Он повернул кран горячей воды до конца, совсем чуть-чуть разбавляя холодной, только для того чтобы не сварить кожу. Он хотел согреться. С того момента как он покинул свой дом, его тело не покидал легкий озноб. Горячая вода приятно обдавала кожу Лайтвуда до красноты, но холод словно шел изнутри, и Алек ничего не мог с этим поделать.

Закутавшись в два одеяла и почувствовав мнимую защищенность, Алек наконец-то заснул. Звук проворачиваемого ключа в дверях заставил его сознание проснуться. Через какое-то время он почувствовал, как за спиной укладывается Себастьян; Лайтвуд улыбнулся сквозь сон. С появлением Моргенштерна в квартире Алек был спокоен на все сто процентов, без всяких там скребущихся ощущений в животе.

— Привет… — хриплый голос рядом с ухом спровоцировал табун мелких мурашек по позвоночнику.

— … Привет — улыбаясь, проговорил Лайтвуд, спиной прижимаясь к его груди.

Себастьян провел пальцами вдоль позвоночника, оглаживая ямочки на пояснице и выступающие бедренные кости спереди. Алек почувствовал, как теплая рука перебирается от спины, обнимает его за талию и знакомым движением притягивает к груди.

Было так хорошо ощущать его присутствие.

Его пальцы, рисовавшие узоры внизу живота и на грудной клетке, его губы на своей шее.

Лайтвуд тяжело выдохнул, чувствуя, как Моргенштерн слегка прикусил кожу за ухом, отчего по его телу прошелся разряд тока, отдавая болезненной пульсацией в штанах. Но на этом Себастьян не остановился, все больше и больше распаляя Алека горячими поцелуями в шею. Ощущая скользкое возбуждение, что горячим комком ухнуло от солнечного сплетения в низ живота, он сглотнул и набрал побольше воздуха в легкие.

— Себа-Ах…

— Тш-ш-ш… — влажный язык Себастьяна прошелся по ушной раковине, пока рука медленно забралась под резинку пижамных штанов. В комнате стало жутко жарко и весь холод, который застыл внутри Алека, резко растаял.

Было так хорошо. Безумно хорошо. Господи, почему Себастьян раньше так не ласкал его шею губами?

— Сделай… сделай так еще раз… пожалуйста. — простонал Лайтвуд, прижимаясь спиной к горячему телу сзади и одновременно толкаясь в кулак Себастьяна.

— Что? Укусить тебя?

— Да… — он почувствовал, как зубы Моргенштерна до приятных мурашек стискивают его загривок, затем язык влажно зализывает место укуса. Лайтвуд снова не сдержанно простонал.

Черт, почему он так остро сейчас это ощущает? Возможно из-за пережитых ранее сильных эмоций. Рука мучительно медленно скользила по всему стволу, и Алек ощущал себя мороженым, тающим под июльским солнцем.

В какой-то момент Моргенштерн резво перебрался под одеяло, и Лайтвуд даже вздохнуть не успел, как он принялся водить языком по каждой набухшей венке, одновременно оглаживая бедра парня. Себастьян брал глубоко, так восхитительно глубоко, что у Алека непроизвольно сжимались пальцы на ногах и закатывались глаза; он чувствовал, как жар наполняет его тело. Он начинал ощущать вибрацию, изящно выгибаясь в умелых руках, задыхаясь от каждой ласки. Все в теле плавилось и молило о чем-то несбыточном, плоть звенела сконцентрированным возбуждением, язык Себастьяна проходил по стволу, облизывал и щекотал, доводя Лайтвуда до безумия. Он уже просто умирал от наслаждения. Парню понадобилось совсем немного времени, чтобы разразиться сладкими стонами и забиться в блаженных судорогах.

Утром, когда Лайтвуд проснулся, Моргенштерна уже не было рядом. Алек еще удивился, что Себастьян так рано встал в свой выходной, но, обойдя весь дом, своего друга Лайтвуд не обнаружил. Наверно вышел куда-нибудь.

Уже когда Алек заканчивал готовить завтрак, послышались знакомые тяжелые шаги.

— Алек! — радостно воскликнул Моргенштерн, усаживаясь за стол. — Ты как всегда кормишь меня завтраком? И охота тебе вставать в такую рань?

Алек, мило улыбнувшись, поставил тарелку с омлетом перед Себастьяном, усаживаясь напротив.

