай, трепыхайся. Как думаешь отсюда выбираться?

— Не знаю еще… пять минут, только напишу… Даниэлю. А потом придумаю. Обязательно.

Я замерла, глядя на чистый лист бумаги. Что же написать? Определенно, я должна дать объяснения, и пусть подробностей я не могу выдать даже бумаге, упомянуть обет получается, а заодно намекнуть, что детали известны Павлине.

Мне так жаль… Дан, мне правда, правда жаль, что все так вышло.

Сказать, что влюбилась? А зачем? Это только добавит потере горечи. Лучше воспользоваться абстрактным «чувства». Тьфу! Даже звучит противно, перечеркиваю эту фальшь жирно-жирно и торопливо строчу непослушным пером, что он самый лучший, самый… и мне так жаль… так жаль… так жаль…

Записка выходит сбивчивой, я перескакиваю с одного на другое и, кажется, дважды повторяю, что Павлине надо сказать — срок изменился, осталось всего несколько дней. Она поймет. И объяснит — если ей будет позволено.

Прости…

И напоследок, как с обрыва в холодную темную воду.

Я люблю тебя…

— Хватит строчить и реветь. — Глюк подлетает ко мне и отбирает лист, закапанный чернилами и слезами. — Тьфу ты, мелодрама сопливая, аж противно. Включай мозги!

— Да. Сейчас…

Переписать бы письмо нормально, но время… Я плачу? Да, плачу.

— Эх ты, — вздыхает Глюк с легкой укоризной.

«Прости», — повторяю я, протираю мокрые дорожки на щеках тыльной стороной ладони, встаю.

Вроде бы все. Ах да.

Последнюю приписку я сделала уже стоя, снова отобрав лист бумаги у духа: «Уверена, ты сможешь найти достойную супругу. Я от всего сердца желаю тебе долгой и счастливой жизни». Вот теперь точно все.

— Глюк, есть идеи, как выбираться? Кстати, а что будет, если я шагну в огонь? Уверена, Край до проклятых дотянется. Выпускать кровожадного зомби не хотелось бы. Сперва зомби как танк попрет на виновных, доберется до них. А дальше? Самоупокоится или?..

Вот этого «или» точно нельзя допускать.

Ну и второй момент. У меня шансов почти нет, а у Глюка есть. Все же найти подходящее тело, как мне кажется, проще, чем найти убийц. Тело вполне может ждать нас в больнице для бедных.

— Натали, о чем-то ты не о том думаешь.

Я пожала плечами. О том, не о том — какая разница?

— Как выбираться? Только без глупых жертв, пожалуйста. Твои силы нам против проклятых пригодятся.

— Сейчас.

Растаяв туманным облачком, Глюк ненадолго исчез, вернулся буквально через минуту.

— Управляющий артефакт в соседней спальне. Твой дурак опять ступил.

— Хм?

— Право управления завязано на родовые артефакты. То есть ты, как герцогиня, могла бы отключить, но ты, ясное дело, не дотянешься. А вот Гретти…

Дан переупрямил Гретти и убедил не просто побрататься на словах, а принести клятвы в храме, и с точки зрения родовых артефактов Гретти теперь полноправная представительница семьи.

Говорю же, перемкнуло парня. Если бы он хоть секунду подумал, сообразил бы, на чьей стороне будет его новоявленная сестра. Дан в своем стиле из лучших побуждений попытался отобрать у Гретти место моей личной горничной и сделать ее полноценной леди. Гретти не погнушалась с помощью веника объяснить, как глубоко он заблуждается. Может, и мне стоило. Глупости…

— Понятно… позови Гретти! Только не напугай, ради бога. Все же до сих пор ты был моим секретом, а здешние люди хоть и привыкли к магии, но привидений все равно боятся.

Глюк затормозил прямо в стену, возмущенно оглянулся и ткнул пальцем в перо и бумагу на письменном столе. Я ойкнула и бегом кинулась строчить записку. С моей кровушкой в жилах этот жулик опять может пронести ее куда угодно.

— Готово!

Глава 56

Гретти, кипя праведным возмущением, примчалась, не прошло и пары минут.

— Этот чурбан и вправду посмел вас запереть, мадам?!

— Он из лучших побуждений, — вздохнула я.

Гретти упрямо насупилась. Развивать тему я не стала, дождалась, пока защита спадет, вышла. С Гретти я тоже прощаюсь… Времени жалко, но я пожертвую часом, загляну в приют, чтобы обнять Уго, Миранду, потрепать за ушами Плюшку с ее вечным «бя». Они слишком дороги для меня, чтобы я ушла не прощаясь.

Я обняла Гретти.

— Пообещай мне одну вещь, пожалуйста.

— Да, мадам? — Гретти насторожилась, совершенно точно угадав, что моя просьба ей не понравится.

— Не бросай Даниэля без присмотра, сама видишь, что временами он дурень. Кто его осадит, если не ты?

— Мадам?!

— Не переживай за меня, мне еще многое надо успеть.

Я отпустила Гретти, отступила на шаг, коснулась артефакта, восстанавливая защиту, чтобы Даниэль не хватился сразу.

Нарочито бодро помахав на прощание, я выбралась в коридор. Глюк — разведчик идеальный, так что я без проблем незамеченной добралась до черного хода и выскользнула из дома.

Прощай, Даниэль… я буду помнить.

Выскочив на параллельную улицу, я наняла извозчика и, переплатив вдвое за скорость, приказала гнать к приюту. Приют — слабая точка моего плана, именно там Дан может меня перехватить, но быть бесчувственно-рациональной не получается, а значит, буду уповать на скорость. К тому же из приюта я смогу улизнуть. Не оцепит же Дан здание? С ходу не сможет, у него столько людей нет под рукой. Представив оцепление, я хихикнула.

— Прибыли, мадам! — гаркнул извозчик прежде, чем экипаж остановился.

— Спасибо.

Заминка вышла на крыльце. Просто так с улицы не ворваться, пришлось ждать, пока откроют.

— Мадам?

Открыла мне одна из новеньких. Дежурно улыбнувшись, я промчалась мимо. Сперва к Уго и Плюшке? Судьба решила за меня. Я взлетела на второй этаж, не прошла и двух шагов по коридору. Одна из дверей распахнулась, и из кабинета, пятясь, вышел месье Гийом.

Уверенный в себе адвокат почему-то с легким испугом смотрел вглубь кабинета и прикрывался портфелем как щитом. Меня он не заметил. Из кабинета вышла Миранда. Месье Гийом вжался в стену. Миранда лишь ухмыльнулась, шагнула вперед, отобрала портфель и небрежно отбросила в сторону, ухватила жертву за воротник.

— Мадемуазель, — вяло возмутился месье Гийом.

Миранда слушать не стала и заткнула его рот поцелуем.

Я бы рада не мешать. Миранда сторонилась мужчин, а раз она пошла в атаку, значит, настрой у нее самый серьезный. Я буду счастлива за подругу. Но сейчас время…

Кашлянув, я обозначила свое присутствие. Месье Гийом покраснел, забарахтался. Миранда и ухом не повела, только крепче вцепилась в лацкан его жилета.

Пришлось кашлять повторно:

— Миранда, я только за и вполне одобряю твои планы, но не могла бы ты на секундочку освободить рот господина поверенного? Мне нужны его профессиональные услуги.

— Что случилось?! — мгновенно встревожилась подруга, машинально одергивая на своем мужчине жилетку и позволяя, чтобы тот быстренько расправил оборки на ее декольте. Хм, а месье не так невинен, как можно было бы судить с первого взгляда.