Экономка смотрела на меня странно, непривычно. И молчала. Не спешила выдать очередное поручение, щурилась, изучала меня, не хуже герцога.

И наконец молчать ей надоело, она жёстко усмехнулась:

— Нанетт, я крайне не люблю, когда горничные начинают считать себя слишком умными. Умнее меня. Помнится, ты уверяла, что тебе нужна работа.

— Мне нужна работа, — заверила я, мысленно добавив пару нелестных отзывов и о работе этой, и об экономке.

— Девочка, которой нужна работа, не станет игнорировать приказы. Ты не находишь? С чего ты решила, что ты можешь меняться поручениями?

— Мадам, я просто очень сильно замёрзла и…

— Ты должна была сказать об этом мне.

— Но девочки иногда меняются…

— Меняются девочки, которые здесь достаточно давно, и у которых есть моё доверие.

— Этого больше не повторится.

— Конечно. Ведь если ты ещё раз меня расстроишь, ты лишишься и работы, и положительных рекомендаций.

— Да, мадам! Простите, мадам!

Я, поклонившись, попыталась смыться, вроде бы разговор окончен?

Но экономка меня остановила:

— Думаешь, я не понимаю, что ты задумала?

— Простите? — вот тут я и правда удивилась.

— Не ты первая, не ты последняя решила пробораться в господскую постель в надежде на подарки и премии. Только забудь. Подарки, может быть, ты и получишь. Но работать заставлю за четверых.

Экономка круто развернулась и удалилась. Мда. И как это понимать? Как одобрение на постельные подвиги за четверых? Или что? Вот старая грымза!

Но ссориться с ней нельзя. Пока я не прорыла тоннель до каминной трубы в герцогской спальне — никак нельзя! Вот зараза. А теперь еще и этот озабоченный… хотя, кто сказал, что он обязательно будет меня подкарауливать? Ну здраво если рассудить — я в своем маскировочном балахоне и гриме — отнюдь не красавица, причем выгляжу на несколько лет старше реального возраста.

Ну скучно стало мусье перед сном, или там, корма моя необъятная, торчащая из камина в интересной позе на минутку заинтересовала. Ну так что ж ему, других, сговорчивых служанок мало? Да только свистни, толпа сбежится, причем самого лучшего экстерьера.

Есть, конечно, риск, что у него охотничий инстинкт взыграет. Но вдруг пронесет?

Уже на чердаке, в своей малюсенькой кладовке для ведер и щеток, где я приспособилась умываться и кое-что прятать, наливая едва теплую воду из кувшина в таз и плеща ею в лицо, я позвала:

— Глюк! А ну иди сюда, ирод потусторонний! Думаешь, я забыла, что без обратного ритуала ты смыться в свое загробье не имеешь права?

— Зараза нехорошая, — призрак вылез из стены и сгорбился на перевернутом ведре.

— Сам такой. Рассказывай, что ты там в трубе нашел?

Глава 10

— Что-что, — ворчливо буркнул Глюк. — Тайник!

— Да уж ясно, что не клок старой паутины. Ну?! — я, кряхтя, полезла в самый темный угол кладовки за мешочком с косметикой. Моя маскировка требовала подручных средств — высветленные с помощью особой пудры брови и ресницы совершенно меняют лицо, ну и еще пара секретов. Родинка там на щеке, измененный контур губ. А реально существующую родинку замазать. Это все время от времени следует подновлять.

— Один из кирпичей выдвигается, а за ним в нише грязная шкатулка, — выдал дух и замолк с таким видом, как будто я ему ещё и приплатить должна за добытые сведения.

Эта его манера цедить по чайной ложке и слова лишнего не сказать, даже когда по делу нужно, бесит.

Я начала раздражаться, но пока просто поторопила:

— И?

— В шкатулке сложены письма.

— Письма? Что в них? Описание ритуалов Шай’Дазара, планы, обсуждение, как прошло жертвоприношение? Список членов секты? Что?!

Глюк посмотрел на меня с превосходством с высоты… Как будто он святой, взирает с вершины Эвереста на дно Мариинской впадины:

— Я не читаю чужих писем!

— Ха, просто признай, что ты неграмотный, — не удержалась от ехидства, каюсь.

