Герцог вернулся после обеда, мрачный и злющий как медведь-шатун по весне. Я про себя хихикнула. Бедняга полдня убил, и ни следа не нашёл, разругался в пух и прах со своим осведомителем, заел горе в ресторации, залил вином. Это я вызнала у болтливых служанок и догадалась по косвенным уликам.

Сама я старалась нашему мсье под руку не попадаться, когда он в таком настроении. А вот младшей горничной Софи повезло меньше. Герцог, насколько я поняла, спокойно ходить вообще не умеет, вот и на этот раз скакал по коридору резвым галопом, а ля «вижу цель, не вижу препятствий». Налетев в коридоре на несчастную Софи, он ловко удержал девочку от падения, но вместо того, чтобы сразу отпустить, притиснул к себе.

Я об этой истории услышала от самой девчонки, когда вытирала платком её слёзы и уговаривала успокоиться. Ирод, напугал ребёнка. Наверное, с точки зрения герцога, он не сделал ничего плохого, потрепал служанку по щёчке, а, отпуская, тылы погладил. Но теперь та рыдала и билась в истерике, потому что ей предстояло отнести свежие полотенца в ванную его светлости.

— Я не пойду, я боюсь! Я не могу не пойти, меня уволят! — выла она, щедро орошая слезами одно из тех самых полотенец. Блин, придется новое из шкафа достать — белоснежное, да еще и накрахмаленное — это ж каким надо быть извращенцем, чтобы таким задницу вытирать?

— Ох, ну хочешь я пойду? — ласково обняв Софи за плечи, предложила я. Мне-то от герцога убегать не в первой, к тому же кое-какие свои соображения имею на этот счет.

— Правда? — мелкая даже рыдать временно перестала.

Ну как отказать, когда смотрят таким щенячьим взглядом?

Я подхватила стопку, и уже направилась к выходу.

Софи вскочила, бросилась следом, схватила меня за рукав:

— Но, Наннет, разве экономка не рассердится на тебя?

— Я все улажу, не переживай, — мелкую надо было успокоить как можно быстрее, потому что на ее рев экономка прибежит куда как быстрее, чем на нашу рокировку.

— Значит, правду говорят, что ты хочешь залезть в постель к хозяину? — раздался вдруг в прачечной новый голос. Угу, это Жоржи, еще одна горничная. Эта жгучая брюнетка с выдающимся бюстом и капризной нижней губой невзлюбила меня с первого дня совместной работы. Вот казалось бы, почему? Что красотке делить с невзрачной пыльной мышью? На внимание лакеев в доме я ни разу не претендовала, Жоржи царила среди мужской прислуги безраздельно.

Оспаривать слухи бестолку, чем больше буду отрицать, тем больше сплетницы уверятся в своей правоте. Тем более… у меня сейчас свои цели, и ревнивая соперница в них прекрасно укладывается. Ситуация развивается стремительно, и если я не могу ее остановить, значит, надо возглавить. Закатив глаза, я хмыкнула и сходу перешла в наступление:

— А если и так, то что? Может быть, ты бы и сама хотела, но не осмеливаешься, вот и злишься? — ехидство покатилось по полу звонкими горошинками, прямо под ноги Жоржи.

— Я не злюсь!

Ух ты, повелась! На такую детскую подначку! Все же они тут наивные все, не закаленные школьной травлей.

— Ага-ага, — подсыпала я ей «соли за шиворот» и прошла мимо, легконько толкнув её плечом. Она, чисто гадюка, зашипела вслед, только вот к словесному яду я имунна. Может показаться, я нажила себе ещё одну проблему. Но на самом деле — проблема уже была, раз, и когда мои недруги думают, что понимают мои мотивы, ими легче манипулировать — два. Ох, скорей бы покончить с этим делом.

Перед дверью герцога я остановилась, натянула чепец пониже и придирчиво оглядела свою безбровую физиономию в зеркале. Вот кем надо быть, чтобы польститься на эдакое страшилище? Особенно когда я еще и губы сожимаю в ниточку, и челюсть выпячиваю. Нормальный человек испугается! А этот — вряд ли. Неразборчивы здешние господа, хотя казалось бы, выбор у них огромный. Но мне это сейчас на руку.

