— Выпускаешь? С чего это вдруг? — недоверчиво спросил младший из близнецов.

— Ты нужен нашему Магнусу. У него течка, а меня он не подпускает, — он открыл замок, выпуская брата.

— Чего? У Магнуса течка? — медовые глаза шокировано округлились. Что, Магнус омега? Как Алек мог не учуять омегу?

— Ты идиот, Александр, — устало проговорил Гидеон. — Только ты мог не почувствовать истинного. Пошли быстрее, ему там совсем тяжко.

***

Магнус думал, что его тело расплавится. Все горело, словно при лихорадке. В глазах мелькали яркие всплохи, которые жутко рябили и мешали нормально мыслить. Простынь под ним была уже насквозь мокрая, а в одежде становилось неудобно. Она липла к коже и мешалась. Стало еще хуже, когда в воздух вернулся запах альфы. От этого омегу повело со страшной силой. Он старался дышать чаще, чтобы урвать побольше, добраться, получить-таки свой кусочек счастья.

— Александр… — почти беззвучно выдохнул Магнус, когда увидел знакомые любимые ореховые глаза.

— Магнус, я пришел. Я рядом, — запястья перехватили крепкие ладони, осторожно потянули на себя и сжали тонкий стан омеги в сильных объятиях. Алек нежно огладил узкую спину, взъерошил мягкие волосы. Проследил пальцами овалы позвонков. — Я же обещал, что никогда не брошу тебя, — сухие губы прижались к нежной шее один раз, второй, третий и, не встретив никакого сопротивления, аккуратно накрыли искусанные губы юноши.

Гидеон находился за дверью и до хруста сжимал кулаки. Низ живота уже ломило от желания. Сердце замерло и через секунду забилось с огромной скоростью, выбивая из груди остатки воздуха. Он слышал слабые стоны своего омеги и чувствовал, как злость наполняет его от осознания того, что Магнус получает удовольствие не под ним.

Перестав себя жалеть, Лайтвуд-старший вышел за дверь кабинета, направляясь к ближайшему свободному омеге, чтобы хоть как-то сбросить напряжение, потому что уже чувствовал приближавшийся гон от встречи с истинным.

***

Когда Магнус проснулся, во всем теле была приятная нега. Он открыл глаза, понимая, что находится в комнате Гидеона один. Это был сон? У него была горячка или что-то вроде того? А вдруг, Александр вообще не приходил?

Хотя нет, в комнате четко слышался запах костра и душного лета. Это понимание успокоило Магнуса, но вот то, что он теперь омега, все еще вышибало дух. Неужели врачи допустили ошибку? Значит, он мог бы всю жизнь прожить не так. Мог бы стать домовитым хорошим омегой и выйти замуж за отличного альфу, как и мечтал папочка. Да, папа определенно будет счастлив. Если, конечно, Магнуса выпустят отсюда, и он увидит своего родителя.

Завернувшись в одеяло, так как его одежды в комнате не было, он вышел за дверь, попадая в кабинет Лайтвуда-старшего. Сам альфа сидел за своим столом и что-то сосредоточенно читал.

— Эм… Гидеон? — робко спросил Магнус, полностью выходя из-за двери. Альфа поднял синие глаза, встречаясь с неуверенными глазами омеги.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он, откладывая бумаги и убирая их в стол.

— Уже лучше. Я… я хотел сказать спасибо, за то что ты не стал пользоваться моим положением и привел своего брата, — Магнус правда не ожидал такого поступка от старшего Лайтвуда. И сейчас, возможно, стал больше ему доверять.

— Я хочу поставить тебе метку, — близнец Алека поднялся со стула, огибая стол и направляясь прямо к Магнусу.

— Что? Прямо сейчас? — немного опешил Бейн.

— Ты — мой омега, и я не собираюсь тебя терять, — Гидеон снова коснулся метки брата, реакция тела была точно такой же, как и в первый раз, возможно даже сильнее, но Магнус был готов к этому, поэтому не издал звука, лишь обреченно прикрыл глаза. — Я хочу, чтобы ты любил меня, — когда Бейн открыл глаза, лицо Лайтвуда было слишком близко, они буквально дышали одним воздухом. — Пожалуйста, люби меня.

— Я… наверно, я уже люблю тебя, — несмело сказал Магнус, понимая, что не сможет сопротивляться своей омежьей природе. Да и как вообще можно не полюбить этих двух альф?! Они - не разные люди, наоборот, они дополняют друг друга. В каждом из них было какое-то качество, которого нет у другого.