— Слушай, — начал Лайтвуд. — Можно я поживу у тебя некоторое время? — с надеждой спросил он. Перспектива возвращаться в свою квартиру в ближайшее время ему вообще не улыбалась.

— А что? У тебя какие-то неприятности?

— Нет, нет. У нас просто водопровод чинят, и воды несколько дней не будет. Вот я и решил попроситься, перекантоваться у тебя. — не стоило Моргенштерну знать истинную причину его переезда.

— Аааа, ну, так конечно ты можешь без проблем остаться. Я не против. — он дружелюбно растянул губы в широкой улыбке. — А как же работа? Что, будешь каждый день на такси кататься? Не затратно ли?

— Эм… — черт, об этом Лайтвуд как-то забыл подумать. — Позвоню, скажу, что заболел и возьму больничный.

Выходные пролетели, как одно мгновение. И Алек снова оказался один. Но в этом доме было находиться не так страшно, и Алек был очень рад, что его квартира была почти в десятках километров отсюда.

Чтобы как-то провести время Алек принялся за уборку. Он протирал пыль, когда зазвонил его мобильный. Отложив сырую тряпку, он потянулся в карман за телефоном. Но увидев номер звонящего, чуть не выронил трубку из рук. Руки затряслись, как при эпилепсии, а воздух мгновенно раскалился. Алек таращился на экран, боясь снять трубку. Но звонок, словно издеваясь с каждой секундой, становился все громче и громче. Веселая мелодия совсем не сочеталась с надписью на экранчике.

«Дом»

Только одно слово, а всем построенным Лайтвудом логическим решениям происшедших странностей пришел конец.

Это было бы даже забавно, вот только у Лайтвуда не было домашнего телефона.

Дрожащими пальцами он провел по экрану, принимая звонок, поднося телефон к уху.

— А-ало? — Голос дрогнул и сорвался.

На том конце была пугающая тишина.

— Ало, кто это? — он добавил настойчивости, хотя чувствовал, что сейчас его колени подкосятся от страха.

На той стороне все еще молчали. Лайтвуд, тяжело сглотнув, сбросил вызов, не намереваясь больше ждать.

Но тут же его телефон вновь зазвонил, словно набиравшему совсем не нужно было времени для набора номера.

Это пугало.

Алек снова поднял трубку, в это раз более решительно настроенный. Даже не дождавшись ответа, он выпалил:

— Кто это?! Отвечайте, иначе я заявляю в полицию!

— … Ты должен вернуться ко мне… — шершавый нечеловеческий голос заскрипел на том конце.

Алек замер. Сердце уже устало бешено долбиться, застыло.

— Ч-что?.. Что происходит? — нервы конкретно сдавали.

И даже сейчас, когда Алек был далеко от звонившего, при свете дня, и говорил с ним через телефон, смелости не прибавлялось.

— Кто ты?

— Если ты не вернешься, то умрешь. — оно казалось и не собиралось отвечать на вопросы Лайтвуда.

И только Алек хотел снова что-нибудь возразить, как в трубке послышались короткие гудки.

Весь оставшийся день он ходил словно зомби, погруженный в свои мысли. Кто это? Что ему нужно? Если это такая шутка, то кому это надо? Шутка получается совершенно не смешная. А если бы у Алека были проблемы с сердцем, и он бы не выдержал?!

С приходом Себастьяна Лайтвуд почувствовал какое-то душевное спокойствие, хотя нервозность все еще грызла его душу. А внутри находился ледяной ком, который разрастался и душил Лайтвуда.

С каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Ему было жутко холодно, и как он ни закутывался в одеяло, теплее ему не становилось.

— Похоже, ты и вправду заболел, дружище. — заключил Моргенштерн, смотря на градусник. — У тебя очень низкая температура. Ты как вообще себя чувствуешь?

— Все тело ломит, голова сейчас взорвется, и жуть как холодно. — пожаловался Алек.

— Слушай, помассируй мне плечи, пожалуйста. А то я даже руку поднять не могу без боли. — Лайтвуд состроил жалобное личико, и Себастьян сдался.

— Ладно, ладно. Только не помри на моем диване. Я не умею прятать трупы.

Руки Моргенштерна были теплые, но не достаточно для того, чтобы согреть Алека.

— Я тут спросить хотел, — начал Себастьян, аккуратно разминая ноющие мышцы плеч.