Глюк возмущённо засверкал, но крыть было нечем. Местную письменность он не в зуб ногой. И вообще, кажется, при жизни где-то там, в совсем другом измерении, тоже грамотностью не страдал. По некоторым оговоркам я поняла, что сей фрукт был мелким карманным воришкой у торговых рядов, а в услужение к Аарране попал после того, как его чуть не казнили, поймав на горячем. Читать его богиня так и не научила. Эх!

Вздохнув, я признала очевидное — придётся как угодно исхитриться, хоть наизнанку вывернуться, но до шкатулки добраться.

— Бумага там пожелтевшая, старая, — внезапно выдал Глюк. О! Добровольная помощь следствию? Чего это с ним, заболел? Или просто очень хочет, чтобы я его сегодня отпустила уже отдыхать? Так, думай, Натка, думай, не отвлекайся.

Хм… Что это значит? А ничего, всё равно надо добраться до тайника, потому что других идей у меня вообще нет, а таймер тикает, и дней осталось мне не так много. А я жить хочу! И даже не знаю, что страшнее… что я, когда время истечёт, упаду замертво или что упав, встану жаждущим крови зомби, нацеленным на виновного.

Так… А, собственно, почему бы не провернуть грязный, но действенный трюк? Мысли о письмах просто наталкивают на этот ход. Герцог что делает? Пра-а-авиль, жену ищет. Если аккуратененько подбросить ему анонимную записку, в которой сообщить, что супругу видели… Да хоть бы неподалёку от… ломбарда в пригороде Лютеции. По-моему звучит достоверно. У беглянки кончились деньги, и она решила заложить пару побрякушек. Главное, достоверно описать внешность жены, детально, со вкусом. Уверена, герцог купится. И побежит проверять.

Пожалуй, рано утром — самое подходящее время для такого трюка.

Прежде, чем приступать, я мысленно проговорила текст. Меньше слов — лучше. Но надо “зацепить” описанием внешности дражайшей беглянки. Упомянуть родинку? Или даже скетч-портрет набросать? Точно, будет портрет. Не зря же это тело получило самое лучшее домашнее образование. Уроки живописи Натали удачно наложились на мое земное хобби. Не Леонардо и на Рафаэль, но узнаваемый портрет на скорую руку вполне сварганю. Так…

Раздобыть бумагу не проблема — я как чувствовала, принесла с собой и припрятала заранее несколько листов. Вооружившись всё тем же угольком, я старательно вывела узнаваемые черты, причёску повторила, какой она была в день свадьбы и какой, скорее всего, её запомнил герцог.

Теперь подписать, что леди, подозрительно похожая на герцогиню, была замечена рядом с ломбардом.

Эм… Надо прикинуть по часам. Я знаю в том районе как минимум один круглосуточный ломбард, проценты ломит конские, зато всегда открыт и не интересуется происхождением вещи. Проще говоря, скупает краденое.

Если предположить, что герцогиня появилась у ломбарда сразу после восхода… С одной стороны, для меня поздно, потому что час надо добавить на якобы доставку письма. С другой стороны, по слухам герцог любитель засидеться допоздна и встать ближе к полудню. То есть, если он по-быстрому свалит, спальню никто не потревожит. Это шанс.

А Глюку придётся поработать почтальоном. Ха! И денежкой разжиться. А то ведь подобные сведения бесплатно никто не поставляет. Иначе вызовет подозрение — с чего вдруг альтруизм на пустом месте?

Так-так-так… за время своей розыскной и шпионской деятельности, совмещенной с активной беготней от доставшегося в наследство папаши, я успешно вычислила несколько осведомителей герцога. И довольно удачно один из них живет неподалеку от намеченного мной ломбарда. Значит, план такой…

Утром я вернулась к своим прямым обязанностям горничной, стараясь вести себя тихо и больше не привлекать ничье внимание, особенно экономки.

Пожалуй, первый раз, когда я порадовалась, что прислуга встаёт ни свет ни заря — в четыре утра. Так что когда пришло время отправить анонимку, я уже вовсю шуровала шваброй в самом дальнем углу прачечной — сегодня меня направили сюда не иначе как в наказание за вчерашнюю инициативу. Экономка — та еще гадина, но сегодня она сыграла мне на руку. Прачки приходят гораздо позже и в огромном полуподвальном помещении никого нет. Можно спокойно зажечь свечи и провести ритуал на скорую руку.