Девичий крик уже затих, но опытные следопыты успели взять след этого монстра и неминуемо нагоняли его. Пробежав еще пару десятков метров, отряд наткнулся на мертвое тело.

Совсем молодая девчушка лежала на сырой пожухлой траве с разодранным горлом. Ее искривленный рот раскрылся в немом и безжизненном крике. Ярко-рыжие локоны волос окропила алая кровь. Эта кровь впиталась в гнилую землю под ней, в ее одежду, в ее бледную кожу.

А где-то рядом зверь все еще чувствовал ее запах. Чистый запах мертвого омежьего тела.

Запах сладкой крови и красных роз.

Волк, превозмогая сильнейшее желание закончить начатое, бежал среди деревьев, сшибая ветки и ломая кусты. Он понимал, что нужно бежать быстрее, пока охотники его не поймали, но инстинкты хищника не желали бросать еще теплое тело жертвы.

Охота на оборотня была объявлена уже с давних пор, но только сейчас охотникам впервые удалось настолько близко подобраться к своей цели.

Под мощными лапами тихо шуршала сухая листва, но оборотень словно парил над землей. Он слышал вдалеке выстрелы ружей и крики людей, гнавшихся за ним, и довольно скалил зубастую морду, понимая, что в сотню раз быстрее человеческих ног.

Вдруг оглушительный выстрел раздался совсем рядом, и аконитовая пуля резко впилась в грудь зверя с левой стороны.

Ловушка.

Они загнали его в тупик. Обхитрили.

В пасти все еще ощущался сладкий вкус омежьей алой розы, когда в нос ударил совсем нежный, едва ощутимый травяной аромат. Оборотень отчаянно заскулил и упал, слыша приближавшихся охотников и видя перед собой темный силуэт с оружием в руках.

Яд медленно распространялся по организму, отравляя и заставляя скинуть волчью шкуру, превращая в человека. Сознание проваливалось в темноту, а ослабевший нюх все еще улавливал вкусный тонкий свежий аромат какого-то очень знакомого растения. Оборотень не мог вспомнить, какого именно. Это был невероятный, ни на какой не похожий и ни с чем не сравнимый невинный запах.

Запах его омеги.

Желтые глаза болезненно закрылись.

***

Зверя в человеческом обличии скрутили и заключили под стражу до наступления казни.

Клетка в подземелье была ничтожна мала. В ней пахло грязью и пеплом рябины, а сквозь толстые каменные стены не просачивался лунный свет, который мог бы спровоцировать превращение во время полнолуния.

В обычные ночи волк мог сам превращаться, когда захочет, но, когда мрачное небо озаряла полная луна, он не мог контролировать процесс превращения, так же как и число своих жертв в эту кровавую ночь.

Мало того, что его заперли за серебряной прочной решеткой, так еще привязали руки к мощным крюкам, которые находились по углам камеры. Толстые веревки, которые были пропитаны волчьим аконитом, больно врезались в человеческую кожу на запястьях зверя, отравляя и прожигая ее. Бывший волк стоял посреди своей клетки с задранными вверх руками и опущенной головой. Все тело ныло от побоев, а аконитовая пуля в груди не давала возможности излечить себя.

Две вещи не давали ему покоя: желание сбежать, предварительно перегрызая всем глотки, и найти того омегу, от которого исходило то цветочное благоухание.

— Ну что, ублюдок, готов понести наказание за все свои убийства? — услышал волк ехидный смешок.

— Долго же мы тебя выслеживали.

Желтые глаза блеснули на человека презрением и гневом из-под лохматой челки, заставляя крупного мужчину средних лет опасливо отшатнуться от решетки.

И в эту секунду, когда волк увидел охотника, до него долетел его запах. Зверь почувствовал легкий цветочный аромат. Тот самый, который хотелось попробовать, почувствовать на языке.

Наверно, показалось, ведь перед ним стоял стопроцентный альфа. Сильный и мужественный.

И тот восхитительный омежий аромат перебивался запахом горького алкоголя, табака и мыла. Зверь вгляделся в охотника, вспоминая это лицо, эти жестокие глаза и хитрую ухмылку.

Оборотень узнал его. Это именно он выстрелил в него. Это именно его пуля обрекла монстра на смертельный приговор.