Я прошла гостиную, заглянула в спальню. Его нигде не было. Из ванной доносился шум льющейся воды. Надо всего лишь пристроить стопку полотенец и…

— Кто там? — герцог каким-то чудом заметил моё присутствие, хотя я старалась быть тихой, как мышка.

— Ваши полотенца, мсье герцог, — нарочно приглушив голос, доложила я, быстренько пристраивая стопку белоснежного ворсистого недоразумения на комод.

— Так занеси! — вполне ожидаемо донеслось из ванной.

Я опустила голову как можно ниже, занавесилась оборками чепчика и приоткрыла дверь. Ну, Натка, на штурм! Брошу стопку на полку и попытаюсь смыться. Почему? Потому что такого моего поведения от меня и ждут. Принято здесь играть в игры «я маленькая овечка, он серый волк и я таааак боюсь!»

Плохо одно. Господа вообще не различают, когда служанка подыгрывает, а когда на самом деле боится. Отсюда имеем кучу проблем и мое агенство.

— Ты сказала, что ты моё полотенце?

Шум воды прекратился. И герцог вышагнул из ванной во всём своём обнажённом великолепии.

Первое, о чем я подумала — не врут те, кто сравнивают размер мужской ноги с размером… хм. Мужского достоинства. Вторая мысль была — он что, депиляцию в салоне делал? Глубокое бикини и это… остальное туловище целиком? Тут так принято? Заняяяятно… надо будет у Глюка уточнить, хотя он будет ругаться и орать про то, что я развратная особа. Да, точно спрошу, люблю я, когда он рвет на себе призрачный капюшон и завывает, как баньши. Это моя маленькая месть за кабальное попаданство.

И только третья мысль была какая надо в этой ситуации: але, гараж! Ты чего застыла, как дурында на ярмарке, действовать же надо! А как? Как… как девственница-служанка, впервые увидевшая голого мужика.

Моим оглушительным визгом месье герцога унесло обратно в ванну, он споткнулся, поскользнулся и с матом, шумом и плеском свалился в воду, судя по стуку и новому взрыву сквернословия, еще и затылком приложился. Ой, хорошо не насмерть! Ну, раз матерится — значит живой… только герцогского трупа в ванне мне не хватало для полного счастья.

— Дура! — гнев ушибленного, наконец, нашел адресата. Адресатку. — Чего ты орешь?!

— А нечего честной девушке срам показывать! — не менее гневно заявила я, осторожно приближаясь и со всего маха плюхая стопку полотенец паразиту на живот. — А еще герцог! Гуляет голяком, как… как… — я запнулась, подбирая такое сравнение, чтобы в здешний колорит вписаться, и одновременно уязвить поглубже.

— Срам? Что ты имеешь в виду? — поганец подозрительно быстро пришел в себя. Даже полотенца спас — только нижнее чуть- чуть подмокло. — Я ничего срамного на себе не замечал, и вообще, как я по-твоему, должен принимать ванну, в сюртуке и сапогах?

Я не выдержала и хихикнула, представив его именно в таком виде — в камзоле с позументами на голое тело и высоких кавалерийских ботфортах. Ыыыы! Прямо звезда мужского стриптиза, а не месье герцог.

— По твоей вине я чуть голову не разбил, шишка точно будет, — хмыкнул эпилированный развратник, берясь обеими руками за бортики ванной и явно намереваясь снова встать. Ух, бицепсы шикарные… э! На-та-ша! Окстись! Какие бицепсы, у нас расследование и личный зомби-апокалипсис на носу, пусть он хоть весь из сплошных бицепсов состоит, на это нельзя отвлекаться.

— Я вас пальцем не тронула, — оборки чепчика воинственно всколыхнулись, отреагировав на мою попытку развернуться и гордо удрать на безопасное расстояние.

Ага, удрала одна такая… черт, все по плану, но игра — дурацкая.

Глава 13

Даниэль:

— Ушлая девица, ваша светлость, — Ленарт подал хозяину сигару. — И так, и эдак тут вокруг вашей кровати вертелась. Не иначе в зеркало смотрелась и примерялась, как будет смотреться возле вас в неглиже.

— Что? — Даниэль опустил газету и уставился на камердинера поверх дневных новостей с умеренным интересом. Досадное утреннее происшествие уже немного отпустило, и он смог, наконец, отвлечься.

— Да горничная эта, рыжая такая, на мордашку — ничего особенного, блеклая, если не сказать, страшненькая. А вот фигурка очень даже ничего.