И теперь Магнус понимал, чего не хватало ему в Александре — Гидеона.

Губы омеги накрыли настойчивые губы альфы. Он кусался, проходился языком по трещинкам на искусанных губах и нырял им между зубов. Жадно и торопливо стискивал плечи, не давая отстраниться и притягивая все ближе и ближе, вынуждая отвечать, подчиняться и забывать обо всем на свете.

Как же Гидеону хотелось оставить свои метки на его коже. Много-много синих и сиреневых синяков, красивым узором раскиданных по всему телу. Красивый и мягкий сиреневый цвет переливался бы с более жестким синим и фиолетово-красным. Он подхватил его под бедра, отчего одеяло упало на пол.

Магнус вздрогнул от неожиданности, когда сзади прижалось горячее тело. Он оторвался от Лайтвуда-старшего, поворачивая голову и натыкаясь взглядом на его брата.

— Александр, — Магнус почувствовал, как он горячей грудью прижался к спине, и прикусил кожу на загривке.

Омега не выдержал и тихо простонал, чуть потираясь ягодицами о его пах. Происходило что-то невероятное, Алек сжимал бока Магнуса сзади и широко вылизывал собственную метку на плече, а его брат, находясь впереди, терзал губы Магнуса. Вместе эти ласки производили потрясающий эффект. Бейн и не думал, что может быть настолько хорошо. В какой-то момент он очнулся уже лежащим спиной поперек стола, так что голова и ноги были на весу. Алек находился около его головы, а Гидеон устраивался между его ног.

Старший Лайтвуд кивнул брату, пока сам быстро избавлялся от одежды. Алек, поймав выражение лица Гидеона, встал напротив головы Магнуса, так что его пах оказался как раз напротив лица омеги. Альфа провел большим пальцем по губам Бейна, как бы безмолвно задавая вопрос. Магнус, смотря на Алека снизу вверх, кивнул, давая согласие на все, что бы ни задумали братья. Лайтвуд-младший освободил свой член из штанов, осторожно касаясь им приоткрытого рта Магнуса. Затем, обхватив руками его голову, вошел между губ, выдыхая с громким рыком.

Магнус скользнул языком вдоль ствола, губами влажно и тесно обхватывая набухшую головку. Мягкий язык прошелся по ней, очерчивая по кругу, лаская и изматывая неспешностью.

Лайтвуд-старший тем временем провел рукой по внутренней стороне бедра по направлению к паху, намеренно не касаясь стояка, пока второй рукой начал движения пальцами внутри, растягивая, отчего Бейн почти захлебывался.

Господи, как же сильно Гидеон его сейчас хотел. Такого красивого и нежного. Лайтвуд прильнул к открытому незащищенному горлу омеги, расцарапывая остротой своих зубов и оставляя фиолетовые цветы распускаться на белоснежно-чистом холсте его шеи. Он губами чувствовал, как движется в горле Магнуса член его брата, и, не выдержав, сильно укусил Бейна в плечо, чуть ниже метки Александра. Омега взвыл от боли и желания.

Одна рука Бейна зарылась в волосах альфы, стягивая их сильной хваткой, пока вторая сжимала бедро Алека. Кровь бурлила, ощущения просто неимоверные, вдвойне усиленные из-за течки, которая еще не совсем закончилась. Все чувства обострены до предела, мурашки проносятся по телу, когда горячая рука альфы проскользила по голой коже бедер.

— Я так давно мечтал найти тебя, — тяжело выдохнул Лайтвуд, заставляя Магнуса обхватить свою талию ногами.

Затем резко толкнулся, раздвигая податливые мягкие мышцы пульсировавшей плотью. Такое чувство, что страсть от горячих тел расходилась под кожей, проникая глубоко внутрь, будоража и возбуждая еще сильней. Гидеон смотрел на руки брата, которые любовно гладили шею их омеги, и не чувствовал злости или ревности. Эти руки были точь-в-точь как его собственные, и это словно сам Лайтвуд-старший гладил и нежил Магнуса. За ребрами почему-то от этой мысли стало сладко и тепло, а сердце бешено забилось где-то в горле.

Старший Лайтвуд вколачивался грубо и резко, и омега сам двигался, насаживаясь еще сильнее. Альфа чуть изменил угол, и Магнус, задавлено простонав, задергался как от удара током, с каждым толчком.