Ярость вскипела в горячих жилах диким огнем, и волк угрожающе зарычал, начиная вырываться, отчего жгучие веревки впились в его запястья почти до мяса.

— Э, ты чего? — испуганно отозвался охотник, инстинктивно хватаясь за ружье.

— А ну успокойся, псина! А то получишь еще аконитовых пуль, — мужчина прицелился, давая понять, что может выстрелить в любой момент.

— Пап? — волк, услышав слабый голосок, затих, а охотник сразу же убрал оружие, переводя взгляд на зашедшего в подземелье молодого парня.

— Ходж тебя зовет, говорит, что им нужна твоя помощь, — продолжил юноша, переводя любопытный взгляд в темноту клетки.

Светлые голубые глаза встретились с ярко-золотыми, и зверя прошиб пот. Он тихо зарычал, прожигая паренька взглядом.

Это был он.

Его запах монстр почувствовал в лесу на его отце, когда тот подошел слишком близко. И это его запах принес с собой охотник сейчас.

— Не надо было тебе сюда спускаться, Алек, — заговорил охотник, убирая ружье, видя, что оборотень успокоился. — Здесь небезопасно.

Но Алек и не обращал внимания на то, что говорил его отец, внаглую таращась на связанного, грязного и побитого волка. Что-то запорхало у парня под ребрами, когда он почувствовал запах этого жуткого альфы.

Он пах потом, лесом и кровью. И от этого сумасшедшего коктейля перехватывало дыхание.

— Алек? — вырвал его из фантазий голос отца. — Ты идешь?

— Что..? Ах да, да. Уже иду, — забормотал парень, следуя за охотником, все еще косясь на опасного пленника.

Это был мак. Мальчишка пах маком. Красным свежим маком.

Волку сносило голову от этого цвета, поэтому он любил все красные запахи. Любил видеть, как алая кровь, освобождаясь из-под заключения тонких вен, выплескивалась на волю, забрызгивая одежду жертвы, его черную шерсть и зеленую траву под ними.

Волк долгое время жил один в самой глухой и страшной чаще леса в небольшом домике. И всегда надеялся найти своего омегу.

И вот наконец нашел.

Сына охотника.

***

Кости ныли, а мышцы болезненно тянули от долгого нахождения в неудобной позе. Оборотень то впадал в измученный сон, то терпел боль в реальности. В этот раз его разбудили тихие шаги и запах живого чистого мака.

Волк приоткрыл тяжелые веки и увидел перед прочными прутьями решетки юношу, у которого в руках было блюдце с какой-то прозрачной жидкостью, белое полотенце и жестяная фляжка.

Когда парень вот так стоял перед ним и не прятался в дверях, зверь мог нормально его рассмотреть.

Парень оказался моложе, чем он думал. На вид ему даже двадцати еще не было.

Черные спутанные волосы, бледная кожа, широко распахнутые голубые глаза и трясущиеся от страха тонкие руки.

Волку он определенно нравился.

Парень тем временем вытащил из кармана серебряный ключ, такой же, как и толстые прутья решетки, и дрожащими пальцами попытался приставить его к замку.

— Я бы не советовал тебе этого делать, — хриплым голосом отозвался зверь.

От неожиданности юноша вздрогнул и выронил ключ. Благо блюдце и флягу он поставил на пол, иначе бы они тоже выпали из ослабевших рук.

— Я… я чувствую твой запах, — начал несмело Алек. — Я не должен, но чувствую очень отчетливо. Он смешан с болью. Я чувствую, что тебе больно, — парень вновь попытался открыть дверь, и на этот раз попытка оказалась более удачной.

Он осторожно вошел внутрь, внимательно наблюдая за реакцией оборотня, часто и глубоко дыша.

— Ты скажешь свое имя? — Алек, облизнув пересохшие губы, приблизился к мужчине, смотря на него снизу вверх, так как тот был почти на целую голову выше и шире в плечах раза в два. Вблизи он мог рассмотреть его шрам над бровью, высокие острые скулы, опасные звериные глаза и слегка вымученную ухмылку на темных губах.

Запах леса забил легкие. Пахло влажными гниющими бревнами, зеленой листвой и сырой землей.

Хотелось закрыть глаза, уткнуться носом во влажное от пота местечко на коже, где встречаются мощная шея и широкое плечо, и вдыхать.., вдыхать, наполняя себя изнутри этим животным ароматом.