– Да ну тебя к чертям! – в сердцах произнес Парамонов, и небо ответило на его слова новым раскатом грома. – Можно подумать, у меня нет других поводов для беспокойства, так тут еще и ты со своими страшилками…

– Ну, правильно, – тыльной стороной ладони утирая с губ пивную пену, согласился майор, – Москва большая, авось пронесет… А если нет? Я-то ничего не потеряю, кроме твоих денег, а вот тебе зимой даже шапку не на что будет надеть.

– Ты что, серьезно? – понемногу начиная осознавать, что майор и впрямь не шутит, с крайне неприятным холодком под ложечкой спросил Парамонов. – И что ты предлагаешь?

– Свалить на время, – быстро ответил Молоканов. – Залечь на дно и не отсвечивать. Только сначала приведи в порядок дела, разберись и со своим терпилой, и с этим его защитником… Хуже нет, когда человек отсутствует, а его дела движутся сами по себе. Закруглись по-быстрому и линяй – лучше всего на машине, чтоб поменьше следов. А я, пока тебя не будет, попробую угомонить нашего Мамонта. Он мне давно жить мешает, пора его сливать. Есть у меня кое-какие наработки в этом направлении, думал подождать чуток, да, вижу, не получится – сам на рожон лезет, ископаемое… Да, и самое главное. Ты алиби себе обеспечь – ну, на то время, пока твои обломы будут здесь дела улаживать… Или взять это на себя? Я могу – сам понимаешь, за отдельную плату.

– Сам разберусь, – буркнул Парамонов. – У меня с этой сволочью свои счеты, так что обойдусь без тебя.

– Ну-ну, – сказал Молоканов. – Если что – ты знаешь, как меня найти. И не тяни, это не в твоих интересах. Имей, пожалуйста, в виду: как только увижу, что ситуация начинает выходить из-под контроля, я тебя просто укокошу. И мордоворотов твоих перестреляю, как бешеных собак, пока они не начали давать показания.

– Да ты сам маньячила, – пытаясь скрыть растерянность за неуклюжей шуткой, сказал Парамонов.

– Ничего подобного, – возразил Молоканов. – Я просто хочу жить – по возможности на свободе и не испытывая нужды в финансовых средствах. И до сих пор мне это неплохо удавалось. А знаешь почему? Потому что я никогда не подставляюсь сам и не позволяю другим подставлять себя. А ты сейчас как раз тем и занимаешься, что пытаешься меня подставить. Да, не спорю, я беру с тебя деньги за решение твоих проблем. Я не отказываюсь, но не забывай, что своя рубашка ближе к телу. На кичу я с тобой не пойду ни за какие деньги, так что постарайся больше меня не подводить.

Он залпом допил пиво, небрежно сунул в карман куртки переданный Парамоновым пухлый незапечатанный конверт и, не прощаясь, направился к выходу. Дождь еще шел, но гроза уже кончилась. Туча уползла, устало погромыхивая где-то вдалеке, сквозь рваные клочья облаков проглянуло солнце, и стекающие с провисшего тента нити дождевой воды весело сверкали в его лучах, как занавес из стеклянных бус. Заранее прикрывая лысую макушку барсеткой, Молоканов нырнул под этот занавес и побежал, неуклюже прыгая через мелкие прозрачные лужи, к своему дорогому не по чину внедорожнику.

– Твою ж мать, – с тоской пробормотал Виктор Тарасович Парамонов, не в силах понять, по воле какого злого волшебника менее чем за сутки из преуспевающего, пускай и нечистого на руку бизнесмена превратился в беззащитную дичь, на которую не охотится только ленивый.

Мысленно утирая со лба несуществующий трудовой пот, Юрий Якушев сунул в бумажник квитанцию и неторопливо, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания, отошел от приемного окошка камеры хранения.

На деле окошко представляло собой вовсе не окошко, а снабженную прочной стальной решеткой дверь, за которой находилось просторное сумрачное помещение, разгороженное поднимающимися почти до потолка, загроможденными ручной кладью стеллажами. Там, внутри, недобрым призраком шастала взад-вперед, перетаскивая тяжеленные чемоданы и сумки, толстая неопрятная тетка в грязноватом синем халате. Она была дьявольски неприветлива и смотрела с подозрением. Юрий не осуждал ее за хмурый вид: такой работе не позавидуешь, особенно в наше неспокойное время, когда любая из принятых тобой на хранение сумок может содержать хоть сотню килограммов тротилового эквивалента, который в недобрый час за доли секунды вознесет тебя в верхние слои атмосферы вместе с половиной вокзала. И, словно этого было мало, где-то поблизости расположился туалет, который, судя по заполняющему подвальный этаж зловонию, давно нуждался не только в капитальном ремонте, но и в элементарной уборке. Воняло так, что Якушев со своей специальной подготовкой с трудом выстоял короткую очередь в камеру хранения, и ему стоило немалых трудов взять себя в руки и произвести все необходимые действия, направленные на то, чтобы отвлечь внимание приемщицы от того, что она принимала.

Усилия инструкторов учебного центра спецназа ГРУ не прошли даром. Настоящим гипнотизером, каких не так уж мало среди кадровых офицеров внешней разведки, Юрий, конечно, не стал, но на какое-то время запорошить глаза мог кому угодно. Правда, приемщица оказалась крепким орешком. Чтобы навести на человека морок, надо как минимум обратить на себя его внимание, а это в данном случае было нелегко: для тетки в синем халате все клиенты были на одно лицо, и интересовалась она ими не больше, чем мухами, вьющимися над навозной кучей. Зато на сдаваемый в камеру хранения багаж эта церберша смотрела взглядом профессиональной таможенницы, а пластиковый футляр, который Юрий принес на вокзал, хоть и смахивал на плоский атташе-кейс, но все же не настолько, чтобы не привлечь к себе внимания, уж очень странные для чемодана у него были габариты. Поэтому Юрию пришлось отвлечь тетку парой стандартных приемов, и он вздохнул с облегчением, только когда чреватый массой неприятностей скорострельный подарок Магомеда Расулова благополучно разместился на железной полке между туго набитой, неподъемной на вид черной дорожной сумкой и чьим-то здоровенным, в половину человеческого роста, рюкзаком на алюминиевой раме.

Прятать винтовку на вокзале было довольно глупо: Юрий сильно напоминал себе пресловутого гражданина Корейко с его набитым миллионами чемоданчиком. Но держать оружие дома было еще глупее, особенно теперь, когда он снова попал в поле зрения родной московской милиции. Ничего страшного или хотя бы из ряда вон выходящего пока не случилось, но Юрий давным-давно на горьком опыте убедился, что в его случае поговорка «Пришла беда – отворяй ворота» срабатывает почти в ста процентах случаев. Интуиция уже давно нашептывала ему что-то невнятное, но явно тревожное, а теперь ее шелестящий шепоток решительно заглушил громкий, ясный голос рассудка. Там, в темном дворе, среди кустов чахнущей от старости сирени, Юрий ввязался не в пьяную драку и не в случайную потасовку из-за женщины или невзначай оброненного оскорбления. Здесь речь шла о больших деньгах, получаемых незаконным путем, а в подобных случаях люди обычно не склонны останавливаться на полпути, предоставляя событиям идти своим чередом. Он сделал свой ход, отбив Сиднева у напавших на него людей, а затем явившись в офис Парамонова качать права и ломать мебель. Его появление около офиса в компании знакомого Парамонову полковника милиции подлило масла в огонь, подействовав на господина директора, как красная тряпка на быка. Может быть, Парамонов и струсил, но это не имело значения: в подобных ситуациях и трусость, и тупая самоуверенная наглость диктуют одно и то же единственно верное решение: как можно скорее устранить проблему, избавившись от ее носителя или просто заткнув ему рот.

Дальнейшее вытекало одно из другого так же естественно и неумолимо, как вода из прохудившегося ведра: новая встреча с господином Парамоновым и его клевретами, очередное, более чем вероятное задержание и, вполне возможно, обыск. И – незарегистрированный нарезной ствол в шкафу, да еще и с профессиональной оптикой. Учитывая биографию отставного спецназовца Якушева, менты его поймут. Но церемониться с ним не станут – опять же учитывая биографию и полученную им подготовку – и постараются выжать из своей находки все, что можно. И Басалыгин ему уже не поможет – он всего-навсего полковник, а не Господь Бог, и у него недостаточно сил и влияния, чтобы в открытую бодаться с Его Величеством Законом. Да и вообще, зачем без видимой необходимости ставить в неловкое положение хорошего человека? Куда проще заранее навести в доме порядок и ждать развития событий, не отвлекаясь мыслями на всякую ерунду…